Ирина Волкова - Человек, который ненавидел Маринину
— А почему вы спросили о компьютере? — мгновенно отреагировал Юра.
— Ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш.
— Компьютер был в порядке, — соврал Демарин. — Так почему вы об этом спросили?
— Просто так.
— Это не ответ.
— Нормальный ответ.
— Не люблю, когда мне врут. — Юра пристально посмотрел Игорю в глаза.
— Я тоже не люблю, когда мне врут, — спокойно ответил тот. — Вы ведь соврали насчет компьютера.
— С чего вы это взяли?
— Догадался по выражению вашего лица. Прежде чем ответить, вы секунду колебались, прикидывая, стоит ли говорить правду или нет. Отвечая, вы неосознанным жестом поднесли руку к лицу. По этому жесту я понял, что вы решили соврать.
— Здорово! — оценил Гоша.
— Может быть, я и соврал. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
— Я ответил, — упрямо сказал Игорь. — Просто мне нравятся компьютеры. Вот я и спросил, что произошло с компьютером Вермеева.
— Ерунда, — раздраженно сказал Юра. — Наверняка вы это сделали по какой-то другой причине.
— Это всего лишь ваши домыслы, — медовым голоском произнесла Оля. — Вы ведь не можете этого доказать.
— Спасибо за поддержку, — улыбнулся ей Игорь.
* * *— Говорю тебе, у этой красотки рыльце в пушку, — убежденно произнес Юра Демарин. — Я готов побиться об заклад, что она причастна к убийствам.
— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Гоша. — Только убийце может прийти в голову выставлять в своей галерее подобные картины. Меня не удивит, если какого-нибудь старичка-ветерана хватит инфаркт при виде “Мастурбатора, еще более великого” или “Эксгумации интеллекта”
— Я серьезно, — обиделся Юра.
— Я тоже серьезно. Эту Буданову стоило бы запереть в психушку вместе с ее художниками-извращенцами, а ключ выбросить в унитаз. Может, тогда наконец русская культура возродится.
— С тобой явно не все в порядке, — разозлился Юра. — Мы расследуем двойное убийство, а ты, вместо того чтобы соображать, что к чему, изощряешься в остроумии. Если бы ты не пялился как последний идиот на эту пухленькую адвокатшу, то заметил бы, как побледнела Буданова, Узнав, что мы из милиции. Держу пари, что сообщение о смерти Вермеева и Ужик не было для нее неожиданностью.
— Она не пухленькая. Она аппетитная, — мечтательно причмокнул губами Гоша.
— Кто? — не сразу сообразил поглощенный мыслями об убийстве Демарин.
— Адвокатша. Она аппетитная, как свежеиспеченная ватрушка.
— Ты что, издеваешься надо мной? — окончательно озверел Юра. — Ты слушаешь или нет, что я тебе говорю?
Крестовоздвиженский вздохнул, с грустью прогоняя прочь сероглазо-ватрушечный образ очаровательной Оленьки Кузиной. Он чуть ли не насильно всучил девушке номера своего домашнего и рабочего телефонов и теперь безнадежно гадал, позвонит она ему или не позвонит. Сосредоточиться на работе в такой ситуации было крайне трудно, но Гоша сделал над собой усилие, понимая, что еще немного — и его напарник окончательно потеряет терпение.
— Конечно, я тебя слушаю. Тебе показалось, что владелица галереи побледнела, когда услышала, что мы из милиции.
— Мне не показалось, что она побледнела. Она действительно побледнела, и у нее дрогнули губы. Было очевидно, что ей стоило больших усилий взять себя в руки. Только слепой мог этого не заметить.
— Я заметил, — соврал Гоша. — Просто потом я немного отвлекся. Мало ли что она побледнела. Буданова — богатая дама, а слова “богатый” и “нарушитель закона” в русском языке являются синонимами. Было бы нелепо надеяться, что она встретит родную милицию объятиями и пламенными поцелуями.
— Тут все гораздо серьезнее, чем просто нечистая совесть, — покачал головой Демарин. — Она даже не поинтересовалась, в чем дело, а сразу же потребовала адвоката. По странному стечению обстоятельств адвокат, вернее, адвокатша оказалась тут как тут, а брат Будановой заявил, что вчера он был на приеме у Кузиной в юридической консультации. Когда я поинтересовался, по какому поводу Филимонов обратился к юристу, он и Кузина категорически отказались отвечать на этот вопрос, ссылаясь на профессиональную тайну и добавив, что это не имеет ни малейшего отношения к делу, которое мы расследуем. Может быть, Филимонов узнал что-то подозрительное о сестре и решил проконсультироваться с адвокатом.
