Дарья Донцова - Клетчатая зебра
– Мышь? – заорал Ласкин. – Ты гонишь!
– Нет, беленькая милашка, – ответила я.
– Я отправлял утку! – взвыл Кирилл.
– Ты ничего не перепутал?
– По-твоему, я дебил, – загремел приятель, – не способен утку от грызуна отличить?
– Может, ты собирал передачу после того, как выпил пива? – осторожно предположила я. – Скажем, пару бутылочек.
– Я и от трех бочек не опьянею, – огрызнулся Кирилл. – Бабке отдал потрошеную утку!
– А приехала мышь, – резюмировала я. – Живая.
– Ща разберусь, – пообещал Ласкин и отсоединился.
Я в глубокой задумчивости стала наблюдать за мышкой, которой, похоже, очень понравился пластмассовый замок. Если Ласкин и в самом деле ничего не перепутал, то каким образом в коробке очутилось очаровательное создание? И куда исчезла уточка?
Нет, я вполне довольна рокировкой, но мне просто интересно. Получив от Анны Сергеевны передачу, я нигде не оставляла сумку, даже в момент моего въезда в трубу томографа поклажа находилась на каталке, в ногах у хозяйки.
Не успела последняя мысль влететь в голову, как на меня, в который уже раз за сегодняшний, слишком наполненный событиями день, напал ужас. Томограф что-то излучает. Извините, я ничего не понимаю в физике-химии-математике, но знаю, что всяческие рентгены пагубно влияют на организм. Утка превратилась в мышь! А что будет со мной?
Со скоростью пули я кинулась в ванную и стала, изгибаясь во все стороны, себя рассматривать. Уши не приобрели треугольную форму и не покрылись шерстью, пониже спины не отрос хвост, лицо не трансформировалось в морду гоблина. На душе стало спокойнее, и я пошла спать, не забыв набросить на мышиный домик темное покрывало.
Утром меня оторвал от кофе звонок Алины Хоменко.
– Смерть Ирины Савельевой ненасильственная, – сухо сказала эксперт. – Знаю, что девочка тебе не посторонняя, поэтому и сообщаю новость.
– Бедняжка скончалась сама? – уточнила я. – И по какой же причине?
– Если излагать суть дела простым, доступным тебе языком, то у Савельевой в мозгу лопнул сосуд. Собственно, как я и предполагала, – заявила Хоменко. – Девочке стало плохо от алкоголя, которого, кстати, она выпила немного, я бы сказала, пару коктейлей. Но ее организму и этого хватило.
– Иру погубила выпивка? – удивилась я.
– Ее тошнило, – терпеливо объяснила Алина, – сосуд и не выдержал. Про булимию слышала?
– Она-то тут при чем? – еще больше удивилась я.
– Больные наедаются до отвала, а потом у них открывается сильная рвота, при которой у булимиков случаются инсульты, – уточнила Хоменко. – А еще возможен разрыв пищевода.
– Ирина страдала булимией? – растерялась я.
– Нет, ее просто вывернуло наизнанку, организм так отреагировал на алкоголь, вот сосуд от напряжения и лопнул. Короче, никаких сюрпризов. Тело выдадут родителям, уголовного дела открывать не будут – причины нет. Жаль подростка, но все мы смертны, – без особых эмоций завершила беседу Алина.
Я обессиленно опустилась на диван, происходившее казалось сном. Нужно было ехать в больницу к Вере, а еще связаться с Андреем, ему понадобится моя помощь. Но сил даже шевелиться не нашлось, в голове вертелись мысли, от которых вчера я отмахнулась.
Кто звонил на телефон Веры? Тот человек знал про экстрасенса Кима Ефимовича, он произнес вслух его имя… Я попыталась вспомнить слова незнакомца: «Никогда не меняй одного ребенка на другого, бойся своих желаний, они могут исполниться. А скоро все узнают правду. Анна Родионова, Валентина Палкина и много других по ночам не снятся?» Помнится, я спросила, кто говорит, а голос ответил: «Ким Ефимович не помог. Обмен не свершился. Ты убила Иру и мальчика во второй раз. Никогда не забывай об этом. Не приезжай за Сережей, он умер. Молись за своих убиенных тобой детей».
Как у всех преподавателей иностранного языка, у меня отличная память, я до сих пор без запинки цитирую стихи классиков французской поэзии, прочитанные в институтские годы. Надеюсь, я почти дословно воспроизвела речь незнакомца.
В какую историю вляпалась Вера?
Она познакомилась во время съемок телепрограммы с неким Кимом Ефимовичем, который пообещал воскресить Сережу. Любой здравомыслящий человек сообразит: этот тип наглый обманщик. Но мать, потерявшая сына, могла поверить в возможность получить малыша назад. Вера утверждала, что воскреситель святой человек, не берущий денег. Но потом она обронила фразу: «Если бы ты знала, на что я решилась ради Сережи!» Следовательно, ей пришлось расплатиться с мерзавцем, но не купюрами. Чем же? Что потребовал мошенник от несчастной?
