Валентина Андреева - Форс-ажурные обстоятельства
За чисткой картошки было очень удобно думать. Начала все с того же, на чем споткнулась: Майе Сергеевне не было необходимости названивать в турбюро с намерением выяснить мой адрес. Хорошо помню, как продиктовала его ей по телефону. Уж это точно не глюк. Допустим, Димка ее напугал. Но у нее была возможность связаться со мной по мобильнику Натальи, и она ей воспользовалась. Наговорила мне черт знает что, а про адрес ни слова. Кстати, после двенадцати ночи так и не позвонила. И еще один настораживающий момент: Майкин телефон заблокирован. Хотя именно с этого номера послано мне сообщение с просьбой передать пиджак какой-то Ксюше. Вчера Майка звонила Наталье не по своему мобильнику. Скорее всего, из телефона-автомата. Зачем ей засекречивать свой номер? А если это не она звонила? И кто такая Ксюша? Допустим, что племянница Горшковых. Тогда как она связана с Кочневыми? Родственница? Друг семьи? В таком случае едва ли стала бы действовать в обход. И почему в турбюро местом регистрации Шурика значится адрес покойных Горшковых? Вот она, явная несогласованность действий родственничков!
Не сумев подобрать подходящие ответы на эти вопросы, я переключилась на другие: не исключено, что супруги Кочневы и в самом деле не те, за кого себя выдают. А вдруг они мошенники «высшей лиги»? И в свои молодые годы успели побывать и Ивановыми, и Петровыми, и Сидоровыми. Но верилось в это с трудом. Точнее, совсем не верилось. Ребят провожала в поездку толпа друзей, судя по всему, знавших их достаточно долгое время. Нет, надо любыми путями отыскать племянницу Горшковых Ксению. Значит, придется снова наведаться к соседям. Впрочем, Кочневы вполне могли приобрести квартиру Горшковых на законных основаниях, не поставив об этом в известность других жильцов. А если бывших собственников сразу после сделки с жилплощадью убили? Например, с целью ограбления.
— Ма-ам?!
Я невольно поморщилась — так хорошо думалось! Ну обязательно помешают!
— Это что, новый способ борьбы с лишним весом или просто развлекаешься? — Лицо дочери светилось искренним любопытством.
— Что ты имеешь в виду?
— Конечный результат. — Аленка кивнула в сторону мусорного ведра, где, сверкая обнаженностью, валялась кучка начищенной мною картошки. Надо сказать, она очень оживила общую отстойную картину отбросов.
Я молча вглядывалась в дело рук своих и жалела себя до невозможности.
— Фига себе! — бодро воскликнула Наташка, угодившая к очередному моменту моего «триумфа». — Картошка в полиэтиленовом мусорном мундире! — от восхищения она поцокала языком. — А это что? — ткнула она пальцем в плавающие в миске с водой очистки. — Замечательно! Самая полезная часть, которую и врагу не жалко. А кто у нас сегодня во врагах бегает?
Алена огляделась по сторонам и беспомощно развела руками:
— Я, наверное.
— Я сама себе враг! — пришлось спешно вносить ясность. — С утра все из рук валится. Теперь новую оптовую партию чистить.
— Доверься дочери. Я, собственно, за тобой пришла. Не хочешь в сбербанк прогуляться? Развлечемся.
— Да я и у себя на кухне прекрасно развлекаюсь.
— Не надо чуждаться людей. В очереди постоим, побазарим, тряхнем стариной, неоплаченными счетами за квартиру, например. У тебя есть неоплаченные счета?
— Нет.
— Уверена? Лично мне надо техосмотр проплатить. Ленусик, не хочешь с нами?
— Не люблю сводить счеты. Лучше картошку чистить.
Возможно, я бы и отказалась, но решила, что сама судьба преподносит мне шанс наведаться в гости к соседям Кочневых. Не одним, так другим. Очищенная партия картошки не пропала даром, дала определенную встряску, и мне стало ясно — Майка больше не позвонит. За тысячу условных единиц она предложила нам спрятать лежавший в кармане пиджака билет на имя Ельцова Михаила Петровича. Цена нашего молчания.
— Тащусь с условием, что после сбербанка скатаешь со мной, надо отдать в распечатку пленку.
Наташка метнула на меня удивленный взгляд и собралась ехидно напомнить, что в турпоездке я занималась исключительно видеосъемкой. Фотокамерой пользовалась она сама, значит, ей и решать с распечаткой. Но, заметив резкое противоречие между моей ласковой улыбкой и кулаком, который мне пришлось исподтишка продемонстрировать, тут же согласилась, пробормотав что-то про метод «кнута и пряника».
