Маргарита Южина - Парашют для утопающего
– А чай? Не будешь, что ли? – удивилась Маша.
– Ты знаешь… я после, – все еще улыбалась Василиса и бочком, бочком двигалась к сумкам.
Пока подруги были заняты чаем, она сунулась в пакеты и со стоном взвыла:
– Ма-аша-а-а-а! Ну на кой черт ты выкинула мой черный паке-е-е-т?!
– Это какой черный? – вспоминала та. – Который с булками, что ли? Так я не выкидывала, ты его сама забыла.
Люся тут же скорчила обезьянью морду:
– Нет, ты видела, Маш, это она одна хотела в беседке все булки слопать! Во обжора, да? А нам тут пела – «дайте мне булку»!
– Люся, – строго попеняла ей Василиса. – Когда ты так квасишься, ты похожа на великую американскую артистку – которая жену Кинг Конга играла. Некрасиво это. Не забывай, ты уже бабушка, от тебя и так внук плачет!
И все же на даче они не ссорились. Природа действовала, или обстановка такая, что ли, но хотелось тихо разговаривать, лежать под солнцем, добродушно пить чай на старенькой террасе и умиляться жизни. По вечерам все усаживались возле телевизора, и оказалось, что всем вместе смотреть сериалы куда интереснее, чем пялиться в экран в одиночку. Единственное, что смущало городских дам, так это удобства во дворе. Не хотелось ночью выбегать из теплого уютного домика в непроглядную тьму. Казалось, что лес подступает совсем уже к крыльцу, что соседские дома можно было построить и ближе, а под каждым кустом мерещился шпион, и даже укроп, который рос здоровенными кустами, виделся с глазами. Особенно манией преследования мучилась Люся. Днем она плавилась на солнышке, копалась на грядках и восхваляла каждую травинку, а после захода солнца без Малыша за порог не выходила.
– Ну куда ты его опять поволокла? – отвлеклась Василиса от захватывающего сюжета. – Только собака лапы обтрясла, пусть лежит, тоже ведь набегался. Вон Финли, даже ушами не дергает, так устал. И ты тоже! Смотри давай телик или вон ложись спать.
– Да-а-а, – жалобно тянула Люся. – А если у меня организм требует! А там на меня кто-то смотрит!
– Ой, Маша, ну и Люся у нас, да? – хихикала Василиса, однако, не отрываясь от телевизора.
Отрывалась Маша. Всякий раз она выводила Люсю за дом и громко говорила:
– Ну и чего ты боишься, дурочка?! Да нет здесь никого! Такая природа! А звезды-то какие!
– Точно, звезды… Ой! Ну вот я же говорю!! – дрожал голос у Люси. – Вон там опять блеснуло!!
– Да не может там блеснуть, там дом продается. Люся, ну давай же, одевайся скорее! – отчего-то начинала нервничать Маша.
И каждый раз Люся непременно видела огонек в соседнем, заброшенном доме, Малыш грозно рычал в ту сторону, а Финли даже днем старался на чужой участок не заходить, он вообще не любил незнакомцев. Дошло до того, что на третий день даже днем подруги себя чувствовали на даче весьма неуютно.
– Маша, ну скоро уже домой? – гнусавила Люся, мотаясь за подругой, как хвостик. – Ты же говорила – на три дня, в пятницу домой!
– Ну сейчас, сейчас. Только навоз раскидаю… А чего ты днем-то боишься? Вот глупенькая, хи-хи! Смотри, через дорогу старички живут, они у нас знаешь какие веселые! Все время песню под гармошку поют, сходи что-нибудь сыграй, им понравится.
Василиса тоже вела себя настороженно – даже в вязанный купальник не наряжалась и Малыша далеко от себя не отпускала.
Немного спало напряжение, когда приехали соседи. Они заявились веселой гурьбой – почтенная седая пара, с ними взрослые уже дети, трое малышей, а потом подъехали еще парень с девушкой. Вмиг воздух наполнился веселым гомоном и детским смехом.
– Ой, ну и как же хорошо, – от души выдохнула Василиса и поспешила в домик, переодеваться в вязаную красоту.
– Мария Игоревна! Здравствуйте! – приветливо крикнул через забор приятный седой мужчина. – Вы сегодня с гостями?
– А мы не только сегодня, мы уже здесь третий день, – разогнулась Маша от грядки. – Такая погода, жарит и жарит! Поливать не успеваем.
– Машенька, так вы здесь уже три дня? – подошла к забору седая женщина. – А вы не видели, у нас тут никто не лазил? Вроде бы ничего не взяли, а возле смородины вся земля истоптана.
Мужчина усмехнулся и быстро чмокнул в нос бдительную супругу:
– Вы не обращайте на нее внимания, Машенька. Ей все время кажется, что на нашу старушку-избушку кто-то покушается!