Еще подруга уверяла, что никто на свете не знает о появлении Сережи, даже от Андрюши она тщательно скрывала эту тайну. Почему? У Веры есть ответ на этот вопрос: нельзя преждевременно радоваться, мальчика может утянуть назад в царство мертвых. Полный идиотизм, но бедная женщина поверила и в это. Далее, мы с ней знакомы много лет, и до недавнего времени у нас не было друг от друга секретов. Да, мы стали реже встречаться, ограничивались телефонными разговорами, но Верочка сообщала мне о проблемах с Ириной, о планируемых покупках, о строительстве дома под Звенигородом, но вот о встрече с Кимом Ефимовичем умолчала. А уж если Вера скрыла информацию от меня, значит, ее никто не слышал. Савельеву обманули по полной программе.
Но звонивший-то знал о воскрешении, выходит, он связан с экстрасенсом.
Есть и другие странности. Откуда взялся пятилетний мальчик? Меня не смущает, что он бросился на шею к Вере со словами «мамочка, мамуля». Ребенка в таком возрасте обмануть совсем просто. Вероятно, малыш сирота, воспитывается без родителей, а перед встречей с Савельевой ему сказали, что он увидит маму.
Вполне возможно, что его взяли в детдоме или одолжили на время у опекуна (увы, встречаются люди, готовые за деньги на любую подлость).
Однако кто такие Анна Родионова и Валентина Палкина? Какое отношение они имеют к Верушке?
Промучившись в раздумьях, я с большим трудом заставила себя подняться и поехать в клинику. Ким Ефимович подлец, обязательно найду его и… Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила меня вздрогнуть. Я притормозила, сзади раздались раздраженные гудки. Я припарковалась, позвонила Хоменко и без всяких предисловий спросила:
– Когда вскрывали тело Ирины?
– Сегодня. Начали в семь утра, у нас полно работы. А что? – удивилась Алина.
– Не вчера? – уточнила я.
– Нет. А что? – повторила Хоменко.
Не ответив на ее вопрос, я покатила дальше, ругая себя на все корки. Дашута, где был твой мозг? Ведь услышала дикое сообщение по радио в клинике и не предприняла никаких мер! Почему сразу не сообразила, что никто не станет на всю больницу сообщать о вскрытии трупа? Кроме того, тело Ирины находилось в судебном морге, а не в патологоанатомической службе платной клиники, куда отвезли Веру, и там вообще никто не мог интересоваться результатами вскрытия. Зачем тогда сделали это объявление? Получается – чтобы его услышала Вера. Некто очень хочет причинить Савельевой как можно больше боли. Почему? Кому она досадила? Кто так ненавидит мою подругу?
На парковке нашлось свободное местечко, и я удачно впихнула свою малолитражку в просвет, продолжая размышлять. Кто бы ни был этот человек, он уже совершил две ошибки: показал, что знаком с порядками в клинике и знает о недавно организованной трансляции, и обозлил меня до крайности. Я не могу оставить безнаказанным мерзавца, который, задумав причинить боль Вере, расправился с ни в чем не повинной Иришкой.
Вы считаете, что я усложняю ситуацию? А вот я так не думаю. Убийца мог лишить жизни старшую Савельеву, не трогая подростка? Мог. Но только нет более страшного горя для матери, чем узнать о кончине ребенка. А Вере пришлось пройти через этот кошмар дважды. Кто же так ненавидит Савельеву? По какой причине?
Хоменко отличный специалист, если она утверждает, что Иришка погибла от кровоизлияния в мозг, то так оно и есть. Но я сейчас уверена – девочку убили. Кто? Зачем? Как можно вызвать разрыв сосуда, не применив ни грубую физическую силу, ни мощную химию? На теле Иры нет следов насилия, токсикология практически чистая, в крови не обнаружено ничего, кроме умеренного количества алкоголя.
У меня нет ответов ни на один вопрос. Пока нет. Но я их непременно найду.
Глава 11
Веры в палате не оказалось.
– Она в реанимации, – с сочувствием сообщила медсестра. – Инфаркт, состояние тяжелое. На мужа смотреть страшно, черный весь. Хотели его спать уложить, но он поехал заниматься похоронами дочери.
Я отошла к окну и попыталась соединиться с Андреем. Трубку долго не брали, затем послышался шепот:
– Алло.
– Можно Андрея? – попросила я.
– Он не подойдет, – по-прежнему очень тихо ответила женщина. – Извините, если вы его клиент, господин Савельев временно не работает. У него горе – дочь умерла.
