Наталья Александрова - Убийство на троих
– Что же ты так долго? И не рано ли для шампанского?
– Душа моя, это несущественно, – рассмеялся он, – правила существуют для того, чтобы их нарушать.
Дома Ирина залезла в ванну и долго лежала там, успокаиваясь. Смазывая тело питательным лосьоном, она взглянула на себя в зеркало. Подруги правы. Выглядит она в последнее время неплохо. Не то что раньше, когда она чувствовала себя как поникший цветок – еще не завял, но лепестки уже поблекли. В ней вдруг вспыхнула давно забытая обида на мужа. Ведь вот она интересная женщина, и в постели все у нее получается, а он отбросил ее, как апельсиновую кожуру с дороги. Ей внезапно захотелось отомстить за все унижения, за снисходительные взгляды детей, за сладкий голос свекрови по телефону: «Ирочка, Андрюша пишет? Нет? А я получила недавно письмо, вам всем приветы».
«Что это со мной? – одернула себя Ирина. – Обычно после наших с Олегом встреч у меня прекрасное настроение, и не хочется думать о плохом».
Но сегодня ее беспокоила какая-то неприятная мелочь, она так и не смогла определить, что это было.
Во второй половине дня позвонила обеспокоенная Катерина:
– Слушай, у меня полный кошмар! Они пришли, всю мебель сдвинули, ничего не закрыли, потолок размыли и пропали на три дня.
– А денег ты им не давала? – встревожилась Ирина.
– Давала, – упавшим голосом проговорила Катька, – они сказали – аванс.
– Ты что, с ума сошла? – заорала Ирина. – Они же запили теперь неизвестно на сколько! И потом – почему «они»? Я же тебе давала телефон, там мастер приличная женщина, непьющая.
– Я позвонила, а ее дома не было. И тогда я нашла двух таких, у магази-ина. – Катька уже ревела. – Что же теперь делать?
– С авансом простись, – вздохнула Ирина, – звони той женщине и заново договаривайся.
– Может быть, лучше ты? – заискивающе спросила Катя.
– Ладно, вечером приеду. А тех, если явятся, гони в шею! Бестолочь ты, Катька, – добавила Ирина уже без злости.
Вечером она, предварительно договорившись с мастерицей, поехала к Катерине и застала там жуткий скандал. Неказистый мужичок, от которого за километр разило перегаром, наезжал на Катьку, орал, что полдела уже сделано, а его выгоняют. Рядом стояла тетка с ведром побелки и тянула его за рукав.
– Это что, вы этой бурдой потолок белить будете? – вмешалась Ирина.
– А ты кто такая? – повернулся к ней мужик. – Ты тут никто, иди себе, мы с хозяйкой договаривались.
– Это вы на четыреста рублей такое барахло купили? Небось сперли со стройки мешок мела, а деньги пропили.
– Не твое дело, мы полработы сделали, тогда плати! – орал мужик на Катьку.
– А те деньги где? – слабо отбивалась она.
«Что делать? Не звонить же в милицию, – думала Ирина, – у них своих дел хватает». В это время открылась дверь и вошла Зоя Вениаминовна.
– Это что еще такое? – строго спросила она. – Опять вы безобразничаете? Сейчас звоню участковому, он этих субчиков давно знает.
На третьей цифре набираемого номера субчики испарились, прихватив с собой ведро.
– Мы с ними знакомы по кошачьему делу, – пояснила Зоя Вениаминовна, – он у моей приятельницы из соседнего подъезда украл бирманского кота.
– Ужас какой! Кота нашли?
– Разумеется! Он его продавал там же, у магазина.
– Трудно с тобой, Катька. – Ирина перевела дух.
– Ну что ты, все так удачно складывается! Я уж думала, они не отстанут. Пойдемте на кухню чай пить с кексом, а то у меня на нервной почве живот подвело.
– Катерина, это порочная практика, ты и так скоро ни в одно платье влезать не будешь, – начала было Ирина, но Катя обняла ее, смеясь:
– Душа моя, это несущественно!
Ирина резко отвернулась, чтобы Катя не видела ее лица, на котором отразилось смятение. Что же это, что такое? Те же слова, та же интонация… Катя говорит то же самое, что Олег, ведь только сегодня она слышала ту же фразу из его уст.
«Ну и что, – возразила себе Ирина, – мы все говорим на одном языке, употребляем одни и те же слова». Но, злясь на себя, она все же спросила:
– Скажи, твой друг, – она постеснялась сказать «любовник», – как он выглядит? Он интересный?
Катя ничуть не удивилась такому вопросу.
– Он потрясающий! Блондин, высокий, сложен хорошо.
– А как его зовут? – с замирающим сердцем спросила Ирина.
– Святослав. А что? – В голосе Катьки послышались наконец подозрительные нотки.
