Полина Дельвиг - Рыбалка у медной горы
Тут ореховые глаза забегали.
— Хм… Скажем, так: их было четверо. Полковник слегка побледнел.
— Что значит «было»? Ты что, их на всякий случай убила?
— Нет, конечно… Понимаешь, мы с сестрой предложили им покататься с горки…
— Зачем?
— Для того чтобы посмотреть, как они будут вести себя на местности, проследить за их реакцией.
— Ты поехала в горы с предполагаемыми преступниками? — У Полетаева от волнения сел голос. — У тебя все дома?
— А что здесь такого? Женщины пригласили мужчин…
— Стоп, стоп, стоп! — Полковник поднял руки и, подойдя к перилам, посмотрел наверх, затем вниз. Убедившись, что их никто не подслушивает, повернулся к Даше: — Какие женщины?
— Я, Ольга и Ксения.
Полетаев резко раздул крылья красиво слепленного носа. Лицо стало недобрым.
— Я не буду тебя спрашивать, кто такая Ольга, — тихо, с угрозой, произнес он. — Я даже ничего не скажу по поводу того, что на прогулку с предполагаемыми террористами ты поехала, прихватив ребенка, собственную сестру, пусть даже такую же ненормальную, как и ты. — Он перевел дыхание и заорал тихим шепотом: — Но ты хотя бы понимаешь, что если все так, как ты говоришь, то ты подвергла опасности жизнь главы государства!
Постановка вопроса показалась просто возмутительной.
— Значит, его жизнь тебя беспокоит, а моя — нет?!
— Разумеется. Он сколько доброго сделал, а от тебя один вред! Зачем ты их убила?
— Кого? — опешила Даша.
— Тех четверых, о которых мне так подробно рассказывала.
Даша не знала, плакать ей или смеяться.
— Во-первых, не четверых, а всего одного, а во-вторых, я его не убивала! — Она тоже перешла на сдавленный крик. — Слегка прибила, может быть, но не более того. Произошел несчастный случай.
— Несчастный случай, как же, рассказывай… — Поняв, что все живы и здоровы, полковник несколько успокоился. — Что за случай?
— Понимаешь, Ксюшка убедила меня, что они просто прикидываются… Она предложила проверить наверняка — спустить их по черной трассе, — Даша отвела глаза, — предварительно не предупредив.
— По черной трассе? — Полковник нахмурился.
— Ну сам понимаешь…
— Не понимаю.
— Это трасса, которую пролагают экстремалы. Как правило, по камням, через обрывы. Здесь такая трасса шла прямо под подъемником. — Даша приложила руки к груди. — Я ей запрещала, честное слово! Но она начала всех подначивать: мол, плевое дело, здесь даже дети катаются…
— Ты знаешь, — Полетаев щипал себя за подбородок, как всегда, когда нервничал, — я, наверное, зря на тебя обижался. Судя по всему, это гены. Что вы хотели узнать?
— Ну если бы они проехали без проблем, то сразу стало бы ясно, что они не те, за кого себя выдают…
— Вот не нравится мне это сослагательное наклонение! — Полетаев досадливо шлепнул ладонью по перилам. — И что же произошло?
Расстроенная Даша виновато взглянула на полковника:
— Оказалось, что особым профессионализмом никто из них, действительно, не отличается. Трое просто ушиблись…
— Дальше.
— Они шли сразу за мной, может, поэтому…
— Ну да, ты у нас известный экстремал.
— Так вот, они приземлились рядом, а Валера…
— Что с Валерой?
— Он улетел.
— В каком смысле?
— В самом прямом. С обрыва вперед. Больше я его не видела.
Полетаев оторопел.
— Ты что, шутишь?
— Нет.
— Ты угробила ни в чем неповинного рыбака? — вдруг опять взорвался он. — Ладно если бы ты хоть Гринпис возглавляла — так нет, сама рыбу жрет, а других умертвить за нее готова!
— Да я здесь ни при чем! — Даша едва не плакала. — Они могли сразу сказать, что плохо катаются.
— А они что тебе сказали?
— Сказали, что неплохо… — Голос упал.
— Ты вообще-то понимаешь разницу между отлично и неплохо?
— Но я же думала, что они притворяются!
— Зачем притворяться людям, что они не чемпионы мира? Или ты решила, что они из отряда «Эдельвейс» и президента снимут ловким выстрелом на трассе?
— Все может быть. — Полетаев тяжело вздохнул.
— Только время с тобой потерял…
— Почему же они пытаются нас убедить, что едва знакомы друг с другом?
— Что?
— А вот то. Уверяют, что никакие они не друзья, просто живут по соседству, как-то случайно встретились и договорились поехать порыбачить.
— Ну и что с того? Да хоть бы они вообще друг друга не знали.
— Тебе нужно их увидеть. — Рыжая упрямо качнула головой.
