Михаил Серегин - Алкаш в газете
– Та-ак, – зевая, протянул Дынин. – Я больше не могу. Хочу спать. Пойду домой.
Седой никак не отреагировал на это высказывание, поскольку уже спал в кресле. Я выключил магнитофон, закрыл за Дыниным дверь и отправился в ванную. Там, приняв холодный душ, я тщательно обтерся полотенцем, после чего, прихватив несколько банок пива, уселся за компьютер.
В общей сложности я провел за компьютером часа четыре и сам не заметил, как заснул. Меня разбудил Седой, уже умытый и побритый.
– Доброе утро, архивариус, – поприветствовал он меня. – На плите горячий кофе, а на столе есть кое-что пожрать. А я, пожалуй, пошел. Увидимся в редакции.
Я молча кивнул и снова закрыл глаза. Однако дрема продолжалась недолго. Я встал, позавтракал и, переодевшись в свежую рубашку, отправился в издательство. Прогулялся до набережной пешком, выпив по дороге банку джина с тоником.
Поднявшись на шестой этаж и зайдя в нашу комнату, я обнаружил, что ни Борисов, ни Капитонова на работу еще не пришли. У меня было, таким образом, некоторое количество времени, чтобы в одиночестве посидеть, покурить и подумать о своих дальнейших действиях. Однако ничего путного, кроме тех мыслей, что посетили меня ночью, в голову не приходило.
Мои размышления прервал Седой.
– Давно ты здесь? – буркнул он, плюхаясь на свой стул.
– Нет, не очень.
– Каковы плоды твоего ночного бдения за компьютером?
– Долго копался в файлах, пытаясь найти сколь-нибудь серьезные зацепки или, как бы это правильнее выразиться, ключ к тому, в каком направлении двигаться дальше. Но отработать все направления, в которых собирал информацию Бомберг, я не смогу чисто физически. Их слишком много. С другой стороны, не во всех случаях есть серьезные основания предполагать возможность убийства – компромат слишком мелок по масштабам и не носит уголовный характер. В конце концов я решил, что надо работать над тем вариантом, компромат на который представлен наиболее объемно. А здесь несомненным лидером является человек, которого мы вчера наблюдали на видеокассете, – вице-мэр Шелестюк. Его персоне уделяется наибольшее внимание в архиве Бомберга. Под него он начал копать еще несколько лет назад. Материал, собранный на Шелестюка, будучи запущенным в дело, наверняка может привести его карьеру к концу. Или того больше – к открытию уголовного дела.
– Все, что ты говоришь, очень интересно, – сказал Седой. – Я знаю, что Бомберг регулярно бывал в мэрии и общался с господином Шелестюком. Ходили слухи, что они даже были в некотором роде друзьями. На самом же деле жили, как змея, плывущая на черепахе! Сброшу – укусит, укушу – сбросит...
– Похоже, это реалии нашей жизни, по крайней мере тех людей, которые причисляют себя или хотят быть причисленными к так называемой элите общества, – сказал я. – Однако шансы есть, и играть можно.
– Я не очень понимаю, каким образом ты собираешься работать в этом направлении...
– Я хочу встретиться с этим человеком.
– Какой в этом смысл? – удивился Седой. – Ты попросишь его сознаться в том, что он нехороший мальчишка и кинул бомбу в Бомберга?
– Нет, я прежде всего хочу получить информацию. И хочу узнать его реакцию.
– Один раз мы уже выясняли реакцию некоего базарного директора, – ехидно заметил Седой. – Она оказалась весьма быстрой – нам в этот же день набили морду.
– В этот раз такого получиться не должно.
– Это почему?
– Потому что я пойду не с пустыми руками. В моих руках – компромат.
Седой надолго задумался, крутя авторучку на столе.
– В конце концов, логика какая-то есть, – наконец произнес он. – Помощь нужна?
– Нужна. Первое: необходимо изготовить копии компрометирующих материалов. Второе: надо, чтобы ты спрятал бомберговский архив в укромном месте. Но со мной ты идти не должен.
– Хорошо. Это вполне выполнимо.
В этот момент в комнату влетела Капитонова.
– Что, орлы? – с порога спросила она. – Зализали раны от бандитских пуль?
Седой скептически оглядел Елену и спросил:
– А ты что такая веселая? Уже опохмелилась, что ли, после вчерашнего?
– С какой это стати? – гордо подняла голову Капитонова. – Я вчера почти что не пила.
Меня несколько покоробило от этого заявления, поскольку я помнил, в каком состоянии сажал Елену в такси.
– Кстати, я в коридоре встретила Гармошкина, он просит, чтобы вы к нему зашли, – перевела разговор на другую тему Капитонова. – Ленечка, ты не скажешь мне, почему это наш главный так полюбил Вовочку? Какая плотная опека для нового сотрудника!
