Лоуренс Блок - Шпион в тигровой шкуре
Я подергал дверь. Она оказалась заперта. Я надавил посильнее, но не смог просто так выбить замок. Тогда я снял пиджак и башмак, обернул башмак пиджаком и разбил стекло. После чего, просунув руку сквозь ощетинившиеся осколки, отомкнул дверной замок изнутри, открыл дверь и запрыгнул внутрь, все еще сжимая в руке обернутый пиджаком башмак. Я плотно закрыл за собой дверь и замер во мраке.
Звон разбитого стекла, похоже, не привлек внимания соседей. Я стоял, молча, в одном башмаке, сжимая второй башмак в руке, чувствуя себя как Шалтай-Болтай, сидевший на стене и свалившийся во сне. В кромешной тьме подвала, как пишут в старинных повестях, не было видно ни зги. Я пошарил по стене рукой в поисках выключателя, но ничего не нащупал. Двинувшись прочь от двери, я осторожно сделал шаг, потом еще один, и тут кто-то обхватил меня сзади за плечи и толкнул вперед.
Я споткнулся. Но меня подхватила другая пара рук.
— Како… — начал я, и чья-то ладонь зажала мне рот. Я попытался вырваться. Напрасно: мало того, что мои руки были заломлены за спину, так еще кто-то снизу ухватил меня за лодыжки. Я обмяк, перестал сопротивляться и позволил им повалить меня на пол.
Я ничего не мог разобрать в кромешной тьме. Вдруг вспыхнул яркий свет, но легче мне не стало. Слепящий луч прожектора бил мне прямо в глаза.
— От него воняет как из помойки, — произнес кто-то по-французски.
— Ну и кто это такой? Простой бомж?
— Возможно.
— Ннннннннн, — загнусавил я носом.
— Да вышвырни ты его к черту!
— Для начала дай ему по башке. Ну и вонь! Надо его поскорее отсюда выкинуть.
— Ннннннннн!
Темный силуэт на мгновение вырос между мной и прожектором. Над моей головой взмыла короткая кожаная дубинка. И тут я по-собачьи впился зубами в руку, зажимавшую мне рот.
— Этот гад меня укусил!
— Врежь ему! Вышиби ему мозги!
— Эмиль, Эмиль, ради всего святого!
Дубинка замерла на полпути к моей макушке.
— Mon Dieu!12 — воскликнул знакомый голос. — Не может быть…
— Ради Бога, Эмиль, и во славу Квебека!
— Ивен!? Это ты?
— Это я…
— Ты знаешь этого подонка, Лантенак? — встрял в наш диалог другой голос.
— Болван! Это же Ивен Таннер, наш товарищ, за которым казаки гоняются по всему Монреалю!
— В таком вонючем тряпье?
Я заморгал, ослепленный ярким светом. Эмиль тихо сказал что-то — и прожектор потух, зато под потолком загорелась лампочка. Я обвел взглядом похожую на пещеру подвальную комнатушку и увидел вокруг себя множество незнакомых лиц. Справа от меня стоял тощий как скелет великан и потирал укушенную ладонь.
— Извините, что был вынужден вас укусить! — повинился я.
— У тебя зубы как у гадюки!
— Надеюсь, рана неопасная?
— …Как у кобры!!!
Эмиль осмотрел руку.
— Кожу он тебе не прокусил, Клод? Нет, ну значит, жить будешь, — и добавил, обращаясь ко мне. — Дай-ка я на тебя взгляну, Ивен! Неужели это и впрямь ты, а? Так хочется тебя обнять, брат, но…
— ..для начала мне нужно принять душ и сменить одежду?
— Вообще-то хорошо бы. Но я все равно рад тебя видеть! Как же ты нас нашел? И как додумался искать нас тут? Наверное, наша конспирация оказалась ни к черту! А я ведь догадывался…
— Адрес…
— А, ну конечно, тебе же известен адрес этой дыры! — Он вздохнул. — То, что ты появился тут в самый ответственный момент, — это просто поразительно! Мы слышали про твою попытку перейти канадскую границу, когда тебя завернули в аэропорту. Потом узнали про твой нелегальный въезд чрез мост Мира, ну а потом пошли слухи, будто тебя арестовала полиция…
— Я от них ушел!
— И об этом мы слышали, но ведь никогда не знаешь, что в слухах правда, а что ложь. Но теперь все это уже не имеет значения, ведь так? Главное, что ты здесь, с нами! — Он понизил голос. — Причем в самый удачный момент, дружище! Мы тебя подключим!
Намечается очередная пропагандистская кампания, подумал я. Или митинг, или демонстрация. А может быть, еще что-то похлеще. В прошлый раз они закладывали бомбы в почтовые ящики. Интересно, какую мишень они выбрали в этом году?
Эмиль сделал шаг назад и повернулся к товарищам по борьбе.
