Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом
Катя уехала в командировку в Петербург, а когда вернулась, Олег позвонил ей и сказал, что все обдумал и готовится к разговору с женой. И тут пришла телеграмма от тетки из деревни – Катину маму положили в больницу.
Тогда все обошлось, Катя взяла отпуск и провела его у маминой постели. Потом перевезла маму к себе. С Олегом они виделись редко, приходить к ней в мамином присутствии Катя ему запретила. Они встречались по чужим квартирам и дачам, один раз в его машине, после чего Катю тошнило неделю, как будто съела что-то несвежее. О разводе он, понятное дело, больше не заговаривал, но по Кате непритворно скучал. А она отдалась заботам о маме, да еще предложили работу в петербургской фирме. Очень удобно – денег гораздо больше и не нужно ездить в офис, оставляя маму одну на целый день. Так и сошла потихоньку Катина любовь на нет. А потом та же вездесущая сотрудница, теперь уже бывшая, забежала к Кате на огонек и между делом сообщила, что Олега видели в новом ночном клубе с молодой девицей. Немного вульгарна, ноги коротковаты, голос визгливый, и всех достоинств, что молодая, едва за двадцать… Вот так вот.
Катя сама удивилась, до чего спокойно восприняла эту новость.
Вот и сейчас, вспомнив, сердце не дрогнуло. Что было, как говорится, то было. И быльем поросло.
Она поглядела в окно. Фонари светили не так ярко, занимался рассвет. Это хорошо, через часик и вставать можно.
С утра я погуляла с Бонни. На этот раз обошлось без приключений – мой красавец не подрался ни с одной собакой и не встретил ни одной достойной внимания кошки. По этому поводу он возвращался с прогулки без подлинного удовлетворения. Примирило его с жизнью только то, что я отвела его к дяде Васе. Пускай пообщаются, поговорят о жизни, помастерят модельки. Вдвоем им будет веселее, а я пока пробегусь по магазинам.
Однако уйти я не успела.
Едва мы с Бонни пришли к дяде Васе, едва Бонни радостно облизал шефа, а я навела в прихожей порядок после этой шумной и небезопасной процедуры, как в дверь позвонили. Я заглянула в глазок и на этот раз узнала нашу клиентку.
Выглядела госпожа Русланова, прямо скажем, не блестяще. В прошлый раз все было у нее с внешностью в порядке – вполне приличная молодая женщина, стройная фигура, чуть угловата, но ей не на сцене танцевать. С лицом опять же все в порядке – лицо как лицо, никаких бросающихся в глаза недостатков. В глазах озабоченность и грусть, губы давно разучились улыбаться, но, во-первых, она сказала, что недавно потеряла мать, а во-вторых, у нее в квартире черт-те что творится. Собственно, и обратилась она к нам с этим вопросом.
Нынче же Катя выглядела гораздо хуже. То есть не то чтобы волосы не расчесаны и накрашен всего один глаз, такого не было, врать не стану, но лицо бледное, свитерок серенький, неприметный, сумка расстегнута, и руки дрожат. Сразу видно, у человека неприятности.
– Что случилось? – вырвалось у меня.
Я тут же прикусила язык – совершенно незачем спрашивать такие вещи на лестнице. Катя смотрела грустно, я молча посторонилась и пропустила ее в прихожую.
Не сделав попытки пройти в комнату, она протянула мне плотный голубой конверт большого формата:
– Вот, посмотрите, это мне сегодня принесли. Я расписалась и только потом увидела, что письмо адресовано не мне, а прежнему владельцу квартиры…
Действительно, адрес на конверте был ее, но в графе «имя адресата» было напечатано: «С. М. Капустин». Адрес отправителя, разумеется, тоже имелся. Это был адрес крупного издательства «Глагол».
Конверт был вскрыт.
– Я понимаю, читать чужие письма некрасиво, – проговорила Катя, – но я подумала, что это чем-то поможет расследованию…
Раз уж конверт все равно был вскрыт и клиентка ознакомилась с его содержимым, я подумала, что нам с дядей Васей тоже нужно прочитать это письмо.
– Пройдите в кабинет, – сказала я.
– У вас есть для меня новости? – вскинула она голову.
– Дело в том, что…
– Василиса, кто там? – Мой шеф стоял на пороге, и я обрадовалась – пускай сам с клиенткой объясняется. Тем более сказать нам ей нечего.
Очевидно, дядя Вася тоже это сообразил, потому что поглядел на госпожу Русланову не слишком любезно.
– Присаживайтесь, – сухо кивнул он на гостевое кресло.
– Некогда мне рассиживаться, – нахмурилась клиентка, – я вообще-то на работу тороплюсь.