– Это ты у Гармошкина спроси, – ответил Седой. – Нам прямо сейчас идти?
– Можете чуть попозже. Сейчас там Пыжиков с Кострюковым.
– Что они там делают? – хмуро спросил Седой.
Капитонова сделала неопределенный жест и сказала:
– Власть, наверное, делят. Пыжиков хочет мести по-своему, Кострюков – по-своему, а у Гармошкина – свое видение... Но если за первыми двумя стоит какой-то авторитет в газетном мире, то у Гармошкина за спиной никого нет.
– А в чем конкретно проблема-то заключается? – спросил я у Капитоновой.
– Вчера Пыжиков снял несколько статей из номера, преимущественно по экономической тематике. Кострюкову это не понравилось.
– А при чем здесь Кострюков? Он что, влияет на политику газеты?
– Он влияет на экономику газеты, – ответил Седой.
– А при чем здесь статьи? Это же теперь прерогатива Пыжикова, – заметил я.
– Ну да, – сказала Капитонова, развалившись на своем стуле. – Вчера на планерке Пыжиков в своей манере заявил, что у газеты должно быть новое лицо – более интеллигентное. И что, по его концепции, большее внимание должно уделяться гуманитарным вопросам, и что он хочет делать такую газету, за которую ему не будет стыдно. И снял две статьи о внедрении каких-то новых технологических линий на каком-то ТОО или АО...
– А за эти статьи наверняка уже забашляли, – подхватил слова Капитоновой Борисов.
– Как это забашляли? – спросил я.
– Я уж не знаю как, но наверняка заплатили. Каким образом – это вопрос к Кострюкову.
– А зачем платить?
– Как ты думаешь, на что может жить газета? – ответил вопросом на вопрос Седой.
– Ну, на выручку от реализации, наверное...
Капитонова с Седым засмеялись.
– Это не окупит и трети затрат на выпуск газеты.
– Ну а реклама?
– Реклама – это серьезно, – согласился Седой. – Но это в лучшем случае окупает все затраты. А чтобы хлеб был еще и с маслом, нужны дополнительные прибыли. А реклама может быть разная: скрытая и открытая. Если газета пишет, что на таком-то ТОО ввели в действие замечательную технологическую линию, то она от этой фирмы получает потом в подарок несколько новых компьютеров, или фирма оплачивает аренду какого-нибудь помещения или транспортного средства. В конце концов, просто переводится спонсорская помощь на счет газеты. Администрация иногда нам что-то подкидывает в виде бюджетного финансирования или льгот по налогам. Вот так и живем.
– Да уж, – сказала Капитонова. – И вот тут появляется Пыжиков с желанием сделать газете новое лицо. И ему наплевать, что это все может стоить больших денег.
– Спасибо, что просветили. Пошли, нас, наверное, уже ждут.
Мы с Седым вышли из комнаты и прошли в приемную главного редактора.
– Посидите, – меланхолично сказала Ирина, – там сейчас Пыжиков.
Ждать нам пришлось недолго, поскольку через минуту дверь отворилась, и первым из кабинета выскочил с неподвижным лицом коммерческий директор «Горячей Волги» Кострюков и тут же, не задерживаясь, покинул приемную. Потом на пороге, продолжая разговаривать, появились Гармошкин и Пыжиков.
– Сергей Иванович, Сергей Иванович, я вас прошу, – говорил главный редактор, – не делать резких движений. Все это рабочие вопросы, и мы, я думаю...
– Это как бы не рабочий вопрос, – не соглашался Пыжиков. – Это вопрос, э-э, концептуально-мировоззренческий. Или мы продолжаем делать полную жопу, или начинаем наконец делать газету, которую будет не стыдно взять в руки... Когда мне предлагают вместо статей, серьезно осмысляющих адекватность поведенческих реакций современного человека в окружающем его социуме, какие-то банальные гаечно-винтиковые сентенции на тему а-ля производство, я просто ухожу из таких газет. А когда я ухожу, то-о-о, однозначно, не возвращаюсь.
После этой тирады Пыжиков на удивление шустро развернулся и громко хлопнул дверью. Гармошкин в задумчивости постоял немного, потом спросил:
– У вас есть что-нибудь новенькое?
Мы с Седым переглянулись.
– Нет, – покачал я головой.
– Ладно, тогда давайте до завтра, – махнул рукой Гармошкин и, войдя в свой кабинет, также громко хлопнул дверью.
ГЛАВА 7
К вечеру я получил от Седого копии всех материалов, которые отобрал. Для этого пришлось съездить ко мне домой и перевезти архив на квартиру к Седому. После этого мы снова вернулись в редакцию. Дождавшись, пока уйдет Капитонова, я вынул записную книжку, в которую еще прошедшей ночью занес телефон вице-мэра. Телефон был явно служебным, но в официальных списках не значился. Видимо, это было что-то типа прямой линии.
