Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла
Глава 9
Когда я вошел в холл, из гостиной неслись истерические рыдания, какая-то женщина судорожно всхлипывала:
— Не знаю, это не я, не я…
Я осторожно втиснулся в гостиную и застал там Клару и Сергея Петровича. Девушка, прижимая к плоской груди стиснутые кулачки, словно заведенная твердила:
— Нет, нет, не я…
— Вот, — ткнул в нее пальцем Кузьминский, — можешь познакомиться, семейный вор, любительница брать то, что ей не принадлежит!
— Нет, нет… — трясла взлохмаченной головой Клара.
— Да, — заорал Сергей Петрович.
Девушка закатилась в истерике. Сначала она захохотала, потом осела на пол, легла на ковер в позе зародыша, подтянула острые коленки к носу и принялась стучать головой о пол.
— А ну прекрати, — брезгливо вымолвил дядя, — противно смотреть. Пошли, Ваня, попьем чаю, сейчас эта дрянь перестанет ломать комедию, и тогда мы решим, как с ней поступить.
Но мне стало жаль Клару, ее истерика казалась самой настоящей, не наигранной. Девушка и впрямь билась в припадке. Я наклонился над ней.
— Клара, успокойся.
Куда там, она меня даже не слышала.
— Мне кажется, следует вызвать доктора, — пробормотал я.
Кузьминский поморщился:
— Ваня, это обычные женские штучки, сейчас она еще обморок изобразит!
Не успел он закрыть рот, как Клара всхлипнула, дернулась и затихла.
— Пожалуйста, — усмехнулся Сергей Петрович, — вот и продолжение концерта.
Я внимательно посмотрел на Клару. Ее лицо было синюшного оттенка, из чуть приоткрытого рта стекала тоненькая струйка слюны. Шея девушки на ощупь оказалась чуть липкой. Подобное сыграть невозможно.
— Ей плохо, немедленно вызовите врача.
Сергей Петрович с сомнением покосился на меня, но щелкнул крышечкой мобильного. Эскулап примчался в мгновение ока, впрочем, может, он сидит где-нибудь в административном здании, у въезда в коттеджный поселок.
Пока врач ломал у ампул горлышки и делал уколы, Сергей Петрович ввел меня в курс событий. Сегодня ему понадобился «Справочник по бухучету». Он перерыл всю библиотеку, а потом пошел в комнату к Кларе. То, что необходимая книга имелась в доме, он знал точно. Кузьминский порой заглядывает в пособие и держит его, как правило, у себя на столе. Сейчас оно испарилось, следовательно, книжку утащила Клара, единственный человек в доме, которому она могла понадобиться. К тому же племянница уже пару раз брала справочник, а Сергей Петрович возвращал его назад. Нужно было, чтобы не злиться, купить еще один такой же, но у Кузьминского попросту не хватает памяти на такое дело. О злополучной книжонке он вспоминает лишь тогда, когда ему требуется справка.
Поэтому, чертыхаясь, Сергей Петрович прошел к Кларе, перерыл у нее письменный стол, потом, не найдя брошюры, осмотрел комнату, увидел, что из-под подушки торчит что-то белое, и решил, будто это нужная книга. Однако на простыне рядом с наконец-то найденным справочником покоилась пачка стодолларовых купюр, туго перетянутая светло-розовой резинкой. Сергей Петрович пошел к себе, сжимая деньги. Он моментально позвонил Кларе на мобильный и велел:
— Изволь немедленно приехать домой!
— Что случилось, дядя? — спросила та.
Но Кузьминский уже отсоединился. Девушка примчалась через час: она взяла такси. Сергей Петрович ткнул пальцем в пачку:
— Отвечай! Это что?
— Деньги, — недоуменно ответила Клара.
— Какие?
— Доллары.
— И откуда они?
Она пожала плечами:
— Дядечка, какой странный вопрос. Наверное, кто-то их получил.
— Вот-вот, — прошипел Кузьминский, — кто-то получил, а ты украла!
— Я?
— Ты!
— С ума сойти!
— Именно.
— Но я ничего не брала!
— Врешь, пачка лежала у тебя под подушкой!
— Ты что! — взвизгнула Клара. — У меня такого количества банкнот отродясь в руках не бывало.
— Я сам их нашел!
— Не может быть!
— Молчи, лгунья!
Поняв, что дядя не на шутку разозлился, Клара залилась слезами, и выяснение отношений переросло в истерику. В доме никого, кроме них двоих, не было. Остальные члены семьи не вернулись из города, а Лариса уехала на рынок за мясом. Поэтому никто не мешал Сергею Петровичу делать из племянницы форшмак.
В самый разгар свары позвонила Нора, Кузьминский рявкнул:
— Потом. — И отключился.
Элеонора сообразила, что в доме вновь что-то случилось, и мигом нашла меня у Николетты.