Моя идея насчет поездки к соседям Кочневых подруге не понравилась. Понравилась Майкина просьба спрятать за тысячу у.е. железнодорожный билет Ельцова. Радость длилась всего пару минут, в течение которых Наташка уяснила, что в нагрузку к деньгам идет обет молчания. Дураку ясно, если по какому-либо поводу надо молчать, значит, существует реальная возможность определенного интереса к этому совсем не простому «поводу» посторонних лиц. Скорее всего, не джентльменов. А ее вполне устраивало привычное хорошо знакомое окружение. Особенно мое лицо. Позднее, стоя в очереди добросовестных плательщиков, подруга перебрала несколько альтернативных вариантов поведения, в том числе уничтожение вместе с билетом и денежных единиц, и самого кожаного пиджака. Дальше больше. Начались фантазии на тему пластических операций, бегства за границу… Лучше всего в Копенгаген. Вот тут-то Наталья и поняла, что зашла слишком далеко. Легче съездить к соседям Горшковых-Кочневых и вооружиться знаниями. Отнюдь не лишними.
В целях экономии нерабочего времени, суббота все-таки, решили отправиться на Наташкиной «Ставриде». При этом бездарно потеряли минут сорок. Всего не предусмотришь. Подруга открыла машину именно в тот момент, когда из дверей нашего подъезда бодрым спортивным шагом выскочил Борис. И, узрев собственную жену, обрадовался ей так, словно век не видывал. Более того, прищурил глаза: то ли с утра запамятовал, как она выглядит, то ли оценивал правильность своего выбора, дела давно минувших дней. Оказалось, ни то ни другое.
— Натуля, ты решила протаранить сбербанк? Опять безразмерные очереди?
— Нет, — мгновенно нашлась Наташка, — поеду в ГАИ уточнять реквизиты. Платежки не прошли.
— Замечательно! — обрадовался Борис. — Мне тоже в ту сторону, подбросишь меня до Анино. У меня там рабочая встреча. Ненадолго, минут на десять. А потом я вместе с вами и вернусь. Через ГАИ. Торопиться некуда, все равно поезд только вечером.
Наташка задумалась. Я — нет. Знала, чем подруга от-болтается.
— Десять минут, говоришь? Ладно. Только на обратном пути на рынок заедем. Где-то у меня был список. Ир, поройся, пожалуйста, в бардачке.
— Знаете, девушки, пожалуй, вам меня ждать не стоит. Просто довезите до метро. А оттуда я уж как-нибудь сам.
В результате мы сначала отправились в Анино и, разумеется, застряли в пробке на Варшавском шоссе. Несмотря на то что раннее утро давно миновало, народ продолжал двигаться в загородном направлении. Ну и мы вместе с ним, хотя нам с Наташкой следовало ехать в обратную сторону. Борис нервничал, поскольку опаздывал, и, призывая меня в свидетели, активно критиковал манеру езды жены. Наташка в свободное от нападок на других водителей время предлагала ему всю жизнь ходить пешком и, в свою очередь, обращалась ко мне за поддержкой. Я поддакивала обоим, иногда невпопад. Голова была забита другим — Димка приедет, а меня и след простыл.
— Мужик с сиденья, машине легче, — отрезала Наташка, послав доставленному к метро Борису обольстительную улыбку и воздушный поцелуй. Среагировал на них не только Борис. Еще два случайных прохожих на короткое время забыли, куда идут. К одному, особо навязчивому, подруга даже проявила скромный интерес: — Ну чё тебе, родной?
«Родной» сразу озадачился, сделал вид, что задумался и не туда улыбнулся. Тон Наташкиного вопроса совершенно не сочетался с ангельской внешностью госпожи Кузнецовой.
Обратно «Ставрида», наверстывая потерянное время, летела почти как стрела. Машину, а заодно и меня, вполне устраивала Натальина манера вождения.
У подъезда дома Горшковых стоял знакомый нам со вчерашнего вечера пожилой мужчина и, отчаянно жестикулируя, убеждал в чем-то молодую женщину в джинсовом костюме, отделанном стразами. Время от времени она строптиво встряхивала головой и тоже махала ручонками — возмущалась. Рядом трудилась Гер-да, бесконтрольно выкапывая из земли то ли свою, то ли чужую заначку, нечаянную радость, не раз занюханную косточку.
Наталья уже собралась припарковаться, когда я интуитивно насторожилась. С кем такого не бывало? Что-то буквально извне толкает вас на определенные поступки или, наоборот, удерживает от них? На сей раз я, совершенно не раздумывая, да не сочтут меня сумасшедшей, невольно удержала Наташку от парковки, весомо толканув ее же сумочкой в бок и приказав остановиться у следующего подъезда.
Изрядно испугавшаяся Наташка газанула так, что все трое, и мужчина, и девица, и собака, мгновенно отвлеклись и внимательно проводили глазами нашу «иномарку».
