Непал для братвы - Сергей Николаевич Окунев
Русские в этом плане просто лентяи, почитают адаптированную Библию, не поймут в ней половину, половину забудут, но мнят себя крутыми православными. Особенно вновь перековавшиеся коммунисты да кагэбэшники бывшие: одну молитву на три минуты заучат, какой рукой креститься, не знают; помнится, Ельцина по телеку показали, так у него в правой руке – свечка, и чем креститься прикажете?! Вот если бы их хоть в вечернюю церковноприходскую школу на годик, да записали бы они хоть основные положения – может быть, что-то и поняли. А так стоят в церквях, лица грустно-умные, а сами по сторонам зыркают – как я, мол, выгляжу; мысли, естественно, далеко-далеко – как бы кого облапошить и приличный навар получить.
Михаил мечтательно возвел глаза к небу.
– Нет, впрямь, Диня, я представляю себе, как все эти Жирики, Зурабовы да Лукьяновы за партой сидят и умные слова пишут, просто праздник души! – вспомнил я старый анекдот о том, что представляет собой каждая нация. Например, о евреях: один еврей – торговая точка, два еврея – первенство мира по шахматам, много евреев – ансамбль русских народных инструментов. А вот о русских: один русский – пьяный, два русских – драка, много русских – очередь за водкой. И нормальной нацией мы станем только тогда, когда о нас в народном фольклоре начнут говорить так (Денис задумался, пошевелил губами, поглядел на небо, подсказки не нашел)… Предположим: один русский – научный работник, два русских – первенство мира по игре в го, много русских – отсек межпланетной станции Земля-Марс. Или что-то в этом духе.
– Ты на дорогу не забывай посматривать, – едко заметил Денис, а то придется нам с тобой библейские истины изучать по первоисточнику.
– Не боись, – бодро ответил Михаил, – не пропадем! – И вдавил посильнее педаль газа.
* * *
К указанию Антона братаны отнеслись конкретно. В течение нескольких дней остальные дела были закончены, опекаемым были даны ценные указания и живописно представлено, что может произойти в случае их невыполнения. Самым гуманным в этом случае представлялось сдирание ржавой теркой кожи с седалищных частей тела и обильное посыпание смесью соли нулевого помола с перцем. До этого вряд ли могло дойти, но профилактическая работа всегда приносит больше пользы, чем лихорадочные и не всегда продуманные действия по ликвидации последствий.
Учитывая совершенно нездоровую активность «серых» по одномоментному задержанию всей бригады, исключая очень немногих, например, Антона, на которого в ментовке не было никаких улик, но и их надеялись взять из показаний подельников, естественно, напрасно. К сожалению, ментозавры, составляя особую подгруппу Гомо-сапиенсов, давно перестали понимать нормальные человеческие отношения и судили обо всех на своем – далеко не лучшем – примере.
Правда, и среди них бывают исключения, но, увы, крайне редкие.
Так, один из весьма высокопоставленных чинов МВД под впечатлением иллюзий о честных и принципиальных борцах за законность и порядок, еще в советское время достиг определенного положения. Тем не менее, его ум и честность сильно подпортили дальнейшее продвижение, когда с приходом перестройки и мутным валом недалеких, но нахальных хапуг, хлынувших в органы исполнения законов, идеалы поменялись на противоположные. Однако менять профессию было уже поздно, а становиться откровенным подлецом тоже не хотелось; сбережений же у него, как и у всякого честного человека в России, не было. Каким-то образом он познакомился с Гоблином и в порыве откровения, обсуждая весьма грустное положение в их системе, иногда высказывал наболевшее журналисту Чернову, понимая или подозревая, что тот неплохо осведомлен о деятельности той части населения, которая пыталась – не всегда светскими методами – выжить в трясине тупости и беззакония власти. Чернов, как мог, старался чисто по-человечески помогать полковнику, беря у него интервью и оплачивая их по максимуму, а также содействуя в некоторых житейских ситуациях, где честный милиционер, увы, мало что мог сделать. От него он и узнал о гневном приказе сверху – « накрыть, забрать и примерно наказать» как можно больше так называемых «криминально-ориентированных» нарушителей законов. Министр, издавший этот приказ, не озаботился его засекретить, поэтому разглашение его преступлением не являлось. К тому же подробное разъяснение, как его реально применить, было разослано во все районные управления города, где с ним поступили так, как обычно это делается со всеми бумагами, не сулящими быстрой и конкретной прибыли исполнителям, то есть положили «под сукно» (раньше столы покрывались сукном – чаще всего зеленым, как в игорных домах) до второго, уже более сурового приказа. И тут родная милиция повторила давно сложившуюся в армии мирного времени практику. Так, на первый приказ обычно не реагируют (надеясь, что верхний эшелон власти его либо отменит, либо забудет), но если приказ через некоторое время дублируется, то его отработка начинается уже в полном объеме, причем сроки выполнения, естественно, устанавливаются в соответствии с первым приказом. Отсюда аврал, неразбериха, наказание невиновных и награждение непричастных. Все идет точно по закону Мэрфи!
Из беседы с полковником Гоблин путем логических построений, учитывая скорость осознания и отработки вводной всеми звеньями карательной машины МВД, определил, что спокойной жизни им остается еще максимум семь-десять дней. Потом могут наступить весьма хлопотные времена, поскольку, судя по приказу, текст которого прикормленный мент из одного из районных отделений по своей инициативе за весьма небольшую мзду передал Диме, министру хотелось много крови и одними бомжами, да жадными наркодельцами отделаться на сей раз было просто невозможно.
Коллективный отпуск был, конечно, желателен, но и какие-то меры подстраховки следовало предпринять. В частности, слегка запутать ментуру.
Для этого в бригаде заблаговременно была предпринята операция по легальному обеспечению всех ее членов вполне официальными паспортами с другой фамилией. Был использован принятый Думой закон, пролоббированный московскими олигархами с помощью всемогущего Су-лика Волосатого и до предела упрощающий замену имени и фамилии граждан.
Так, на всякий случай.
Несколько лет назад все братаны вдруг решили поменять свои фамилии на второго из родителей, а проживание оформить по имеющимся у них в избытке адресам.
После получения абсолютно чистых