— Вот дрянь, — кипел Кузьминский, наливая себе коньяку, — пригрел змею на груди. Разве я ей когда в чем отказывал? Попроси по-хорошему, все куплю. Так нет, надо спереть!
— Зачем девочке понадобилась столь крупная сумма? — задумчиво протянул я.
— А вот сейчас придет в себя, и узнаем, — пообещал Кузьминский. — Все из мерзавки выдавлю.
— Странно, однако, — осторожно сказал я.
Хозяин залпом проглотил благородный «Хеннесси», словно вульгарную водку, и недовольно спросил:
— Что?
— Подумайте сами, девочка украла сто тридцать тысяч долларов…
— Вот сикозявка, — стукнул кулаком по столу Кузьминский. — Мне насрать на деньги! Меня обокрала!!! Меня!!! Как идиота!
На его щеках заходили желваки, и бизнесмен вновь схватился за бутылку.
Я предпринял еще одну попытку изложить мое видение событий.
— И куда Клара дела награбленное?
— Не знаю, — неожиданно мирно ответил Кузьминский.
— Так это самый интересный вопрос, — заявил я, — вы же небось всю комнату обыскали и ничего не нашли.
— Я даже тумбочку сломал, — мрачно усмехнулся Сергей Петрович.
— Сами подумайте, просто дико держать под подушкой столь большую сумму денег, — я гнул свою линию, — разве в такое место кладут украденное? Под подушку! Если не ошибаюсь, прислуга каждый день меняет всем постельное белье?
— Не ошибаешься, — протянул Кузьминский, — только пока новой горничной нет, Лариса одна со всем не справляется. Она освежила постель мне и Беллочке, а остальным решила оставить как есть, спросила у меня разрешения. Я, естественно, позволил.
— Вот видите, — кивнул я, — Клара-то не знала, что ей белье не сменят. Неужели она настолько глупа, что не подумала о прислуге, которая поднимет подушку и неминуемо увидит пачку?
Кузьминский, не мигая, смотрел на меня. Я продолжил:
— Думается, все было по-другому.
— И как же? — буркнул Сергей Петрович.
— Вор взял одну из незаконно присвоенных пачек и сунул Кларе под подушку.
— Зачем? — насторожился Кузьминский.
— Хотел, чтобы подозрение пало на девушку, поэтому и выбрал такое место для долларов. Затея, как видите, удалась. Мерзавец, конечно, не рассчитывал, что вы лично обнаружите «нычку», думал небось, что Лариса Викторовна ее обнаружит и кинется к хозяину.
Сергей Петрович понюхал пустой фужер.
— Ну не знаю, — уже другим тоном заметил он, — в твоих словах есть свой резон, но пока я не считаю Клару невинной жертвой.
Высказавшись, Кузьминский вскочил и заходил по комнате, заложив руки за спину.
— Вам ведь не нужен еще один скандал? — тихо спросил я.
— Полагаешь, я получаю удовольствие, слушая истерические вопли? — скрипнул зубами хозяин.
— Думаю, нет, — спокойно ответил я. — Хотите совет?
— Говори.
— Не рассказывайте никому о произошедшем. Ни членам семьи, ни Ларисе Викторовне.
— Я не обсуждаю своих дел с прислугой!
— Вы хотите установить истину?
— Да.
— Тогда погодите устраивать прилюдное аутодафе Кларе, а я приложу все силы, чтобы выяснить действительное положение вещей.
Сергей Петрович сердито раздавил в пепельнице окурок. Я тяжело вздохнул. Кузьминский не привык слушаться других людей.
— Ладно, — неожиданно согласился он, — рой носом землю, но сообщи мне имя вора.
Получив «лицензию» на ведение дела, я прошел на кухню, пошуровал в бесконечных шкафчиках, висевших на стенах, отыскал кофе и с наслаждением выпил «Лавацца». В голове слегка просветлело, и захотелось есть. Я вспомнил, что последний раз трапезничал у Жанны, если, конечно, шоколадные конфеты можно назвать едой, и ринулся к холодильнику.
Бунтующий желудок успокоился только после четырех бутербродов с бужениной и маринованными огурцами. Я проглотил их разом и сел у стола. Теперь страшно захотелось спать. Зевота начала выламывать скулы. Я заварил еще кофе и на этот раз выпил его без сахара. Плотный туман, окутавший мозг, слегка рассеялся. Я бездумно уставился глазами в окно.
Прямо в кухню лез одуряюще пахнущий куст жасмина. Нынешнее лето пока радует, нет холода, дождей, резких перепадов температуры. В конце мая ртутный столбик достиг цифры +25 и уже месяц словно прибитый держится у этой отметки. Такая погода редкость для Москвы, у нас ведь сплошные аномальности: в июне холодно, в декабре тепло…