Дядя Вася тоже нахмурился, поскольку намек ее был прозрачным: сидите, мол, баклуши бьете, груши околачиваете, а у меня деньги не лишние, чтобы просто так их отдавать.
– Вы нашли Баранкину? Говорили с ней?
– Новости у меня неутешительные, – бухнул дядя Вася. – Баранкину мы нашли, то есть все ее координаты выяснили. Только поговорить с ней невозможно, потому что убили ее третьего дня. Приложили по голове в собственном подъезде рано утром. Насмерть.
Сначала мне показалось, клиентка сейчас упадет в обморок, потому что она пошатнулась и схватилась за стол. И еще жутко побледнела.
– Садитесь же! – Дядя Вася буквально силой пихнул ее в кресло и принялся обмахивать папкой.
– Ничего, мне уже лучше, – она слабо улыбнулась и отвела его руку. Я очень ее понимала – папка была жутко пыльная.
– Может, водички? – спросила я.
Катя покачала головой – не надо, обойдусь. Она и вправду чуть порозовела.
– Это убийство… – с трудом начала она, – оно доказывает, что…
– Да ничего это не доказывает! – с досадой сказал дядя Вася.
– Понимаете… – слова ей приходилось выталкивать из себя силой, – я чувствую, в этой квартире случилось что-то страшное… Она… она меня не принимает, она считает меня чужой… Понимаете, каждую ночь у меня такое чувство, будто квартира… ну, скучает по прежним хозяевам, а меня терпеть не может за то, что я заняла их место…
Поверх ее головы я поглядела на своего шефа очень выразительно – говорила же, что с этой клиенткой будут проблемы. Дядя Вася сделал большие глаза и ринулся в атаку.
– То есть вы хотите сказать, к вам в квартиру никто не приходит? Что вам все показалось? И чашки, и цветочки…
– Да нет, камера и вправду была, и букет… Но ведь я – человек в городе новый и совершенно неинтересный для них… Я вообще никому не интересна!
«Угу, – мысленно сказала я себе, – это уже из области психологии. Я не специалист, но могу посоветовать завести собачку. Или кота… Помогает».
– Эти люди… хозяева квартиры… кто они были? – Катя кивнула на конверт. – Может быть, все дело в них?
– Скорей всего, – нехотя подтвердил дядя Вася.
Тут Катя взглянула на часы, охнула, что опаздывает, и улетучилась – мы с дядей Васей и моргнуть не успели. А потом он обратился к письму.
Для начала он с умным и сосредоточенным видом обследовал конверт. Изучил его с обеих сторон при помощи лупы и даже зачем-то обнюхал. Бонни, который с огромным интересом следил за действиями шефа, тоже потянулся к конверту своей слюнявой мордой, но дядя Вася проявил разумную строгость и не позволил ему облизать письмо.
– Не трогай, Бонечка! – проговорил он. – Это же вещественное доказательство!
– Доказательство чего? – осведомилась я скептически.
– Пока не знаю, – честно признался шеф и наконец извлек из конверта содержимое.
Это оказались несколько листков машинописного текста.
На первом листе некая Т. В. Неволина в самых вежливых выражениях сообщала Сергею Михайловичу Капустину, что издательство ознакомилось с его романом «Ночное шоссе» и нашло этот роман достойным публикации. В связи с чем Сергею Михайловичу надлежит в недельный срок прочесть прилагаемые документы и, если у него нет принципиальных возражений, подписать их и выслать на адрес издательства заказным письмом или, если ему это удобнее, доставить лично.
Остальные листы представляли собой текст авторского договора между издательством «Глагол» – с одной стороны (в дальнейшем – Издательство) и Капустиным Сергеем Михайловичем – с другой стороны (в дальнейшем – Автор). По этому договору Автор на определенный срок и за определенное же вознаграждение уступал Издательству права на свой роман «Ночное шоссе» (в дальнейшем – Произведение).
Дальше следовали многочисленные пункты, в которых перечислялись условия передачи прав, многочисленные обязательства автора и не такие многочисленные обязательства издательства, а также всевозможные малопонятные простому человеку юридические тонкости. Все эти пункты мы с дядей Васей пробежали по диагонали, потому что не разбирались в авторском праве и все равно ничего из них не поняли.
В конце указывались реквизиты сторон: адрес и расчетный счет издательства, а также почтовый адрес и электронная почта Сергея Михайловича Капустина.
– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? – спросил дядя Вася, когда мы дочитали договор.
– Честно говоря, ничего, – ответила я. – Хотя, пожалуй… Вот представьте: человек работал над книгой, надо думать, работал долго. Он эту книгу закончил, послал ее в издательство. Наверняка он связывал с ней какие-то надежды, планы. А потом неожиданно уехал на другой конец света и даже не оставил своего нового адреса! Согласитесь, это довольно странно.
