Маргарита Малинина - Первая мрачная ночь
– Хватит уже в джинсах да в брюках ходить! Хоть в ресторан, овца, юбку надень! – вот так примерно происходили сборы. Здесь следует уточнить, что «овца» – мамино обожаемое слово-паразит. Хотя она не применяет его почему-то ни к кому другому, кроме меня. – И обуй что-нибудь отличное от кроссовок, желательно на каблуках! И волосы-то распусти. И накрути. Хоть раз в жизни на человека похожа будешь!
Повинуясь маминым напутствиям, я все так и сделала.
Вдруг случилось непредвиденное. Папа – он все это время мылся – вышел из ванной. Я мигом взглянула на часы. Тридцать пять минут шестого, а звонил Коля в пять. Действовать надо оперативно. На свете есть лишь один способ уломать отца отпустить меня в ресторан, да еще и с незнакомым ему типом. В семье военного дочь, по обычаю, воспитывается в строгости. Наша семья отдала дань традициям.
Я схватила косметичку и велела маме:
– Дай ему «Рыбак рыбака», – а сама скрылась на кухне.
Есть у железобетонно-непробиваемого папы одна слабость: когда он читает любимую газету про рыбалку, он готов согласиться на что угодно, лишь бы не отвлекали от любимого чтива. На любой вопрос, пусть он даже адресован не ему, отец автоматически отвечает лаконичным «угу», чаще всего особо не вникая в суть самого вопроса. В общем, это мне и было нужно.
Мама нарисовалась в кухне, когда я успела, пользуясь миниатюрным зеркальцем, тонко подвести карандашом глаза и тронуть губы блеском: в этот раз я решила не перебарщивать с косметикой, зачем в ресторане быть индейцем на тропе войны?
«А на похоронах зачем?» – тут же активировался мой внутренний голос, отличавшийся ехидством и сверхциничным отношением к жизни.
– Готов? – кратко поинтересовалась я.
– Да, – вздохнула мама. – Лучше бы учебой занималась, овца, или к зачетам готовилась!
Я только махнула рукой и чмокнула маму в щеку.
Неожиданно меня осенило:
– Мам, а где Танька?
– К родителям пошла. Я солянку приготовила, а Таня солянку не ест, она любит окрошку, которую бабушка делает.
Я поежилась. Окрошка! Какая гадость! По мне солянка гораздо вкуснее, но, как известно, о вкусах не спорят.
Наконец, перекрестившись, я вошла в комнату. Папа лежал на диване, уткнувшись в газету.
– Пап?
– Угу, – произнес он в ответ, чем меня очень порадовал.
– Меня пригласили в ресторан, – уже увереннее продолжила я.
– Угу, – снова донеслось в ответ.
– Ну тогда я пойду?
– Угу… Чего? – Домашний тиран отвлекся наконец от газеты. – Куда это ты намылилась?
Но было поздно – уже через мгновение меня в квартире не было. Продумала я все просто замечательно. Если что – «папа, ты ж меня отпустил, ты что, забыл?» Мама подтвердит, мол, взял и ни с того ни с сего согласился, даже я (мама) и то удивилась. И все. С меня взятки гладки.
На условленном месте, то есть у моего подъезда, я появилась без трех минут шесть, как я уже говорила, в собранности и пунктуальности мне не откажешь. К счастью, мой кавалер оказался таким же, как я, и ждать пришлось всего полминуты.
Черный «БМВ» притормозил рядом со мной, дверь открылась, и высунулся на свет божий его обладатель, то бишь мой принц. На нем сиял чистотой потрясающий черный в тонкую полоску костюм. Из-под пиджака выглядывали ворот темно-красной рубашки и строгий галстук. Я в этом не разбираюсь, но как-то чувствовалось, что прикид не из барахолочных.
Видя, что мы в одном цвете, одновременно друг другу улыбнулись.
– Ты уже готова? Так быстро? Извини, не думал, что… А то бы раньше подъехал.
Понятно, считает всех женщин копушами. Что ж, это исключительно их проблемы, главное, чтобы обо мне так не думал.
– А я никогда не копаюсь, – похвастала я.
«Кто тебя за язык тянул?» – разозлилась я сама на себя, а он весело хмыкнул, и все повторилось как обычно. Принц открыл мне дверь, захлопнул, когда я удобно уселась на сиденье, залез сам, завел мотор, и мы тронулись.
– Мы ненадолго? – робко поинтересовалась я. – А то мне нужно вернуться засветло: родители будут беспокоиться, да и завтра рано вставать.
– Хорошо, будет сделано. Но я решил свозить тебя в соседний город, а то в нашем приличных ресторанов почти нет, сплошные забегаловки. Дорога займет минут тридцать или меньше, но там ресторан хороший и кормят отлично, можно VIP-зал заказать. – Я не знала, что это за зверь такой – VIP-зал, но приняла решение смолчать, за умную сойду. – Но долго нам там и не удастся побыть: я звонка жду сегодня.
