Карл Хайасен - Стриптиз
А Дэррелл Грант, с его худощавым лицом и ясными, с лукавинкой глазами, был к тому же и необычайно красив. Он повел Эрин в больничный кафетерий и совершенно покорил ее наскоро сочиненной историей собственной жизни. Центральную роль в его повествовании играла настоящая Бронзовая звезда, хранимая в нагрудном кармане больничной униформы. По словам Дэррелла, он получил ее за то, что застрелил кубинского снайпера во время вторжения на Гренаду. Тогда у Эрин не возникало вопросов на сей счет: она знала, что Пентагон раздал около ста тысяч таких медалей тем, кто снова сделал этот крохотный островок, где, кроме специй, почти ничего и нет, безопасным для хозяев и гостей отелей «Холидей Инн». Уже потом, много времени спустя, ей стало известно, что Дэррелл заполучил звезду вместе с двумя коробками пистолетных патронов, приняв участие в ограблении поста Американского легиона.
Они встречались полгода – к вящему ужасу матери Эрин, которая в качестве контрмеры принялась насылать на дочь одного за другим докторов, юристов, бухгалтеров и так далее; однако Эрин находила всех их слишком уж серьезными и поглощенными собственными персонами. К тому же многие из них по возрасту годились ей в отцы. Дэррелл же Грант был живым, порывистым, непредсказуемым, и ей было весело с ним – в то время это казалось ей важным. Решение выйти за него, внезапное, как катаклизм, освободило Эрин от назойливой материнской опеки.
Социопатическая сторона характера Дэррелла не давала о себе знать целых полтора года, по истечении которых он окончательно махнул рукой на честные способы зарабатывания денег и посвятил все свое время изъятию добра у ближних. Чтобы как-то объяснить жене, почему он так задерживается на работе и почему в кармане у него то густо, то пусто, он сказал ей, что занимается торговлей медицинским оборудованием. Живой ум, мальчишеская порывистость и веселость Дэррелла, а с ними и теплота связывавших отношений как будто испарились под воздействие страшного тандема: амфетамина и метаквалона. Дэррелл систематически превращался то в дервиша, тс зомби – в зависимости от химического цикла. Эри к тому времени успевшая уже забеременеть, не хоте стряхнуть с себя узы этого брака, не дав Дэрреллу шанса измениться. Мысль о разводе тяготила ее почти так же, как мысль о матери с ее занудным «говорила я тебе».
Узнав, что Эрин ждет ребенка, Дэррелл поклялся ей, что отныне все будет иначе. Он перестал принимать наркотики, вывез из гаража все хранившееся там краденое добро и устроился на работу в конторе агента по продаже автомобилей «крайслер» в качестве продавца средств защиты от ржавчины. Словом, Дэррелл Грант стал другим человеком. Но хватило его только на месяц. Как-то в четверг, возвратившись домой с работы, Эрин застала мужа за любопытным занятием: посреди комнаты стояло детское инвалидное кресло, а Дэррелл, вооружившись молотком и зубилом, сбивал с него серийные номера. Разъяренный тем, что его застукали, он влепил жене пару крепких оплеух. Однако долго торжествовать победу ему не пришлось: вцепившись в горло благоверного, Эрин повалила его на пол и обрушила на его мужское достоинство первое, что попалось под руку (а предметом этим оказалась швабра). То было первое знакомство Дэррелла с этой стороной темперамента жены, и оно получилось достаточно впечатляющим. С того дня Дэррелл ни разу не осмелился поднять руку на Эрин, но в отместку, давая выход своим чувствам, принялся разрушать и уничтожать все, что было дорого ей: предметы искусства, мебель, альбомы с фотографиями, ее любимые платья. К моменту рождения Анджелы супругов уже не связывало ничто, кроме официальных уз, и пути назад не было.
Эрин не мучилась угрызениями совести. Жизнь преподала ей урок, и она усвоила его. Теперь ее единственный целью стало вернуть Анджелу.
Сидя в машине рядом с Шэдом, Эрин изложила ему свой план.
– Так что – это вроде как ловушка? – спросил он.
– Вот именно.
– Но он же не собирается тащить туда никаких колясок для бедняков.
– Конечно, нет. Как раз наоборот: он постарается вытащить их оттуда.
Шэд выплюнул в окно отработанную жевательную резинку.
– И ты вышла замуж за этого сукина сына?
– Увы, от ошибок никто не избавлен.
– До чего же противно, когда эта чертова любовь вдруг вцепляется в тебя и начинает жалить, как змея! – философски заметил Шэд. – А ведь так оно и бывает, честное слово. Всю дорогу так.
Эрин показала ему фотографии изуродованных игрушек в спальне Анджелы.
– Господи Боже! – вырвалось у Шэда.
