Кондратий Жмуриков - Человек без башни
Оделся Бенедиктов вовремя. Так как минут через пять вся троица была в сборе. Маленький тощий шибздик где-то потерял очки, длинный ушастый разбил коленку, но все они были настроены решительно и по-боевому. Похитители уселись в вокруг Бенедиктова.
«Вот сейчас начнется, — тоскливо подумал Бенедиктов, — наверное, бить будут, пытать. Может, сбежать?»
Аскольд огляделся по сторонам. Бежать было некуда, да и далеко не убежишь.
Девушка оделась, тряхнула головой, достала из сумки карту, компас, сверилась с чем-то и произнесла:
— Ну что, Бенедиктов, ты уже понял, что мы тебя похитили? Вник?
Аскольд кивнул головой.
— Деньги нам твои на фиг не нужны, а нужен нам от тебя портрет человечка твоего. Надеюсь, понятно какого?
Предчувствие Аскольда не обмануло. На душе стало тоскливо-тоскливо. Да, если не убьют эти, пришибет Хрюкин. Расклад один — писец котенку! А пожить так хочется, внуков… Нет до внуков еще далеко… Для себя пожить, по полной программе. Слабая надежда зашевелилась в бенедиктовской душе: пока Тюфякова не найдем, я им живым нужен. Они меня будут беречь. Пока мы здесь, Хрюкин далеко, а там что-нибудь придумаю… Надо соглашаться на их условия.
Мальвина, которой надоело затянувшееся молчание, спросила:
— Ну, согласен с нами сотрудничать?
— А гарантии — нагло потребовал Бенедиктов, — Где гарантии, что вы оставите мне жизнь.
Чебурек вскочил с места, демонстрирую Мальвине, страстное желание накостылять, этому гаду. Девушка жестом приказала Чебуреку сесть.
— А зачем нам твоя жизнь, тебя Хрюк и без нас прикончит, мы за него не в ответе…
Бенедиктов вздохнул, делать не чего:
— Согласен.
— Только смотри, Аскольдик, надумаешь финтить, Чебурек из тебя отбивную сделает, — произнесла девушка, указывая на длинного, ждавшего сигнала к началу активных физических воздействий.
Бенедиктов поежился, рожа у Чебурека была неприятная, садистская. Небось в детстве мухам крылышки отрывал, а паучкам лапки. Перспектива занять место паучка или мушки, Аскольда Варлаамовича не устраивала, он решил — пусть все идет как идет, а там посмотрим.
— Вот и ладненько, люблю людей, который идут на консенсус, — произнесла девушка.
— А где это? — удивился Чебурек, — в смысле куда пойдем. Юг знаю, север, запада, восток. А консенсус не знаю. У нас географичка все время в декрете была, я в географии не петрю ни фига.
Громила покачал головой, тупость товарища иногда ставила его в тупик:
— Консенсус — это не часть света, ничего общего с географией не имеет. Консенсус это…
— Захлопни варежку, профессор. Скажи спасибо, что я тебя из самолета выпихнула…
Громила покраснел, виновато опустив голову.
— Кстати, Чебурек, а что ты ему в самолете сказал, чтоб он руки разжал? — поинтересовалась Мальвина.
— Что, что, — заржал Чебурек, — сказал, что если он не прыгнет, я ему быстро операцию по смене пола произведу. Вот он и отцепился, свое достоинство прикрыл.
— Ну, Громила, ты прям психолог, — произнесла девушка.
Громила перестал ржать, пытаясь сообразить: похвалили его или обозвали. Так и не поняв, на всякий случай решил обидеться.
— Ладно, пацаны, некогда задницы на солнце греть. Разбирайте вещички и в путь двинемся. Нам на операцию всего пару дней выделили, через пять дней за нами вертолет пришлют.
* * *Жара стояла невыносимая, просто одуряющая. Теперь Ядвиге понятно откуда появляются галлюцинации, пару раз ей самой мерещилось всякое. То огни большого ресторана, то автомат с газировкой, то фонтан. Фонтан был как настоящий: огромный, каскадный, с холодной прозрачной водой. Ядвига бросилась к нему, на ходу скидывая одежду, она ясно видела как искриться на солнце вода, как в каждой капельке отражается радуга. Ясно ощущала прохладу, исходящую от воды. И только тогда, когда она долбанулась головой о дерево, пришла в себя. Никакого фонтана не было. Ядвига огляделась, она все там же, на острове. Из одежды на ней остались только трусики, топик и широкий кожаный пояс, на котором болтались ножи в чехлах, фляжка с водой, фонарик. Все остальное сбросила когда бежала к фонтану. Возвращаться за одеждой не было ни сил, не желания. Да и при сорокаградусной жаре одежда казалась не такой уж важной деталью. С другой стороны, идти под палящим солнцем было небезопасно. Ядвига огляделась, подыскивая что-нибудь подходящее. Им оказались широкие листья низенького растеньица, смахивающего на пальмочку.