Маша кривенько улыбнулась и снова занялась грядками. Зато Люся вся натянулась струной. Ну ведь говорила она! Нет, ей не верили! Теперь вот и женщина то же самое утверждает! А мужчина за забором спорил со своей супругой:
– Леночка, ну с чего ты взяла? Где тут видно, что истоптано? Я понимаю, если бы дожди, а так – сушь стоит которую неделю, какие следы тут могут остаться?
– Нет уж, Леня, ты вот мне не веришь, а, между прочим, я в прошлые выходные как раз под этой смородиной всю почву взрыхлила и еще замульчировала все, а теперь… Да пойдем, пойдем, я тебе сама покажу…
Люся даже говорить ничего никому не стала, просто молчком пошла упаковывать вещи. Больше она здесь не задержится.
– А где соседи? – выпорхнула на крыльцо нарядная Василиса. – Я только хотела их на чай пригласить!
– Чаи будем распивать дома, – отрезала Люся и стала помогать Маше заканчивать ее садовые дела.
Когда подруги вернулись домой, им показалось, что их не было недели две. Оказывается, они так соскучились по своему дивану, по кухне, по скупому городскому виду из окна, по теплой, уютной ванне.
– Я первая! – воскликнула Василиса, едва закрыв за собой дверь в прихожей.
– Ага, ты это ему объясни, – со вздохом проговорила Люся, раскрывая дверь в ванную.
В белоснежной ванне уже сидел черныш и нетерпеливо вилял задом. И что самое удивительное – рядом в раковине смиренно лежал Финли и ждал своей участи.
– Ну ладно – Малыш, но Финька-то! Он же не любил мыться! – поразилась Василиса.
– Понял, что все эти годы заблуждался, – снова вздохнула Люся.
Ее вздохи Васенька понимала – это Люсе предстояло мыть Малыша и, как выяснилось, Финли, а купание кота для подруг всегда было тяжким испытанием.
С домашней животиной Люся управилась в пятнадцать минут – чего их сильно размывать, только лапы да брюхо ополоснуть. Зато сама застряла в ванной на час. Василиса ее не торопила. Она блаженно ходила по комнате, рисовала пальцем пыльные дорожки на подоконниках и морщила лоб. И все же – кто же был у Маши на даче? Не напрасно Люся каждый раз боялась, Василиса еще в первый день почуяла, что в заброшенном доме кто-то есть. Только какой смысл кричать – Маша все равно бы в такую темень за руль не села, она водит машину совсем недавно, а лишний раз пугать подруг резона не было. Но вот Люся – экземпляр! Ну видишь ты, что кто-то там светится, на кой черт бегать по двору-то? Не терпится ей! Василисе же терпелось!
– Ух, Васенька, как будто заново родилась! – вышла из ванной раскрасневшаяся Люся. – Иди давай, я там тебе новый шампунь поставила.
Напоминание о новом шампуне временно заглушило остальные мысли.
– Так, Люся! Меня не будет часа полтора. И пожалуйста, не долбись каждые пятнадцать минут, я не утонула! Я просто расслабляюсь! – отчеканила она и схватила пушистое полотенце.
Люся плюхнулась на диван и сразу же взяла телефон:
– Алло, Оленька! Ну как вы там без меня? Как Василек? Вырос? У него еще не начали резаться зубки?
– Мам, какие зубки?! Тебя не было три дня! А ты куда потерялась? Я уже волноваться начала, пока не догадалась позвонить тете Маше на сотовый.
Ах, вот оно в чем дело! Значит, подруга потому себя чувствовала относительно спокойно, что с ней был телефон. А они-то с Васей, олухи, даже и не вспомнили про блага прогресса.
Люся взглянула на сервант, где в коробке чинно покоился новенький мобильный телефончик.
– Оленька, тебе совсем нельзя волноваться, у тебя может пропасть молоко! И что за моду взяла – волноваться по всяким пустякам! Как Васенька?
– Да спит, наелся и уснул.
– А Володя? Он еще не вышел на работу?
– В понедельник выходит. Да они с папой уже второй день Василия обмывают, – хихикнула Ольга.
Но Люся совсем не намерена была хихикать. Она взревела буйволом:
– Таракашин!! Он уже и туда прополз?! Ну что за фамилия, везде пролезет! Оленька, тебе надо отдохнуть! А ты никак от своего батюшки не избавишься! Скажи, ты наливала ему марочное вино? Или, не дай бог, дорогую водку?
– Мам, вино они не стали пить, а водку… ну не подсуну же я им самопал! – возмутилась дочь.
В трубке послышался слабый стон:
– Ну все, считай, вас в семье теперь четверо, он добровольно никогда не покинет такое злачное место. Скажи, дитя мое, ты ему мясное что-нибудь давала?
– Кажется, котлеты… – уже чуть заикалась Ольга.
– Конечно, так и есть. Он у вас будет жить до своих похорон… Но ты, главное, не волнуйся, тебе совсем нельзя! Я сейчас же еду!
Люся бросила трубку, стремительно влезла в джинсы и, натянув через мокрую голову легкий свитер, выскочила из дома.
