Татьяна Луганцева - Куку Шинель
Яна проморгалась и попыталась определить, сколько времени. Часы показывали четыре тридцать, а за окном сквозь неплотно занавешенные шторы светила луна.
«Вот черт! – мысленно выругалась Яна. – Говорила мне мама: не садись с незнакомцами в машину. Парень-то с приветом оказался. А я его еще не отпускаю, боюсь. Кто кого должен бояться, может, он наркоман какой…»
– Что произошло, Илья? – как можно ласковее спросила она его, спуская ноги на прохладный старый паркет.
– Я понял, кто такой Владимир Адольфович, – выдохнул Илья, и Яна пожалела, что у нее под рукой нет ничего тяжелого. Разбудить ее ради этого пресловутого незнакомца, из-за которого они и так уже попали в неприятности, это уж слишком!
– Если это шутка… – протянула она с угрозой в голосе.
– Мне не до шуток, – отмахнулся Илья. Он откинулся на диване, воспользовавшись тем, что Яна убрала ноги, и начал заунывным голосом: – Я вспомнил… Владимир Адольфович Кудрявцев – это известнейший ученый-натуралист, геолог, биолог, химик и бог знает еще кто.
Яна зевнула, пытаясь сконцентрировать взгляд слезящихся глаз на размытом расплывчатом лице Ильи.
– Хорошо, что не маньяк и не патологоанатом, это радует. Ты что, лично с ним знаком?
Илья посмотрел на нее странным взглядом.
– Он умер в 1956 году.
– Понятно, почему никто не хотел встретиться с ним в наши дни, – не меняя тона, ответила Яна, нервно дергая голой ступней.
– Ты мне не веришь? – сообразил Илья.
– Что ты! Верю, конечно! Просто время не очень подходящее для бесед, полпятого утра.
– Извини, что разбудил, я просто в шоке. Нам же читали лекции о нем, о его работах и о его вкладе в науку. Просто это было на первых курсах, и я забыл.
– А где ты учишься? – спросила Яна.
– Я буду геологом… хотя не знаю, насколько хорошим, так как основное время я провожу в институтском театральном кружке.
– Понятно… – Сон стал немного отступать.
– Так вот, вырос Владимир Адольфович в Германии, но происхождение имел русское. Получил прекраснейшее образование, знал много языков, русский, конечно же, в совершенстве.
– Молодец, – похвалила его Яна, так как не знала, что еще сказать, и осеклась под строгим взглядом Ильи.
– Владимир Кудрявцев всегда тяготел душой к России, очень любил русских писателей и считал, что более богатой природными ресурсами страны просто нет на свете, – продолжал свой рассказ Илья.
– Это всем известно, – кивнула Яна, – много в ней лесов, полей и рек. Ну в смысле… ты понимаешь… А уж какая бескрайняя русская душа, так это известно каждому иностранцу! Молчу! Молчу!
– Владимир Адольфович, накопив большой багаж знаний, опыт, приехал в Россию для исследования ее природных ресурсов. Он получил разрешение на исследование наших земель от Петербургского университета. В те времена все научные исследования должны были вестись от какого-либо университета. Петербург был центром нашей научной мысли. Ученый обследовал все горки и минеральные воды, бьющие из них. Он брал пробы воды, грязи, твердых пород, потратив на исследования семь лет. Если учесть, что в те времена в этих краях не было не то что сервиса, а даже дорог, передвигались путники очень медленно в бричках, часто подвергаясь разбойничьим нападениям. Многие месяцы отважный ученый ночевал один в лесу или в горах, а согревал его только костер. Надо быть настоящим фанатиком своего дела, чтобы положить на исследование такой большой период жизни. Владимир Адольфович был настоящим ученым, он мог отключаться от действительности и погружаться в свое любимое дело целиком. До него никто даже и не пытался работать с таким надрывом и самоотдачей, – подчеркнул Илья, – поэтому он и достиг потрясающих результатов в профессиональной деятельности. Он доказал, что грязь из Чендурского озера, больше напоминавшего болото, обладает лечебным действием. Сейчас прямо на берегу озера расположена знаменитая лечебница. Лечат кожу, нервы, сердечно-сосудистую и иммунную системы. Он доказал целебные свойства воды, бьющей ключами из гор. Владимир Адольфович сдал нашу минеральную воду на исследование в Пятигорске в уже известную здравницу. Так вот, анапская вода оказалась ничуть не хуже по своему сбалансированному минеральному составу и оказываемому терапевтическому эффекту.
Теперь Яна поняла, что сон ушел от нее окончательно. Она с ужасом смотрела на Илью и не верила своим ушам. С парнем за несколько часов, что они не разговаривали, явно что-то произошло. Складывалось впечатление, что он сбегал в Ленинскую библиотеку и изрядно покопался в биографии Владимира Адольфовича.