— Это Клод! — представил он мне великана-скелета. — В его руку ты вонзил свои драконьи зубы! Но я уверен он найдет в себе силы простить тебя, и ты не будешь держать на него зла за то, что он так грубо с тобой обошелся. Пойми, Ивен, мы же не знали, кто влез к нам в подвал. Первое, о чем мы подумали, — легавый! Они не дают нам покоя с самого первого дня работы «Экспо».
— Могу себе представить!
— С другими товарищами ты не знаком? Это Пьер Мартэн, не сомневаюсь, ты читал его статьи… Это Жак Бертон, а рядом с ним — его брат Жан. И еще Люси Жерар и Кароль Фидо, и Луи.
Эмиль, чье лицо изрезали морщины, а волосы посеребрила седина, оказался самым старым членом этой боевой группы. Правда, и выглядел он значительно старше своих сорока пяти. Остальные же годились ему в сыновья и дочки: многим боевикам было слегка за двадцать. И все они были одеты, я бы сказал, весьма консервативно для своего юного возраста. Я украдкой обвел их взглядом: все парни — в пиджаках и галстуках (за исключением Клода, который предпочел водолазку), девушки Люси и Кароль — в чистеньких аккуратненьких костюмчиках. На мой вкус, обе ничем не примечательные.
Чего я бы не сказал о третьей девушке.
— А это, — продолжал Эмиль, глядя на нее, — наша Жанна д'Арк, ангел милости и ангел смерти в одном лице. Арлетта Сазерак.
Если те две девчонки напоминали продавщиц из парижского магазина, то Арлетта выглядела как богиня любви из трущоб Марселя. Ее узкие бедра туго обтягивали черные джинсы, а торс был укутан зеленым велюровым свитером с двумя холмами в надлежащих местах. В ее личике было что-то мальчишеское, а темно-каштановые волосы коротко подстрижены, как у форварда юношеской команды по футболу. Стриженную головку прикрывал сдвинутый набекрень беретик из тигровой шкуры. Зеленые береты заставляют вспомнить об американских морпехах в джунглях Вьетнама. Береты из тигровой шкуры могут навести только на мысли о тиграх, но Арлетта, думаю, всегда бы ассоциировалась с семейством тигриных, что бы на ней ни было надето.
— Ну а это, — продолжал Эмиль, оборачиваясь ко мне, — как вы все уже знаете, наш добрый товарищ, сын могучей нации, нашего южного соседа. Точно так же как Лафайетт триста лет назад помог славному генералу Вашингтону сбросить британское иго13, наш друг Ивен Таннер поможет нам избавиться от нынешнего ига угнетателей. Он друг Франции и друг Квебека и наш общий друг.
— Эмиль, полиция… — заикнулся я.
— С нами ты в полной безопасности, — поспешил он заверить меня. — Полиции мы не боимся, сколь бы они нас ни стращали. Ты останешься с нами, мы тебя надежно спрячем, а когда наступит час решающей битвы, ты выступишь вместе с нами!
Я подумал о Минне. Лучше бы они помогли мне ее найти, но сейчас было не время затрагивать эту тему. По убеждению Эмиля, я тайно проник в Монреаль к нему на подмогу. Я, хоть у меня была иная трактовка смысла моего пребывания в Монреале, решил временно поплясать под дудку Эмиля.
— Товарищ Таннер будет действовать в связке с нами, — вещал Эмиль, — На этой неделе мы нанесем свой удар. На этой неделе олицетворение британской деспотии имеет наглость посетить нашу страну с визитом. На этой неделе ходячий символ угнетения будет топтать нашу землю. Она приедет на празднование столетия так называемой канадской «независимости». Но это не она, а мы будем праздновать! Праздновать начало конца трехвекового рабства!
— Погоди, — перебил я, — ты имеешь в виду королеву…
— Именно ее! — усмехнулся Эмиль. — Лиз, Бетти, Бетси, Бесс… В английском так много вариантов одного и того же женского имени! — В его глазах заплясали злые искорки. — Она намеревается приплыть в город по реке Святого Лаврентия и почтить своим посещением всемирную выставку. Но прежде чем она покинет борт своего судна, Национальное Движение Квебека похитит ее и объявит за нее выкуп — а этим выкупом будет полная и безусловная автономия Квебека!
Наверное, в эту секунду у меня отнялся язык. Над моим ухом раздался возглас: «Фигня!» Я обернулся. Голос подал Клод.
— Я уже говорил и снова повторяю, — прорычал он, — похищение — это детская шалость. У нас есть динамит, у нас есть пластит. Ее катамаран будет плыть по Святому Лаврентию медленно, как груженная песком баржа, — ну так и взорвем на хрен эту английскую суку!
Под низким потолком подвала прошелестела волна ропота. Я взглянул на Эмиля, который сначала бросил взгляд на Клода, потом на меня. Его напряженное лицо разгладилось, и на губах заиграла улыбка.
— Как видишь, Ивен, у нас пока остаются разногласия по поводу стратегии. Но мы сумеем эти разногласия преодолеть. К тому же теперь они не столь уж и важны! — Он обхватил морщинистыми руками потрепанные рукава моего пиджачишки. — Ведь ты здесь, Ивен. Ты с нами. А это самое главное!
