Темное прошлое Фрекен Бок - Дарья Александровна Калинина
Но Арсений не согласился с местными:
– Зачем Серому и Пухлику было столько времени торчать на берегу? Той же ночью могли бежать. Выдали им сундучок, они его присвоили, и в бега. Но нет, они зачем-то провели на берегу больше суток!
– Ждали, пока спадет ажиотаж с их поисками. Опытные, собаки! Понимали, что в активном темпе мы долго их искать не сможем. Сутки энергичной работы, а потом усилия идут на спад. Вот и выжидали.
– Хорошо, они выжидали, но зачем дождались, когда прикатим мы? Зачем вылезли?
– Машину ждали.
– Машина у них была. «УАЗ» тети Зины ничем не хуже, а во многом даже лучше «Хонды» отца Васи. Только не говорите, что их смутило отсутствие ключей зажигания в нашей машине. Я так понял, что послужной список у этих двух ребят был богатый, наверное, угоны были в том числе.
– Ну, были. И что?
– Вот я и спрашиваю, зачем они выжидали? Зачем им понадобились лишние свидетели, чтобы затеять разборки?
– Ребята не очень-то свои разборки планировали. Вспыхнуло между ними, вот и поцапались. Небось пьяные были оба.
Что верно, то верно. От трупа Серого изрядно попахивало алкоголем. И что-то подсказывало друзьям, что и в крови Пухлика также будет обнаружена приличная доза алкоголя.
Тем временем полицейские обыскали всю машину и, судя по их сконфуженным лицам, нашли не так уж много.
– Показывайте! – велел им Валерий Михайлович. – Что вы там выудили?
Это был браслет. Выкованный из металла, ставшего от времени почти черным, он выглядел увесистым. Носить его было тяжеловато. Но, наверное, для тех времен, когда украшения изготавливались кустарным методом, этот браслет был просто верхом изыска.
Фиму что-то заинтересовало в этом украшении. Она попросила его рассмотреть и долго вертела в руках. Даже примерила на одну руку, потом на другую и все время хмыкала себе под нос.
– И что же ты там увидела?
– Скорей всего, это серебро. Украшение явно старинное. Где именно вы его нашли?
– В багажнике.
– И оно там было одно? Я правильно понимаю?
– Да. Видимо, остальные выпали во время полета машины в море. Дверь багажника была неплотно закрыта, при падении и вовсе открылась, все драгоценности вылетели из багажника, попали в воду и утонули.
– Хорошо, что глубина тут не слишком большая, нырять будет не так тяжело.
– Но все равно придется вызывать аквалангистов, это работа как раз для них.
– Найдут!
Таков был вердикт местной полиции, и Валерий Михайлович неожиданно безропотно согласился с ним.
– Конечно, – кротко произнес он, чем крайне изумил друзей.
В первый раз на их памяти Валерий Михайлович открыто одобрял действия местных и соглашался с их выводами. Впору было бы местным загордиться, да вряд ли все было так просто.
И Фима отважилась задать вопрос первой. На правах девочки ей было это сделать не так трудно, как ребятам.
– Вы же не просто так уточнили, было ли украшение в машине и было ли оно всего одно? – спросила она у Валерия Михайловича.
– Не просто так.
– Вы заранее подозревали, что украшение найдется там в единственном числе.
– Верно.
– А значит, вы считаете, что браслет остался в багажнике не просто так. Это сделали нарочно те, кто хочет, чтобы все вокруг думали, будто бы драгоценности украли уголовники Серый и Пухлик. Мол, поссорились из-за добычи, не смогли мирно поделить. Пухлик забил Серого и угнал чужую машину. А будучи пьяным, не справился с управлением и сорвался с обрыва. И затем уже утонул в море вместе с угнанной машиной и всей добычей, которая тоже утонула. Вроде бы так это выглядит, но это совсем не так!
– Да, это не так.
Во взгляде Валерия Михайловича появился интерес.
– А ты еще умней, чем мне вначале показалось. Надо же, я редко ошибаюсь в людях, а в тебе, выходит, ошибался.
– Люди вообще склонны недооценивать умственные способности тех, кто красивей их.
– Вот это сейчас было почти обидно.
Но Фима видела, что Валерий Михайлович шутит, и ничуточки он на нее не обиделся.
– Какие еще соображения у тебя есть по этому делу? – подмигнул он ей. – Кто мог желать смерти нашим двум уголовникам?
Фима пожала плечами:
– Это уж вы от меня слишком много хотите. У меня информации-то с гулькин нос, где уж мне теории развивать. Вот если бы вы поделились с нами… Хотя бы чуть-чуть! Ну, хоть некоторыми не самыми важными сведениями, а?
Валерий Михайлович на мгновение задумался, а потом улыбнулся:
– Почему бы и нет? Я согласен поделиться. Вот только где бы нам с вами присесть, чтобы сподручней было разговаривать?
– Если можно, то в прохладе и чтобы кормили, – взмолилась Фима. – Потому что мы с самого утра на солнцепеке, голова уже гудит.
Валерий Михайлович понимающе кивнул. Он привез друзей в небольшой ресторанчик, в котором их даже не стали ни о чем расспрашивать, а сразу провели в маленькое помещение, отделенное от основного зала плотной ширмой из тростника.
Валерий Михайлович сел на стул из резного ореха, который выглядел словно маленький трон. Фима обратила внимание, что остальные стулья в помещении были самыми обычными, стандартной формы. Тарелка перед Валерием Михайловичем стояла с позолотой, в то время как у остальных на столах красовался обычный белый фарфор. И даже приборы у Валерия Михайловича отличались, кушать он изволил серебряными ножом и вилкой, а пил из хрустального кубка.
– Вы тут частый гость, – сказала Фима. – И ваши привычки и вкусы тут хорошо изучили.
– Не устаю удивляться твоей проницательности.
– Сразу видно, что вас тут знают, проницательность тут ни при чем.
Фима хотела сказать, что Чибисова в его кафе встречали точно так же, разве что особых приборов перед ним не ставили, но передумала. Ни к чему Валерию Михайловичу знать об их встрече с журналистом. Сам-то он не слишком откровенен с ними.
Вскоре принесли закуски, а потом сразу и горячее. Друзья изрядно проголодались, а в ресторане хоть кондиционеров не наблюдалось, но было прохладно, дул приятный легкий ветерок, так что они быстро покончили и с закусками, и с холодным томатным супом, а вот на пирог с зеленью и сыром их уже не хватило.
Валерий Михайлович, несмотря на все изыски оформления своей трапезы, и вовсе ел мало и выглядел задумчивым.
– В целом вся эта история мне была проста и понятна, – признался он, когда заметил, что его молодые друзья перестали жевать. – Но теперь появился во всем этом один момент, который мне