– Ученый еще открыл залежи руд, что привело к разработкам в наших горах ценнейших металлов, – продолжал Илья, не обращая внимания на ее испуганный взгляд.
Яна слушала Илью и не знала, как ей реагировать на его рассказ. Да и звучала эта лекция в его исполнении несколько гротескно, если учесть, что он был во все том же банном дамском халатике.
Яна подавила зевоту и спросила:
– Илья, что произошло? Я спала три года и три месяца? Откуда столь разительные перемены? Когда я засыпала, ничто не свидетельствовало о твоих таких обширных познаниях об ученом-исследователе Кудрявцеве. Ты даже не знал, кто он такой, – отметила Яна. – Откуда вдруг в тебе проснулись энциклопедические знания об этом ученом в столь раннее время?
– Пойдем, – глухо сказал Илья, поднимаясь с дивана.
– Куда? – испугалась Яна, словно ей предложили проследовать на Голгофу.
– Кое-чего покажу, – туманно ответил Илья.
– Я уже видела! – быстро сказала она.
– Я не в этом смысле… – не поворачивая головы, ответил он.
Ей ничего не оставалось, как последовать за ним. Илья прошел в коридор и вышел на улицу.
– Куда ты идешь? Я так хорошо спала, – канючила ему в спину Яна.
Илья молча шел вдоль стены поместья, маня ее рукой, словно привидение. Ночью сад выглядел абсолютно иначе. Некогда яркие розы смотрелись зловеще и мрачно. Листва деревьев была наполнена шумами и шорохами, под ногами все время хрустел гравий и сухие веточки. Надо отметить, что такой огромный дом очень скудно освещался. Возможно, из-за экономии электроэнергии, а возможно, для того, чтобы всякие подозрительные личности не шатались вокруг него из боязни сломать ногу. Только расходящиеся лучами тропинки освещались неяркими ночными фонарями, врытыми в землю. Но сам выбеленный фасад здания горел ярким пятном в темноте, словно пропитавшись лунным светом, или в побелку были добавлены специальные краски.
Яне стало очень неуютно, она старалась не отставать от Ильи и зябко ежилась, по пояс окунаясь в густой утренний туман.
– Скажи хоть, куда мы идем? Может, вернемся в дом? – спрашивала она на ходу.
Илья вдруг резко остановился и, подняв голову, сказал торжественным голосом:
– Вот… читай!
Яна проследила за его взглядом и увидела большую мемориальную доску на углу здания. Она была из белого мрамора с четкими черными буквами, хорошо различимыми в утренних сумерках.
«В этом поместье жил и работал известнейший ученый Владимир Адольфович Кудрявцев с тысяча девятьсот сорок пятого по тысяча девятьсот пятьдесят шестой годы вместе со своим другом, бывшим владельцем поместья Соболевым Эдуардом Витальевичем. По завещанию ученый был кремирован и захоронен на территории усадьбы», – прочла Яна и вопросительно уставилась на Илью.
– Я вышел покурить, замерз и решил прогуляться вокруг дома…
– Я знаю, что ты не куришь! – уличила его Яна.
– Ну хорошо! Я не мог заснуть, страшно было. Подумал, что если заснем оба – нас прирежут во сне. Я решил охранять твой сон, но к утру начал дремать, вот и решил нарезать пару кругов вокруг дома, чтобы взбодриться, – смутился Илья. – Остановился перевести дыхание прямо у этой доски, прочел и сразу же вспомнил, что нам говорили об этом исследователе в институте.
– Это более правдоподобно, – согласилась Яна, перечитывая текст на мемориальной доске, словно он мог сообщить ей что-то новое.
– Хватит мне не доверять! Я сам в шоке!
– Хорошо, пусть этот ученый жил здесь в компании своего друга последние годы и умер черт знает когда. Почему ты говоришь, что мы его осквернили или даже убили? Илья, возьми себя в руки! Когда он умер, мы еще не родились, – зевнула Яна, – так что, спасибо ему за все и пошли в дом, я замерзла.
– Яна, ты не понимаешь, я же пошел искать место его захоронения. – Илья все еще выглядел очень расстроенным.
– Вот только не говори, что ты меня сейчас еще и на кладбище потащишь, – рявкнула Яна. – Я хоть и не робкого десятка, но лучше почту память ученого при дневном свете, договорились?
– Яна!! – истерично завопил Илья. – Дослушай меня!!
– Хорошо-хорошо, только не шуми, – сказала она, решив, что на него плохо влияет полнолуние.
– Я нашел мемориальную стену, где стояла урна с прахом ученого, но она на ремонте. – На шее Ильи дернулся кадык.
