Наталья Александрова - Три мужа и ротвейлер
— Свидетели видели, как столкнулись машины на перекрестке, как из «ауди» выбежал водитель, человек южного типа, кудрявый, похожий на итальянского киноактера. Он заглянул внутрь салона, очевидно, заметил, что водитель в тяжелом состоянии, сел в свою машину и уехал. Если он ездил на угнанной машине, такая реакция вполне объяснима. Машину искали и нашли. А водителя… — Громова развела руками.
— Стало быть, дело закрыто? — Голос мой зазвенел.
— Если выяснятся новые обстоятельства, дело откроют, — лаконично ответила Громова.
* * *В метро я так напряженно размышляла, что под конец пути у меня разболелась голова. Что искала Луиза в кабинете Валентина Сергеевича, и кто ее послал — вряд ли бедная глуповатая пенсионерка сама на свой страх и риск замыслила что-то криминальное. А что криминал в этом замысле присутствовал, ясно и новорожденному младенцу.
Потому что доказательством тому служит убийство самой Луизы. Постойте, но ведь Луизу убили, потому что перепутали ее со мной, возразила я самой себе. Но что-то после разговора с Громовой меня одолели сомнения.
Как убили Луизу? Задушили телефонным шнуром в телефонной будке. Значит, убийца следил за моим подъездом, ждал, что я выйду. Потом увидел, что из дома выходит женщина в моей куртке, прошел следом.., неужели он не заподозрил, что это не я, когда увидел, как Луиза звонит по автомату? Ведь если бы это была я, за каким чертом мне было звонить из автомата, когда я только что вышла из собственного дома? Но допустим, что убийца недалекий ненаблюдательный тип, это бывает в их среде. Значит, подходит он к будке, хватает Луизу сзади, потому что если бы он посмотрел ей в лицо, то сразу бы убедился, что это не я. Так вот, хватает он Луизу сзади за плечи.
Тут я поймала на себе испуганный взгляд женщины, сидевшей напротив и поняла, что непроизвольно стараюсь сама себя задушить. Нет, в этом направлении действовать опасно, люди подумают, что мне плохо и вызовут «скорую». Но черт с ней, с Луизой, допустим, он ее все-таки задушил. И потом, когда брал документы из сумочки, уж тогда-то он должен был понять, что убил не ту женщину. И что делает убийца? Он сообщает тому, кто его нанимал, что произошла накладка, он пришил не ту бабу, а та, то есть я, спокойно спит дома И тогда главный принимает решение, и утром ко мне чуть свет приходит телефонный мастер Еремеев Юрий Павлович с целью второй попытки устранения свидетельницы, то есть меня.
И как действует Еремеев? Он предъявляет мне фальшивое удостоверение, а я, как полная дура, впускаю его в квартиру. Казалось бы, дело в шляпе, ему остается только стукнуть меня гаечным ключом в коридоре или прирезать ножом и уносить ноги, пока не приперся кто-нибудь из мужей или Гораций не вспомнил, что он все же сторожевая собака. Но вместо этого Еремеев прется зачем-то в кабинет, начинает там якобы ремонтировать телефонный аппарат, а меня пытается отослать то за водичкой, то просто так. То есть ему почему-то нужно остаться одному в кабинете. Идиотизм какой-то!
И тут меня вдруг осенило. Да зачем тем людям, из Сосновки, пытаться меня убить?
Во-первых, они даже не знают, что я там в парке видела. Может, мы с Горацием просто случайно проходили мимо. А во-вторых, ну допустим, видела я, что они что-то подозрительное делают с соседкой. Так вот же она — женщина, — живая и здоровая, гуляет себе каждый день, как ни в чем не бывало. И я же так и думала бы, если бы не пальто. Но злоумышленники-то не знают, что я заметила черный воротничок и поняла, что пальто другое! Так зачем им меня убивать? А это значит…
А это значит, что я проехала свою остановку, мрачно констатировала я. Я вышла и решила пройтись пешком, раз уж выяснилось, что никто не угрожает моей драгоценной жизни. Свежий воздух немного помог, я привела в порядок растрепанные мысли и решила, что положусь на следователя Громову, пускай она ищет убийцу Луизы, они профессионалы, им и карты в руки. А меня ждет Бельмон.
Я забежала еще в магазин и, уже подходя к дому, взглянула на часы. Семнадцать двадцать две. Через восемь минут будет семнадцать тридцать, когда мой сосед Эрик вернется с работы. Я решила уповать на немецкую пунктуальность и постараться закрепить достигнутые вчера результаты. То есть надо было столкнуться с Эриком у лифта вроде бы случайно, а потом так ненавязчиво пригласить его на чашку чаю. Потому что существовала вероятность, что мои благоверные так просто не успокоятся, так что рано праздновать победу. Для того, чтобы прокантоваться восемь минут, я резко повернула назад, юркнула в проход между домами и пошла не спеша, машинально обегая взглядом припаркованные машины. В голове почему-то вертелся синий «форд». Зачем он мне сдался?