– Единственное, что меня волнует, – это моя дочь, и иду я на все это только ради нее, – сказала Эрин.
Помолчав некоторое время, Шэд спросил, довольна ли она своим адвокатом.
– А я вот нет, – пожаловался он в ответ на ее «да». – Мне все время приходится накручивать его.
– Мой-то в порядке, – повторила Эрин. – Тут сама система такова, что просто наводит тоску.
– Расскажи-ка, расскажи! – Шэд был рад, что может поговорить с ней на эту тему; он чувствовал, что оба они – соратники в одной и той же общей битве. – Если на свете есть такая вещь, как настоящая справедливость, – прибавил он, – то ты получишь назад свою малявку, а я заделаюсь богачом из-за моего покойничка-таракана.
– Хорошо бы, – тихо проговорила Эрин.
Их машина стояла в самом дальнем, самом темном углу автомобильной стоянки торговой зоны Окленд-Парк. Адрес, названный Эрин Дэрреллу, принадлежал обанкротившемуся магазинчику видеотоваров, расположенному через площадь от автостоянки. В его витрине еще болталось несколько рекламных плакатов; на одном из них – насколько могла разглядеть Эрин на таком расстоянии – красовалось сильно увеличенное подобие Арнольда Шварценеггера в темных солнечных очках.
– А откуда ты знаешь, что он заявится именно сегодня? – спросил Шэд.
– Я сказала ему, что они распределяют коляски по средам, с утра. Он наверняка придет посмотреть, что у них там есть.
– А ему что, требуется что-нибудь особенное?
– Он предпочитает «Эверест и Дженнингс», – ответила Эрин. – Впрочем, «роллсы» и «терадайны» тоже не пропускает.
Шэд, всегда искренне полагавший, что инвалидные кресла все одинаковы, был не на шутку заинтригован.
– «Роллсы»? Это что же – «роллс-ройс», кроме машин, занимается еще и этим?
– Да нет, это совсем другая компания, – улыбнулась Эрин.
Шэд поинтересовался, почему ее бывший муж занимается кражей инвалидных колясок, а не машин, как все остальные.
– Потому, что он толком не умеет обращаться даже с тостером, – объяснила Эрин. – Машины слишком уж сложны для Дэррелла Гранта.
Шэд снова плюнул в окно, казалось, целясь в тот же камень кромки тротуара, к которому прилипла его жвачка.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я имею в виду – когда он придет.
– Не знаю, что тебе сказать. Посмотрим. Как получится.
– Я мог бы сломать ему что-нибудь. Может быть, для начала палец, – задумчиво произнес Шэд. – Все зависит от того, насколько у тебя серьезные намерения.
– Я просто хочу поговорить с ним.
Эрин откинула голову на подголовник и закрыла глаза. Ей вспомнился тот парень – без пяти минут счастливый новобрачный, – которого так зверски и бессмысленно избили на сцене стрип-бара. Вышел ли он уже из больницы? Перед ее мысленным взором снова встало обезумевшее от ярости лицо нападавшего: пока он раз за разом обрушивал бутылку на голову злосчастного жениха, из горла которого вырывались какие-то хриплые, животные звуки, не имевшие в себе ничего человеческого.
«Господи, неужели это из-за меня? – подумала Эрин. – Неужели это я привожу мужчин в такое состояние?»
А мистер Орли? А Шэд, спокойно предлагающий искалечить ее бывшего мужа? Как будто речь идет о какой-то незначительной услуге – проверить, почему в ее машине не включается зажигание, или забить пару гвоздей, чтобы повесить колонки для стереоустановки.
– Можно сломать руку, – продолжал размышлять вслух Шэд. – Вот тут... – Он взял Эрин за запястье, чтобы показать, где именно. – Двинуть покрепче ломиком, и лады.
Эрин выпрямилась.
– Могу я задать тебе один вопрос? Я похожа на женщину, которую можно принудить к чему-либо с помощью насилия?
Шэд буркнул что-то неопределенное.
– Я серьезно, Шэд! Что ты думаешь обо мне?
Повернув к ней свою огромную голову, Шэд с любопытством уставился на нее. В темноте он был похож на выбритого наголо медведя.
– Знаешь, – сказал он наконец, – вот двинуть кому-либо коленом под зад – это я могу. Это моя работа. А говорить, что о ком я думаю...
– Но все-таки, Шэд! Ты ведь знаешь, меня такие вещи не впечатляют.
– Значит, поэтому ты возишь под сиденьем пушку?
Эрин сразу не нашлась, что ответить.
– Да ладно, детка, – ухмыльнулся Шэд. – В конце концов, ты имеешь полное право.
– Я никогда не пускала оружие в ход, – попыталась оправдаться она.
