Татьяна Луганцева - Сейф для любовных улик
– А мешок с хлебом и водой снарядить с собой? – продолжал участливо спрашивать Владислав.
– Обойдусь подножным кормом, – буркнула Фрося.
– Я никуда тебя не отпущу, – совершенно спокойно возразил мужчина.
– Не боишься, что я буду кричать?
– Кричи, если хочешь.
– А вдруг жена услышит?
– Не услышит…
– Да ну тебя!
Фрося решительно направилась к двери, но хозяин дома преградил ей дорогу. Нос девушки уткнулся в его тренированный торс. И вся ее решительность внезапно куда-то делась.
– Пропусти меня, – сказала она почти жалобно.
– Ни за что! Кем я должен быть, чтобы отпустить гостью без документов и денег в ночь?
– А это уже не твое дело! Не будешь же ты удерживать меня силой?
– Почему не буду? Очень даже буду, – все так же спокойно ответил Влад. И в тот момент, когда Фрося постаралась проскочить мимо, схватил ее и прижал к себе.
– Да ты что?! – оторопела она, до последнего думавшая, что Светлов не рискнет применять физическую силу, хотя в воздухе это уже витало. Ефросинья дергалась в его стальных объятиях совершенно бесполезно. – Отпусти немедленно!
– Я же сказал – нет. А ты не меняешься, Фрося…
– А вот ты явно изменился! Обнаглел совсем! – чуть не плакала от своего унижения девушка. – Я в полицию заявлю…
– Заявишь. Причем даже никуда ходить и никого вызывать не нужно. Вот проснется наш помощник комиссара, и пожалуешься ему. А сейчас я отведу тебя в комнату для гостей. И закрою там. На всякий случай.
– Это произвол!
– Совершенно верно.
– Я…
– Будешь жаловаться? Обязательно, я уже слышал.
– Ты негодяй!
– Пусть так.
– Сволочь!
– Не согласен.
– Я готова на все, лишь бы уже не видеть тебя! Отпусти меня немедленно!
– Какая же ты злючка…
– Наглец! – рявкнула она. И вконец обессилев, произнесла уже тише: – Ладно, я сама пойду, только не трогай меня.
Владислав отпустил, взял ее за руку и повел из кабинета.
– Неужели настолько неприятно? Ты же утверждала, что любишь меня…
– Профессор математики, соберитесь! Я говорила в прошедшем времени, а это большая разница!
Они шли по коридору, и Фрося почувствовала себя Штирлицем, которого под конвоем ведут к Мюллеру. Владислав сопроводил свою гостью-пленницу на второй этаж в одну из комнат.
– Милая шкатулочка, – прокомментировала Ефросинья.
– Душ направо, постель с чистым бельем, встретимся утром, – ответил на ее немой вопрос Влад. И, выйдя, закрыл дверь.
Она не поверила, что тот сделал, как обещал, и кинулась к двери, задергала ручкой.
– О нет! Открой! Не надо меня запирать!
Ответом была тишина.
Ефросинья осмотрелась: довольно низкий потолок, округлой формы пространство с паркетным полом, а посередине кровать в форме сердца.
«Он издевается надо мной? Комната, как в борделе! Причем шкатулочка превратилась в камеру. Что же мне делать? Да, у меня нет документов, денег и даже одежды. Но я не собираюсь ему подчиняться!»
Фрося принялась обследовать все ящики и шкафы в комнате, но, кроме полотенец, белого халата в ванной комнате и постельного белья приятных, нежных расцветок, ничего не нашла.
– Ну и ладно, значит, останусь в халате…
Девушка уверенным шагом направилась к окну. Там не может быть решеток, все-таки это не тюрьма. Решеток действительно не обнаружилось. Открыв створку, Фрося выглянула наружу. На улице было темно и весьма прохладно, дул свежий ветерок. И высота для второго этажа оказалась не такой уж и маленькой. Или это оптическая иллюзия?
«И ни водосточных труб нет, ни лестницы, ничего…» – подумала возмущенная Ефросинья и ухватилась за обвивающий стену дома плющ. Прямо так и сползла по нему. Или соскользнула. Или просто упала спиной вниз на ровно подстриженный газон. Она лежала на траве, широко раскинув руки и ноги, смотрела в высокое синее небо со звездами и сама себе напоминала звезду. В голове у Фроси шумело, где-то в глубине души ей стало безумно страшно. На мгновение показалось, что в ужасном ночном полете она разбилась, что называется, насмерть. Где-то вдалеке кто-то играл, похоже, на скрипке, но девушка печально подумала: то ангелы дуют в свои золотые дудки, призывая ее душу. Ефросинья лежала и боялась пошевелить рукой, ногой, даже пальцем. Не очень-то хотелось осознавать, что она поломала себе все. Или, если повезло, частично.
