Анна Ольховская - Право бурной ночи
– Откуда ты знаешь, что я два дня в Москве? – удивился Алексей.
– Баба Катя сказала, я только что звонила тебе домой.
– Ах, баба Катя! – протянул Алексей, лихорадочно соображая, что бы такого быстренько придумать, иначе Кузнечик будет долго дуться. Тем более что он действительно забыл про свою маленькую приятельницу, уж слишком много на него сразу навалилось. Официально Кузнечика звали Инга Артуровна Левандовская, было ей 8 лет от роду, и она была дочерью хороших друзей Алексея. Он познакомился с Алиной и Артуром Левандовскими на церемонии вручения «ТЭФИ». Их места оказались рядом, и, обменявшись несколькими репликами по поводу происходящего, они невольно втянулись в беседу, которая неожиданно выросла в крепкую дружбу. Неожиданно, поскольку Алексей, будучи человеком закрытым, очень редко впускал в узкий круг знакомых новых людей. Но уж очень славные оказались ребята, удивительно чистые и искренне дружелюбные, что само по себе огромная редкость в наше время. И еще. Они так любили друг друга и свою маленькую дочку, что, бывая в гостях у этой семьи, Алексей физически ощущал, как очищается, уходит все негативное, становится легко и радостно. Островок тепла и света – вот чем были для него эти ребята. Но год назад случилось непоправимое. Алина и Артем уехали отдыхать в Сочи и не вернулись. Исчезли, испарились. Вышли однажды из гостиницы, как обычно, на пляж, и больше их никто не видел. Все вещи, документы, деньги остались в номере. И с тех пор Кузнечик живет с бабушкой и дедушкой. Хотя и считается, что детская память короткая, малышка не может забыть маму и папу, очень часто плачет, и даже вся та любовь и нежность, которую дарят ей бабуля и дедуля, не в состоянии заполнить пустоту, возникшую в ее жизни. Алексей тоже старался побольше времени проводить с Кузнечиком, баловал ее немилосердно, вызывая ворчание родных Инги, но, если честно, получалось у него это нечасто. Вот и сейчас. Ведь действительно обещал – и забыл. Ну ничего, сейчас все исправим, совместим приятное с полезным. – А больше тебе баба Катя ничего не сказала?
– Нет, а что? – заинтересовалась малышка.
– А то, что с завтрашнего дня ты будешь жить с бабой Катей в моем загородном доме, вот и будут тебе классные каникулы! – гордо заявил Алексей, мысленно поежившись, представляя реакцию Катерины на подобную перспективу. Нет, она очень любит Кузнечика, своей ведь семьи у нее нет, и она обязательно согласится, но ведь предупреждать надо!
– В том, где большущий бассейн с горкой? – с придыханием спросил Кузнечик.
– В том, в том.
– И баба Катя будет печь мне пироги с творогом, мои любименькие?
– А как же!
– Ура-а-а! – этот вопль пронзил барабанную перепонку Алексея и, производя невиданные разрушения, заметался внутри черепной коробки. А ребенок радостно продолжил: – Ну ладно, дядька Алька, можешь не стреляться, живи.
– Добрая девочка, – всхлипнул Алексей, – спасибо тебе.
Поговорив с Кузнечиком, Алексей поспешил вернуться в Москву, чтобы застать Катерину в квартире и обрисовать ей ближайшие перспективы лично, а не по телефону. Все получилось гораздо проще, чем он ожидал. Катерина согласилась с удовольствием, поскольку погода установилась жаркая и в Москве просто нечем было дышать.
Ну вот и славно. А теперь займемся вами, незнакомая мадам. Пора вступать в игру, которую вы затеяли. Алексей подошел к компьютеру и напечатал письмо:
«Здравствуйте, Анна. Прошу прощения за некоторую заминку с этим письмом, необходимо было уладить кое-какие дела. Теперь я полностью готов к работе над материалом. Было бы неплохо, если бы Вы смогли приехать в Москву числа 5–6 июля. И еще. Надеюсь, у Вас есть где остановиться на время пребывания здесь. Если нет, сообщите, что-нибудь придумаем. Всего доброго. Алексей».
Отправив свое послание на электронный адрес Анны, он все же где-то в глубине души надеялся, что ответ его порадует, что бурундук его просто разыгрывает, а может, были еще какие-то причины, а на самом деле все в порядке.
Ответ пришел в этот же день. Прочитав его, Алексей с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Что ж, все ясно. В письме было много тягучего розового сиропа – восторги от скорой встречи, готовность приехать немедленно, но так уж и быть, подождет до 5 июля, проблем с жильем нет, а есть счастье и радость и ля-ля-ля, и фа-фа-фа, и даже до-до-до. И еще полстраницы липкого кокетства.
Пятого так пятого.