– Да нет, ничего, – улыбнулась Ирина, думая про себя, что она ненормальная, раз позволяет всякой чуши лезть в голову. Мало ли в нашем городе интересных блондинов, говоривших общими штампами?
– Ну так что, чай будем пить? – спросила Катя.
– Нет, Катюша. Я уж пойду, с Яшей еще погулять надо.
Ирина ехала в метро и, чтобы не терять времени даром, пыталась сосредоточиться на четвертом романе, но у нее плохо получалось. Мысли сами собой возвращались к ее любовной истории. В сущности, человек, с которым она познакомилась полтора месяца назад, ей совершенно чужой. Она ничего про него не знает. Они встретились случайно, у них нет никаких иных точек соприкосновения, никаких общих знакомых.
Ирина вспомнила, как… ну да, семь недель назад, она даже помнила точное число, это было в конце февраля; так вот, она пришла получать фотографии. Дети ездили к отцу в Англию на Рождество, нащелкали там три пленки, она все собиралась отдать их печатать, а когда получила, оказалось, что фотографии не те. Она поленилась проверить на месте, вернее, не то чтобы поленилась, а просто в руках были две тяжеленные сумки с продуктами. Она сунула конверт в боковой карман сумки и побежала домой, потому что дочка утром забыла ключи и теперь ждала ее на лестнице. Тот день выдался суетливым, она вспомнила про фотографии только к вечеру, а когда заглянула в конверт, то вместо ожидаемых собственных детей в Гайд-парке, в Тауэре и на фоне гвардейцев у Букингемского дворца она увидела снимки очень красивого города, в котором с радостным изумлением узнала Прагу.
Ирина никогда не была нигде, кроме Праги еще в студенческие годы, и этот город оставил в ее душе неизгладимый след.
«Колдовской, необычный город, не сравнится ни с чем!» – говорили о Праге знатоки.
Ирина не могла сравнить Прагу ни с одним европейским городом, кроме Санкт-Петербурга, просто потому, что больше не видела никаких городов. И теперь она с удовольствием рассматривала отлично сделанные снимки. Самое интересное, что на фотографиях совершенно не было людей, а только город. То есть люди были где-то там, вдалеке, но никто не позировал, так что можно было с уверенностью сказать, что это были случайные прохожие. Создавалось впечатление, что человек гулял по Праге не спеша и снимал все, что нравится. Ирина остро позавидовала незнакомому человеку, а наутро побежала в ларек, где было написано «Кодак».
– Да вы уж нас извините, но тот клиент звонил, оставил свой телефон, очень просит вас с ним связаться. – Девушка дала Ирине записку, где были номер телефона и имя – Олег Николаевич.
– Что ж он, сразу проверить не мог? – рассердилась было Ирина, но прикусила язык – сама-то хороша, растяпа.
Если она не встретится с этим человеком, то пропадут не только фотографии, но и пленки, дети ей этого никогда не простят. Ирина позвонила по телефону, голос у Олега Николаевича оказался очень приятным, а когда они встретились, то и сам он оказался под стать голосу. Они познакомились, обменялись фотографиями и почему-то не расстались сразу. Часа три они гуляли по городу, Ирина ужасно замерзла, но заметила это только потом, когда ехала домой и осознала с тревогой, что Олег назначил ей свидание на завтра и что она согласилась прийти.
Она твердо решила никуда не ходить, но назавтра ноги сами понесли к месту встречи, причем она понимала, что делает глупость, но справиться с собой не могла. Ей было ужасно интересно, и, кроме того, она чувствовала, что нравится ему. Она так соскучилась за последнее время по восхищенным мужским взглядам. Опять они гуляли и разговаривали, только потом он пригласил ее в кафе. Он рассказал ей, что сам живет в Москве, но много ездит, был недавно в Праге два месяца, а теперь вот в Санкт-Петербурге, в командировке. С одной стороны, Ирину это немного успокоило: стало понятно его настойчивое желание с ней встречаться – человек нездешний, хочется с кем-нибудь пообщаться, а тут подвернулась привлекательная женщина; но с другой стороны, ее это немного шокировало – не слишком приятно стать утехой командированного. Каждый раз после их вполне целомудренных свиданий она давала себе слово, что больше никуда не пойдет, но каждый раз проявляла слабость и в конце концов проявила слабость окончательно – согласилась прийти к нему домой, вернее, не домой, а в ту квартиру, что он снимал, когда жил в Санкт-Петербурге. Он сказал, что приезжает в их город часто, живет подолгу, а в гостинице дорого и неудобно.
А там уж, у него в квартире, было глупо изображать из себя недотрогу – из элементарной логики было ясно, что если бы она не собиралась ложиться с ним в постель, то и не пришла бы к нему домой. А сложные расчеты, в какой раз это можно сделать – в первый, второй или десятый, – следовало просто отбросить, посчитав ненужными условностями в наш стремительный век.
