Волчье логово божьих коровок - Маргарита Эдуардовна Южина
— Пива — может, а вот домой не появляться — это уж ни в какие ворота!! Звони ему сейчас же, или я сама позвоню! А если с ним беда?!
— Мам, про беду я бы первая узнала, плохие вести, они знаешь…
— Звони, говорю! Она мне еще рассуждает!!
— Да как я ему позвоню, если телефон занят?
— Ужас… все одно к одному… и телефон еще занят, идиотство какое, — совсем расстроилась Дездемона. — Так ты еще попробуй, может, освободился телефон-то…
— Мам, как только мы с тобой закончим разговор, телефон сразу же освободится, я тебе точно говорю, — еще пыталась пошутить Аня.
Но Дездемоне было не до шуток — старик был прав — на их дом уже надвигалась беда.
— Все, Анечка! Ты мне потом перезвони — держи меня в курсе! — крикнула в трубку Дездемона и бросила трубку.
Она даже от телефона не стала отходить, тут же набрала номер, который был на визитке и торопливо прокричала:
— Все!! Я согласна!!
Черт его знает, что там с грехами, но своими близкими рисковать она не собиралась. Должна себя принести этому сухарю в жертву, пусть берет! А то и впрямь — мистика какая-то!
— Дездемона Карповна, это ты? — послышался в трубке знакомый голос Лео. — Ты согласна? Тогда… нам надо обсудить, когда состоится бракосочетание…
— Какое еще бракосочетание!! Я между прочим, настолько за всю жизнь не согрешу!! Я работать там у вас согласна!! Черт с ним… буду вашего старичка возить по вашему же двору, выгуливать…
С Леонидом они договорились, что завтра же Дездемона выйдет к ним на работу, а уж там они обсудят и оплату труда и то, в чем, собственно, труд и будет заключаться.
И все же Дездемона не успокаивалась.
— Ты ж пойми, Тим… чего-то не верится мне, чтобы меня так яростно замуж хотели… да еще и богатый дедок! …Ну, я даже допускаю, что дедок соблазнился, но…Но почему ж его детки так о свадьбе пекутся? Ведь ясно же — старичок не сегодня — завтра прикажет долго жить, и тогда… тогда все его наследство перейдет ко мне, как к законной супруге. И зачем это Лео… Леониду? Да той же самой Нике? Как думаешь?
Кот вытянул лапу, потянулся, и снова прикрыл глаза. Он категорически не стремился вникать в странную ситуацию.
— Даже, если учесть, что делить придет поровну — на сына и меня… зачем я ему нужна? — пыталась ответить сама себе Дездемона. — А ведь Ленька совершенно точно хочет, чтобы я выскочила замуж за этого саксаула… Непонятно… Значит… значит, завтра придется идти, работать. Иначе… что-то не нравится мне все это…
В это время раздался звонок, и радостная Лиличка сообщила:
— Мама! Я вызвала врача, и она сказала, что у Дёмки обычный кашель, и вовсе даже не круп! — щебетала она вы трубку.
— Ну и хорошо… — облегченно вздохнула бабушка. — И ведь как врач-то быстро приехал.
— Так конечно! Я ж в скорую звонила, в платную! Сказала, что с ребенком приступ! Они через пять минут здесь уже были.
— Ну и ладно, — еще раз вздохнула Дездемона и позвонила дочери. — Аня! Ну и как? Пришел твой гулена?
— А он чего — куда-то уходил? — не поняла мать Аня.
— Ты ж говорила, что ждешь его, ждешь, а его все нет!
— Да? Я такое говорила? Совсем из ума выжила… да нет, мам, дома он, задержался правда, но сразу после звонка и пришел. А чего ты? Что-нибудь случилось?
— Я ничего… я думала у вас там что-то… спокойной ночи, — проговорила Дездемона и уставилась на кота. — Ну ты посмотри! Стоило только мне согласиться, как все тут же встало на свои места. И что это? Мистика?… Сам ты мистика! Это просто я сама себя накрутила!
Глава 3
Вот уже неделю Дездемона работала у Бодаловых (да, вот такая фамилия досталась старичку с Лео), и до сих пор не могла понять — зачем она здесь? В ее обязанности входило просто листать дорогие журналы, смотреть телевизор и только иногда встречать гостей вместе с Кириллом Мокеевичем, да изредка выходить с ним на прогулку. Дездемона томилась от безделья и вечного напряжения. Вот уж никогда бы госпожа Вислобрюхова не подумала, что будет когда-нибудь так капризничать. Действительно — дом у Бодаловых был полной чашей. Может и бывали где-то дома побогаче (даже совершенно точно — такие дома есть, Дездемона по телевизору видела), но к тем домам ее даже близко не подпускали. На пушечный выстрел. А вот у Бодаловых и особнячок не бедный, и Дездемону здесь встречали с почетом, а вот неуютно ей было здесь и хоть ты что делай. Даже, кажется, сами стены смотрели на нее не одобрительно. А на зеркальный потолок она и вовсе старалась не смотреть — зачем это? Чтобы видеть, как ты — серая мышь, ползаешь по роскошным полам? Она здесь была явно чужачкой. Сам дом ее не принимал, он был каким-то одушевленным, жил своей жизнью, даже горничная — такая же, в сущности, серая мышь, и та на нее смотрела с неодобрением. Хотя, уж ей-то чего? Дездемона от такой невписываемости просто изнывала. И еще от назойливости престарелого кавалера. Конечно, дома он ей не слишком докучал, но вот на прогулках, или же при гостях от него просто не было отбою! Он становился пошлым до неузнаваемости, липучим, смотрел исключительно собачьим взором и все время норовил ущипнуть ее за бюстгальтер!
— Кирилл Мокеевич, и что в вас бес вселяется, когда мы на люди выходим? — откровенно спрашивала Дездемона.
— Дык… пусть люди видят, что я еще тот… боровичок! Вон какая барышня со мной бедрами водит!
— Вы б про бедра-то поосторожней! — на всякий случай предупреждала Дездемона Карповна. — Я ж не посмотрю, что на вас работаю, зашибу ненароком, и останусь без премиальных!
Старичок только хихикал, подмигивал и обещал держать себя в руках. Да и Дездемона очень скоро научилась им управлять. Просто перестала обращать внимания на гостей и шлепала по руке старика, не взирая на присутствующих.
Леонид просто вьюном вился возле новой работницы и все еще выражал надежу стать Дездемона сыночком, а молоденькая Ника и вовсе пропадала где-то целыми днями, весело приветствовала новую работницу только в дверях, когда та уже уходила.
И только с хмурой горничной Дездемона никак не могла найти общего языка. Хотя пыталась, чего уж там…
— Вероника Макаровна, а давайте с вами посплетничаем, вот так, по-девичьи! — подошла к ней тихонько Дездемона в первый же день. — Я вам посуду помогу помыть, а?
— Какая я тебе Макаровна?! — вызверилась тетка. — Георгиевна я! И