«Вот что сказала бы мне сейчас моя мама? – бежали нерадостные мысли. – Отпустила почти сорокалетнюю дуру в первый раз одну… Сначала она напилась, как зюзя, и позволила себя обокрасть, потом насмешила мужчину, которого любила, заявившись к нему в костюме лося, затем настырно вывалилась в банном халате из окна… И все из-за каких-то чувств и истерики! Да, так бы мама и сказала. Спрашивается, чего я на Влада злюсь? Не мог же он оставаться со мной, если полюбил другую. Насильно мил не будешь… И сейчас отнесся ко мне по-человечески, предложил крышу над головой, а я все кривляюсь. От чего? От обиды! Меня-то он просто держал, чтобы полоумная тетка в неглиже не убежала в ночь, а свою жену нежно обнимает. Какая же его Розалинда счастливая! Какое счастье быть рядом с ним! Дура я, дура горемычная…»
Фрося все глядела в небо, пока по ее щекам не потекли слезы, хотя она предпочитала думать, что это выпала роса, сконцентрировавшись прямо на ее лице.
Как ни странно, но ноги и руки у нее оказались целы. Девушка осторожно поднялась, пытаясь справиться с головокружением, и потуже запахнула халат. Медленно двинулась вдоль дома, который действительно оказался очень большим. Она пошатывалась и натыкалась на колючие ветки, торчащие со всех сторон. Присмотревшись, поняла, что это кусты шиповника. По темным каменным стенам здания кое-где поднимались вверх зеленые ветви плюща. Почему Фрося решила, что растение выдержит ее вес, и всецело доверилась тонким побегам, она не знала. Как-то так само получилось.
«Дуракам везет! Хорошо, что обошлось без переломов», – вздохнула Ефросинья и задумчиво почесала себе место, на которое все ищут приключения. Шум в ее голове усиливался, а вернее – музыка. На темном фоне ночного пейзажа лежало светлое квадратное пятно.
«Маньяк и садист! – снова переместились мысли девушки на Влада. – Посмел силой постороннюю женщину запереть на ключ! Это же ужас какой-то!»
Еще раз Фрося кинула взгляд на окно, откуда свалилась, и двинулась прочь. Сердце ее защемило с новой силой. «Даже предположить не могла, что так отреагирую на него… Ведь столько лет прошло. И зачем я поехала сюда? Растеребила себе рану!»
С фасада дом выглядел еще представительнее. Колонны были покрыты каким-то узором и резьбой, а перед входом раскинулся розарий. Ефросинья сделала глубокий вдох и почувствовала пьянящий аромат цветов.
По очищенной ровной дороге она беспрепятственно дошла до ворот из кружевных, витых решеток. Легким движением руки Ефросинья попыталась открыть их, но створки не поддавались. Маленькая, белая кнопочка в уголке призывала, чтобы на нее нажали и таким образом получили доступ к выходу. Но Фрося сразу поняла, что этот вариант не для нее, так как над кнопочкой располагался динамик. Через оный ее могут спросить, кто она и чего хочет. Вот ведь черт! Дом без охраны, зато с замком!
Фрося снова оглянулась на приветливый фасад и поспешила вдоль ограды в поисках хоть какого выхода из логова монстра, посмевшего удерживать ее взаперти. Естественно, перед глазами мелькали стройные ряды ажурной решетки. Мышь, может быть, сквозь нее и проскочила бы, а вот человек вряд ли… Ефросинья поняла, что выбраться сможет, только если сделает подкоп или перелезет через ограду.
Неизвестно почему, но первоначально девушка решила, что легче сделать подкоп. Подойдя к зданию с торцевой, не освещенной, стороны, которая показалась самой укромной, она недолго думая вытряхнула цветы из глиняного кувшина, носящего чисто декоративную функцию, и разбила его. Затем выбрала наиболее, на ее взгляд, пригодный для копания черепок и приступила к делу. Энтузиазм заглох сразу же – почва оказалась весьма твердой, просто каменной, черепок, несмотря на огромные усилия, убирал по миллиметру в минуту. Да за всю жизнь ей не выкопать здесь лаза для себя! И потом, кто знает, на какую глубину решетка уходит в землю…
Глаза Фроси поднялись вверх, из груди вырвался тяжелый вздох. Кажется, единственный для нее шанс покинуть своего, нет, чужого любимого – это перелезть через ограду. И девушка поползла вверх по очень неудобной извилистой решетке. Если пальцами рук было за что зацепиться, то вот ступни отнюдь не пролезали в отверстия. Ефросинье пришлось скинуть обувь и цепляться, как обезьяна, за кружево решетки пальцами ног тоже. Наконец она добралась до вершины забора, перекинула ногу через острые шпили и – поцарапала икру. От боли потеряв равновесие, беглянка немедленно сорвалась и полетела вниз головой.
«Опять! – мелькнула у нее мысль в голове. – Ну прямо Бэтменша в банном халате! Хорошо, хоть на нужную сторону лечу…