Мне бы, дуре, порадоваться, но нежданно-негаданно, на ровном, так сказать, месте меня пребольно кольнул укол ревности.
– Какого еще звонка? От кого?
– Мм… – невнятно промычал Николай, чрезвычайно моему поведению удивившись. – Да так, по работе. – И он снова улыбнулся: – Я ведь теперь глава крупнейшего в Подмосковье банка!
Чтобы я боле не доматывалась, он включил радио. Сначала я его не слушала, но потом от скуки пришлось. Как назло, диктор вместо чего-нибудь успокаивающего нервную систему зашелся в предупреждениях насчет маньяка-душегуба, который безраздельно властвует над Щукинским районом Московской области, насилуя и убивая девушек и женщин, возраст которых варьируется от шестнадцати до шестидесяти лет. То, что я попадаю под эту категорию, мне не сильно понравилось.
Жертв было уже семь.
– Вы можете стать восьмой! – обрадовал диктор, переходя к кровавым подробностям относительно вида растерзанных жертв: выколотым глазам, отрубленным частям тела… Хрякин сморщился, точно его заставили жевать лимон без наркоза, и выключил приемник.
…С виду ресторан был действительно хороший, большой и симпатичный, если так можно сказать о здании. Окна были зеркальные, крупные буквы вывески горели неоновым светом, что в темноте, конечно, выглядело бы куда более органично.
– Ресторан «Лещенко», – прочитала я название. – А почему его назвали в честь певца?
– Какого певца?
– Ну, Лев Лещенко… Из по-лей уносится печаль, из ду-ши уходит прочь тревога, – представив себя застрявшей в водосточной трубе кошкой, передразнила я певца, не забывая при этом водить руками туда-сюда.
Николай хохотнул.
– А, нет, Лещенко – фамилия хозяина ресторана. Теперь поняла?
– Да, поняла, что этот Лещенко самовлюбленный болванообразный тип. Назвать ресторан собственной фамилией! Несусветная глупость!
Коля пожал плечами, и мы, бросив «БМВ» на стоянке, направились ко входу.
– Вот ты бы как назвал свой ресторан? – додумалась я пристать.
– Хм… «Пузо как у бегемота»? – немного поразмышляв, придумал он, а я рассмеялась.
В дверях нас встретил молодой человек в красном пиджаке (я так поняла, что это швейцар), окинул оценивающим взглядом, от которого я, кажется, вдвое убавилась в росте, и, узнав моего спутника, поприветствовал с подхалимской улыбкой:
– Добрый вечер, Николай Анатольевич. Два столика в центре свободны.
Но стоило Кольке повернуться к нему спиной, тот скорчил злобную гримасу на физиономии, а меня вроде бы вообще не заметил.
Хрякин предложил мне заказать отдельный зал (наверно, это и есть VIP?), но я отказалась: быть с ним наедине в романтической обстановке?! Увольте, мое сердце этого не вынесет.
Общий зал был огромный и почти целиком заполненный, только в его середине пустовали два столика, как и сказал швейцар. Очевидно, их держали на случай появления важных персон. То, что мы (читай: Коля) оказались этими самыми персонами, мою гордость донельзя обрадовало, я даже отпустила за это швейцару все его грехи, пусть себе завидует.
Когда мы заняли один из столиков, Николай спросил:
– Что тебе заказать? – и протянул мне меню. Я принялась с усердием осла изучать его содержимое, и сказать по правде, оно мне не понравилось: ни одного знакомого названия, сплошная белиберда. Как можно заказать блюдо, название которого даже отдаленно не вызывает у тебя ни единой искры озарения по поводу его состава?
– А что такое «кундюбки по-лещенски»? – наткнулась я на одно прикольное наименование.
– Это фирменное блюдо ресторана, – стал разъяснять Николай. – Рис вперемешку с грибами, запеченный в тесте. Хочешь попробовать?
– Нет, я не люблю грибы.
И тут я разозлилась. Ну почему бы им не написать в меню: «пирожки с грибами и рисом»? Нет, надо, чтобы люди заказывали сами не знают что.
На этой почве у меня совсем пропал аппетит.
– Знаешь, Коль, я что-то совершенно не хочу есть. Ты себе закажи, а я водички попью.
Он рассмеялся.
– Хорошо. Но салат-то ты будешь? Я знаю, что женщины любят салаты.
– Салат? – я задумалась. – Салат буду.
– А пить что будешь?
– Воду.
Он опять засмеялся.
– Солнышко, воду здесь не подают. Это не принято.
– Как не подают?! – вытаращила я глаза. – Безобразие! А что тогда подают?