— Мне — ничего не нужно, — отрезал Полетаев. — Кроме полноценного сна и ужина.
— Все ясно, — Даша неожиданно почувствовала себя страшно уставшей. — Ты старая, нудная развалина. Не знаю, чем ты занимаешься у себя в конторе, наверное, пропуска на входе проверяешь, но этих людей тебе никогда не поймать. В тебе нет творческой искры, максимум, на что ты способен — это подслушивать чужие телефонные разговоры. Да тебе большего и не доверят.
Полетаев высокомерно усмехнулся.
— Нет, и кто бы мне это говорил! Мисс Марпл уездного розлива. Можно подумать, ты меня когда-нибудь в деле видела.
Даша растянула губы.
— Да как бы я тебя в деле увидела, если, сколько помню, ты всегда или бездельничаешь, или за мной шпионишь. Что, согласись, делом назвать никак нельзя. Ладно, иди, а то на самолет опоздаешь.
— Где вы с ними обычно встречаетесь? — неожиданно спросил Полетаев.
— В ресторане третьего корпуса, — автоматически ответила Даша и тут же подозрительно прищурилась: — А тебе зачем?
— Раз уж я здесь по твоей милости оказался, преподам тебе мастер-класс. — Полетаев снова снисходительно ухмыльнулся. — Чтобы ты раз и навсегда поняла разницу между профессионалом и сумасшедшим.
Глава 10
Даша рассеянно слушала очередной рассказ Ольги о том, как та отдыхала в Египте. За пятнадцать минут дело дошло только до аэропорта, а поскольку Ольга отдыхала там две недели, то слушать, видимо, предстояло не меньше часа.
— …И ты представь, он мне говорит: «Вы собирались пронести этот маникюрный набор в своей сумочке в салон самолета, поэтому я его у вас конфискую»! Нет, ты только представь: набор стоит двести долларов, а он его, видите ли, конфискует. Тогда я ему говорю…
— Что-то мужчины наши сегодня задерживаются.
Ксюшка взяла за правило перебивать ненавистную соперницу сестры в самых пафосных местах.
— Наверное, из-за Валеры расстроились.
Прерванная на полуслове Ольга с откровенной неприязнью посмотрела сначала на малолетнюю выскочку, а затем на ее великовозрастную сестру.
— Я думаю, дело не в том, что они расстроились, а в том, что до сих пор не могут оправиться от вашего катания. Это еще слава богу, что я не успела сесть с вами в одну кабину, вы бы меня точно угробили.
— Это я виновата, — вздохнула Ксюшка. — Простите меня, тетя Ольга Геннадьевна Слоцман. В следующий раз я вас обязательно дождусь!
— Нет уж! — Ольгу даже передернуло. — Я не стану с вами кататься ни в следующий раз, ни через раз. Мне здоровье дороже. И оставь, пожалуйста, это свое дурацкое обращение.
— Но вы же сами просили…
— Ладно, хватит. — Даша остановила сестру и как бы ненароком глянулась, не притаился ли где-то под соседним столом Полетаев со своим мастер-классом. — А что касается спуска, ну не такой уж он и крутой был…
— Там вообще не было никакого спуска! — возмутилась Ольга. — Я когда потом над этой кучей камней поднималась, у меня чуть сердце не разорвалось от страха. Как тебе только в голову пришло туда всех заманить?
Уставшая всем объяснять, что она здесь ни при чем, старшая сестра лишь развела руками:
— Так уж вышло, что теперь обсуждать. И потом, Оль, ну согласись, все мужчины выглядят очень спортивными, — она сделала выразительный жест, — и очень крепкими.
— Тоже мне, аргумент! Ты бы еще по этим камням команду сумоистов спустила. Те выглядят и крепче, и здоровее. Представляешь, что с ними было бы?
— Пять тонн отборного японского холодца, — ввернула Ксюшка. Ольга поморщилась.
— Ну очень смешно. Вы что-то хотели?
Вяло ковырявшая вилкой салат Даша не сразу поняла, кого та спросила. Обернувшись, она увидела среднего возраста мужчину, типичного иностранца, похожего на баварца или австрийца, в зеленовато-песочных бриджах, теплых гетрах, мягкой фланелевой курточке и таком же мягком берете. Круглые очки не могли скрыть растерянного взгляда.
— Простите, вы говорить немецкий? — с сухим грассированием спросил мужчина, смешно растягивая губы при каждом звуке.
Иностранец как иностранец, но что-то в интонациях его голоса насторожило Дашу. Она вгляделась в холеное лицо и едва удержалась от удивленного возгласа — перед ней стоял Полетаев собственной персоной.
Наверное, Ольга и заметила бы ее замешательство, не будь сама поглощена внимательнейшим изучением невесть откуда взявшегося немца.