А рядом росло деревце побольше с крупными желтоватыми плодами. Плоды, напоминали небольшие дыньки-колхозницы. Ядвига не поверила своим глазам — папайя! Дынное дерево, не на картинке, а самое что ни на есть настоящее. Вот это удача! Ядвига ловко взобралась наверх и сорвала ту, что побольше. Сочная ароматная мякоть показалась самой сказочной едой в ее жизни. Оно и понятно, голод не тетка.
Передохнув, подкрепившись, девушка нарвала листьев и соорудила подобие длинной юбки. Так, за ноги теперь можно быть спокойной — не обгорят, мошки не пожрут. Из самого большого листа состряпала панаму, двумя прикрыла плечи и спину. Ну, чем не аборигенка? Хоть сейчас сниматься в «Клуб кинопутешественников» или с туристов деньги сшибать.
Туристы, туристы… Ядвига терпеть не могла эту категорию людей: вечно они всюду рыщут, с фотоаппаратами и камерами, скупают сувениры, открытки, суетятся, сходят сума из-за всякой дребедени. Разве это отдых? Отдых это покой, безделье, лежание в шезлонге… Но сегодня, сейчас в данный момент, она отдала бы многое, чтобы встретить хотя бы одного туриста.
И турист появился… Ядвига ущипнула себя, боясь, что возобновились галлюцинации, но видение, вернее человек, не исчез. Он шел, почти бежал, ей навстречу, размахивая руками.
— Эй, эге-гей! — крикнул он. — Хэлп! Хэлп ми!
— Американец или англичанин? — пронеслось в голове девушки. — Вот черт, как же я с ним разговаривать буду…
Иностранных языков, к сожалению, Ядвига не знала. Все как-то недосуг было. Кое-как объяснять она могла, но только со словарем, разговорником или жестами. Без них по английский она знала всего пару-тройку слов и выражений, почерпнутых из фильмов. Среди них: фак ю, айл би бэк, Санта-Клаус, хэлп и хэппи бездей ту ю.
Англичанин или американец, между тем, несся навстречу ей с риском для жизни, перескакивая через поваленные деревья, по кочкам, спотыкался, но бежал.
«А может, он сумасшедший? Чего это он так реагирует», — подумала девушка и на всякий случай подобрала здоровенную дубинку с земли и встала в боевую стойку. Иностранец слегка притормозил и остановился метрах в пяти. Девушка пыталась разглядеть его, но искусанная мошками, грязная и пыльная физиономии мужика не красила. Одно можно было сказать с уверенностью: перед ней нестарый еще мужчина.
Американец перевел дух и, подняв руки, вероятно, демонстрируя, что у него нет оружия, мелкими шажками стал приближаться к девушке, выкрикивая какие-то непонятные слова, тыча пальцем в небо, потом в себя, потом в нее. Затем он расправил руки, как крылья, и упал перед девушкой на колени.
Ядвига с любопытством разглядывала мужика, ожидая его дальнейших действий. Он встал, подтянул шорты, перевязанные на поясе бечевкой (модно у них так, что ли?), и, протянув одну руку вперед, а вторую прижав к груди, проговорил жалостно:
— Пи-иис! Пи-ии-с! Ам-ам!
Ядвига напрягла свою память. «Пис», это, кажется, «кусочек» по-английски. По крайней мере, в голове всплыла фраза из школьного курса английского «пис оф пейпа» — кусочек бумаги. Так, значит, ему нужен кусочек чего-то, вот только чего? Как это самое «ам-ам» переводится?
Непонимание затягивалось и уже начинало напрягать. Иностранец, схватил какую-то щепку и принялся что-то царапать на земле. Ядвига приблизилась. Закорючки, были, конечно, не рисунком мастера, но разобраться можно. Иностранец изобразил какое-то подобие сосиски или колбаски, яблоко, конфету.
Понятно, есть хочет. Ядвига покачала головой и развела руками, жест понятен любому землянину в независимости от его пола, возраста и национальности. Ну, извини, браток, я и сама бы хоть маленький «пи-ис» всего этого съела. Интересно, он от поезда отстал или от экскурсии?
Иностранец раздосадовано крякнул и выдал:
— Твою мать! Надо же было встретить единственного человека за двое суток и не суметь с ним поговорить!
Ядвига чуть не грохнулась на землю при звуках родной речи. Ни фига себе, повезло. За сотни тысяч километров напороться на своего соотечественника. Вот это повезло, так повезло!
— Мужик, ты что, русский? — на всякий случай поинтересовалась она, так, мало ли что, может, это опять галлюцинации, слуховые на этот раз.
— Йес, рашн, рашн, — почему-то по-английски ответил он, — Ой, а ты тоже… русская?
Не веря своему счастью, он со слезами на глазах кинулся обнимать девушку, чуть не задушив ее в порыве чувств. Тут уж настала очередь радоваться Ядвиге. При ближайшем рассмотрении мужик оказался ни кем иным, как Робертом Тюфяковым. Наконец-то полоса невезения закончилась, вот он ходячий сейф, осталось только выяснить код, снять с него ключ и привет!