— Пожалуй, стоит ее допросить, — мечтательно произнес Крестовоздвиженский. — Я мог бы отправиться к ней прямо сейчас.
— Буданову действительно стоит допросить, — кивнул Юра. — Но только позже. Пока у нас нет никаких фактов, чтобы прижать ее к стене.
— Буданову? — удивился Гоша. — Я имел в виду Кузину.
— Кузину? Чего ради мы станем допрашивать адвоката, который вообще не имеет никакого отношения к этому делу? Что с тобой, в конце концов, происходит? Сначала напился, потом влюбился! Какого черта ты вообще пошел работать в милицию?
Гоша виновато пожал плечами.
Юра вздохнул и укоризненно покачал головой.
— Ладно, — сказал он. — Раз уж ты окончательно потерял способность соображать, придется мне взять руководство на себя. Для начала мы проследим за Мариной Будановой. Рано или поздно она сама даст нам в руки оружие, которое мы сможем использовать против нее.
— А что, если… — начал было Гоша.
— Нет, нет и нет! — решительно оборвал его Демарин. — Даже не мечтай. За адвокатшей ты будешь следить в свободное от работы время.
* * *— Поздравляю. Ты пользуешься успехом, — заметил Игорь Филимонов, когда они с Олей вновь остались одни.
Оля с надеждой подняла на него глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Этот милиционер, Крестовоздвиженский, похоже, по уши влюбился в тебя.
Кузина вздохнула. Она предпочла бы услышать нечто совсем другое.
— Этого еще не хватало! В любом случае надеюсь, что больше никогда его не увижу.
— Не получится, — покачал головой Игорь.
— Почему? — удивилась Оля.
— Он нам нужен. Влюбленность — это нечто вроде временного помешательства. Ты обратила внимание, с каким глупым видом Крестовоздвиженский пялился на тебя? Влюбленный мужчина — как теплый воск в руках умной женщины. С ним можно делать все, что угодно. Для начала ты выудишь у нашего Ромео всю известную милиции информацию по делу об убийстве Вермеева и Ужик.
— Зачем это тебе?
— Как зачем? Ты что, забыла, ведь я работаю под прикрытием? В данный момент я не майор Каменская, а Игорь Филимонов и, к сожалению, не могу воспользоваться своими связями в УВД. Это слишком опасно. Спрут коррупции поразил все слои общества. В наше время никому нельзя доверять, даже сотрудникам правоохранительных органов.
— Спрут коррупции? А чертики тебе еще не мерещатся? — поинтересовалась Кузина.
— Какие чертики? — удивился Игорь.
— Не обращай внимания. Это я так.
— Так ты согласна заняться Крестовоздвиженским?
— За что мне все это? — простонала Оля, закрывая глаза.
Филимонов укоризненно посмотрел на нее.
— Ты юрист, — торжественно произнес он. — Вспомни о своем долге перед обществом и государством, которое тебя взрастило и вскормило. Мы не можем позволить, чтобы убийцы разгуливали по улицам, истребляя невинных граждан. Подумай о страданиях родственников убитых. Если у тебя есть хоть капля гражданской ответственности, ты не должна оставаться равнодушной. Если ты настолько несознательна, что не можешь пококетничать с Крестовоздвиженским в интересах дела, прошу тебя, сделай это ради меня.
Кузина тихо выругалась сквозь зубы.
— Что ты сказала?
— Ничего, — вздохнула девушка. — Так и быть, я сделаю это для тебя, но, учти, я пожертвую собой отнюдь не бескорыстно.
— Я что, снова должен буду тебя поцеловать? — с плохо скрываемым отвращением спросил Игорь.
— Еще хуже, — ухмыльнулась Оля. — Для начала мы с тобой поужинаем в ресторане, а потом отправимся танцевать. Не забывай, что по легенде я теперь твоя подружка со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями.
— Ты шантажистка, — сказал Игорь.
— Возможно, тебя утешит мысль о том, что ты делаешь это ради своей страны, — утешила его Кузина. — Общественный долг и все такое прочее. Ведь Анастасия Каменская — это образец мужества и гражданского сознания как для работников правоохранительных органов, так и для всех граждан нашей необъятной родины.
— Иногда мне хочется об этом забыть, — с легким вздохом произнес Филимонов.
* * *"Мерседес” Марины Будановой затормозил перед стриптиз-клубом “Содом и Гоморра”, сверкающим неоновыми огнями рекламы.
Поправив перед зеркальцем макияж и прическу, Марина вышла из машины и решительно направилась к дверям порочного заведения. Охранники у входа с одобрением присвистнули при виде искрящегося пурпурного платья от Баленсиага, как перчатка обтягивающего стройное тело владелицы картинной галереи.