А затем, возразил голос внутри меня, что дом, который изобразил в тетрадке Валентин Сергеевич, существует на самом деле, вчера ты имела случай в этом убедиться, так почему бы не быть синему «форду»? Но тогда надо было верить и всему остальному, то есть всем подозрениям больного человека, а куда это меня заведет? Тоже мне, примета — синий «форд», да вот, пожалуйста, стоит себе синий «форд», что ж, подозревать каждый «форд» только потому что он — синий? Я вскинула голову и прошла мимо, а потом, обернувшись, вдруг увидела, что к машине подошел человек, внешностью очень напоминавший старого итальянского актера — яркие глаза, темные вьющиеся волосы с сединой.
Я резко рванула за угол и припустила к дому, стараясь удержать в памяти номер синего «форда», так, на всякий случай. Что там говорила Громова? Человек, внешностью напоминающий итальянского актера был водителем той машины, что столкнулась с «Жигулями» Валентина Сергеевича. И синий «форд»…
Возле парадной я прямо налетела на Эрика. Но сейчас он мне только мешал, поэтому я нелюбезно буркнула что-то и устремилась в лифт. Я сама нажала на кнопку, чтобы ускорить процесс, но когда мы поднимались, ему опять стало плохо. Он резко побледнел, капельки пота выступили на виске, он смотрел растерянно по сторонам. Ясно было, что он не представляет, где находится и не осознает себя. Да что же это такое!
И опять после толчка лифта на четвертом этаже Эрик очнулся.
— Что с вами? — требовательно произнесла я. — Вам плохо оттого, что лифт резко поднимается?
— Нет-нет, я раньше никогда такого не чувствовал.
— Давно это у вас? — не удержалась я.
— Нет.., несколько дней всего.
— Возможно, следует обратиться к Врачу, — неуверенно проговорила я.
— Что я скажу врачу, если ничего не помню? — Голос его звучал рассерженно. — Я прихожу домой, ужинаю, занимаюсь своими делами, а потом вдруг оказывается, что вещи не на тех местах, где я привык их видеть, а я не помню; когда их перекладывал.
Это ужасно!
«Еще бы, — подумала я. — При его-то немецкой аккуратности действительно ужасно находить вещи не на своих местах».
— Ужасно не осознавать себя, хотя бы и короткое время! — продолжал Эрик. — И некому сказать, что со мной не так.
Тут он понял, что говорит лишнее, во всяком случае такое поведение было для него совершенно нехарактерно, уж настолько-то я его успела узнать.
— Слушайте, вы уж либо зайдите, либо…, — раздраженно прервала я его, потому что номер проклятого синего «форда» ускользал из головы, пока я тут точила лясы с слегка сбрендившим белобрысым соседом.
— Я пойду, простите. — Он бросился вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку.
Черт, как неудобно получилось, человек ко мне со своей болью, а я…
Номер синего «форда» я, разумеется, забыла, но позвонила Неониле по горячим следам.
— Слушай, не удивляйся, назови мне итальянского актера, какого вспомнишь.
— Челентано, — немедленно отозвалась она мечтательным голосом, — я его обожаю.
— Не то, — отрубила я, — давай дальше.
Старого какого-нибудь, пятидесятых годов.
— Ты считаешь меня такой старой, что я должна их помнить? — обиделась Неонила. — Ну, Франко Неро…
— Ты бы еще Мастрояни назвала! — возмутилась я. — Франко Неро я и сама знаю, он не подходит.
— А кто тебе нужен-то?
— Такой, волосы кудрявые, глаза темные, яркие, нос…
— Да они все такие!
— Челентано — лысый, — возразила я.
— Тогда — Альберто Сорди!
— Он же с бородой!
— Ну уж я и не знаю, — честно пыталась вспомнить Неонила, — вот разве что еще Волонте…
— Кто-кто?
— Джан Мария Волонте, итальянский актер, очень выразительный и эмоциональный. Ты же помнишь — «Золотая пуля», он там такой мексиканский, весь на лошади…
Это фильм у нас в прокате шел.., давно правда. Ах ну да, ты же тогда еще в ясли ходила, — не удержалась Неонила.
Я молчала. Джан Мария Волонте… Дж. М. из тетрадки Валентина Сергеевича. Значит, старик соображал весьма прилично, все указал точно. За рулем синего «форда» был человек, похожий на актера Волонте. Все сходится!
Мне следовало подумать над тетрадкой, но Гораций напомнил о себе.