Алексей пересмотрел найденные записные книжки, выписал нужные ему координаты в ту, которую всегда держал при себе. Это будет его туз в рукаве, тяжелая артиллерия, которая будет введена в бой только в крайнем случае. А пока попытаемся справиться самостоятельно. И Алексей открыл нужную букву своей книжки. Где тут наша Шурочка? Ага, вот она. Шурочка, или Александра Семеновна Лапченко, была давним и бессменным лидером крупнейшего московского фан-клуба Алексея Майорова. Было ей уже за 40, семью завести она так и не смогла, поскольку всю себя положила на алтарь служения своему кумиру. По большому счету, кумиру этот алтарь сто лет упал, но Алексей из двух зол выбирал меньшее, предпочитая общение с организованными фанатками, а не с бесноватыми одиночками, от которых можно было ждать чего угодно. Поэтому он и общался периодически с Шурочкой, подбрасывая ей крохи информации, которую та размещала на интернетовском сайте своего клуба. Гражданка Лапченко страстно желала только одного – лицезреть своего кумира почаще, беседовать с ним хоть иногда, а уж если удалось бы стать ему хоть в чем-то полезной – большее счастье трудно и вообразить. И сегодня настал, похоже, ее звездный час. Алексей набрал номер домашнего телефона Шурочки. Не факт, что она в Москве, лето все-таки, но попробуем.
– Какого черта! – гавкнула трубка.
– Надо же, какое необычное у вас приветствие, Шурочка, – промурлыкал Алексей.
– Ик! – только и смогла произнести Александра Семеновна.
– Богатейший у вас словарный запас, я восхищен!
– Господи, Алексей, я дико извиняюсь! – заверещала Шурочка. – Я думала – опять ошиблись номером. Перед тем как вы позвонили, пять раз меня дергали, требовали какого-то Ираклия Автандиловича. Вот я и подумала, что опять то же самое. Да если бы я знала, да как же это…
– Стоп, стоп, остынь, все в порядке, – с трудом вклинился Алексей в поток самобичеваний, – у меня к тебе дело.
– У вас? Ко мне? – перешла на ультразвук Шурочка.
– У меня. К тебе, – терпеливо повторил Алексей. – Ты умеешь хранить тайну?
– Ради вас я могу зашить себе рот, – решительно заявила гражданка Лапченко.
– Ну зачем же такие крайности, – Алексей вел свою партию безупречно, – ты мне нужна целая и невредимая. Давай-ка мы с тобой пересечемся завтра в «Делифранс» на Маяковке часиков так в пять вечера.
– Хорошо, – совершенно обалдевшим голосом ответила Шурочка. Такое в ее жизни случалось впервые. ОН приглашал ее в кафе!
– Только уговор – никому ни слова. Увижу кого из твоей армии – значит, проверку на вшивость ты не прошла.
– Какую вшивость? – тупо переспросила Шурочка.
– Педикулезную, роднуля. Хватит тормозить, Шура, труба зовет. Значит, завтра, «Делифранс», пять вечера, одна. Форма одежды – согласно уставу. Из оружия – парадный кортик. Все ясно?
– Ик! – опять перешла на короткие фразы Шурочка.
– Будем надеяться, что это было «да», – и Алексей нажал кнопку отбоя.
Глава 12
Утром Алексея разбудил звонок Кузнечика.
– Дядька Алька, привет! – бодро прокричал резвый ребенок.
– Привет, – прокряхтел еще не проснувшийся дядька.
– Ты чего, еще спишь, что ли?
– Имею я такую вредную привычку – спать побольше, старенький я уже, – проворчал Алексей, – ты на часы смотрела, коза? Или ты еще не разбираешься в стрелках?
– Во-первых, я не коза, а Кузнечик, – солидно ответили в трубке, – во-вторых, я еще в детстве умела по часам время видеть, а в-третьих, уже 8 целых часов утра.
– В детстве, говоришь? А сейчас у тебя что – зрелость?
– Дядька Алька, не говори ерунды, зрелость бывает у клубники там, у яблок, у арбузов всяких, я тебе что – арбуз? – философствовал Кузнечик. – Я – взрослая и умная девочка.
– Все, сдаюсь, взрослая и умная девочка, – рассмеялся Алексей. – Скажи бабуле, чтобы она тебя собрала к десяти часам. Я за тобой заеду.
– А баба Катя? – волновался ребенок.
– А за бабой Катей мы заедем вместе. Давай собирайся.
Потом Алексей перезвонил Катерине, предупредил, что будет у нее часиков в одиннадцать.
Пора было собираться самому. Так, душ, кофе, легкий завтрак. Алексей открыл холодильник. Опаньки! Катерина, мучаясь угрызениями совести из-за того, что бросает своего подопечного на целый месяц, а то и больше, забила рефрижератор максимально плотно. Чего там только не было! Вот только вся беда в том, что половина продуктов относилась к разряду быстросъедаемых, но слопать такое количество котлет, отбивных и салатов Алексей был просто не в состоянии. Он тоскливо вздохнул, еще раз, на этот раз прощальным взором, окинул все это гастрономическое изобилие и начал складывать большую часть в сумку-холодильник, надеясь коварно подбросить ее Катерине там, за городом. Ох, и влетит же ему, но он человек храбрый, мужества ему не занимать, ну пересидит бурю под кроватью, подумаешь!
