Дарья Калинина - Свадебное путешествие в один конец
Это Мариша знала точно, потому что посудомойка у нее сломалась как раз тогда. Также оставалось непонятным, почему, вымыв посуду, съев икру и выпив мартини, подруга не ушла к себе домой, а улеглась на диван, накрылась меховым одеялом и заснула?
— Это кто? — робко осведомилась Ирочка.
— Моя подруга.
— А она… Она жива?
— Типун тебе на язык! — испугалась Мариша. — Конечно, жива!
И чтобы доказать Ирочке, а главное, самой себе, что все в порядке, Мариша затрясла Инну за плечо.
— А! — встрепенулась та. — Что? Что случилось?
— Это я у тебя хочу спросить, что случилось. Ты почему тут? На моем диване?
— А что такого? Нельзя уж и на твой диван прилечь? Честное слово, Мариша, не ожидала от тебя такой мелочности.
— Ты почему тут находишься, а не у себя дома?
И тут Инна оглохла. Вот так в один миг взяла и оглохла. И напрасно Мариша пыталась выяснить, что случилось. И почему подруга оказалась у нее дома. Инна лишь изображала полнейшее непонимание того, чего от нее хочет подруга. И всячески уклонялась от прямого ответа.
Выглядело это примерно так.
— Ты что натворила?
— Мариша, а где тапочки? Ищу их, ищу, а не нахожу. Куда ты их задевала?
— Снова с мужем поссорилась?
— Ой, а кто это с тобой? Вроде бы незнакомая девушка!
— Говори прямо, горе ты мое луковое! Что случилось? Бритый тебя выгнал?
— Это твоя новая знакомая? А почему она такая бледная?
Мариша открыла рот, чтобы выпалить в Инну очередную порцию разоблачающих вопросов, но внезапно передумала. И замолчала. В самом деле, что она прицепилась к Инне? Мало ли что могло случиться у ее подруги. Мариша и сама хороша. Сама того не желая, влипла в очередную передрягу. Так что чья бы корова мычала, а ее бы молчала.
И отложив допрос подруги до лучших времен, Мариша сказала:
— Ладно. Ты нас прости, Инна, но мы всю ночь провели в отделении милиции. И теперь хотим только одного.
— В душ?
— В душ и спать.
Инна спорить не стала. Она вообще сегодня была какой-то не склонной к болтовне. Найдя тапочки, которые ее так интересовали, она забралась обратно под меховое одеяло, которое Смайл привез из своего очередного путешествия. Сначала Мариша хотела выгнать его вместе с одеялом. Ведь на него пошло несколько счастливых семей голубых песцов. Но потом передумала.
Одеяло оказалось таким мягким, теплым, и под ним было так чудесно кайфовать долгими зимними вечерами, что Мариша сменила гнев на милость. И решила, что бог с ними, с песцами. Так что теперь Инна, несмотря на лето, смогла забраться под одеяло и свернуться там калачиком, что являлось у нее признаком сильного стресса.
Проходя из душа мимо подруги и направляясь в свою спальную, Мариша только покачала головой. Ох, не к добру все это. Но серьезный разговор Мариша отложила до утра. Потому что сейчас была просто не в силах даже рот открыть.
Утро началось у подруг поздно. Мариша проснулась от солнечных лучей. И аромата крепкого натурального кофе, который расползался по квартире. При этом Мариша совершенно точно знала, что дома у нее натурального кофе ни в зернах, ни молотого не было и в помине. Только растворимый. Но он так пахнуть не мог.
Приковыляв на кухню, Мариша обнаружила там Инну и Ирочку. Они сидели под голубыми, в горошек, занавесочками и мило сплетничали. За накрытым столом стояла тарелка со слоеными пирожками. Пирожки были еще теплые. И Мариша знала их происхождение. Такие пирожки с абрикосовым джемом пекли в соседней кондитерской. Раскупали их моментально. И чтобы добыть сдобу, нужно было являться в кондитерскую ровно к десяти утра. Получасом позже от пирожков и духу не оставалось.
Мариша сжевала пирожок. Выпила крохотную чашечку кофе. И блаженно зажмурилась. Но кайфовала она недолго. Такое самоотверженное поведение Инны требовало какого-то объяснения.
— И как это понимать? — поинтересовалась Мариша.
— Что?
— Вчера ты вымыла посуду. Сегодня купила и сварила кофе. И добыла к нему пирожки.
— Элементарный знак внимания.
— Не городи ерунды! Не забывай, знаю тебя не первый год.
— И что?
— Такой альтруизм не в твоей натуре! Выкладывай, что у тебя стряслось.
Инна лишь вздохнула в ответ.
— Ничего. Ничего особенного.
— Что случилось? — встревожилась еще больше Мариша. — Говори. Не трепли мне нервы. От них и так почти совсем ничего не осталось!
— Ничего. Просто… просто я вдруг подумала: кто у меня есть еще на свете, кроме тебя? А я о тебе совсем мало забочусь. Вот и решила исправиться.
— Что?
— Позаботиться о тебе.
Мариша чуть пирожком не подавилась. А он был нежный, пышный и вкусный!
— Как это у тебя никого нет, кроме меня? — произнесла она. — А Степка? А муж?
Степкой звали сынишку Инны. Он в прошлом году пошел в подготовительную группу детского садика. И теперь был почти самостоятельным мужчиной.
Это же чудесно! Ребенок становится взрослым!
Но оказалось, что в этом и крылся корень проблемы.
— Никому я не нужна! — трагично произнесла Инна. — У мужа целыми днями дела. У сына дела. А я… Какие могут быть дела у меня?
— И в связи с этим ты решила поселиться у меня?
— Почему сразу поселиться? Просто захотела помочь тебе.
— В чем?
Инна заколебалась.
— Ну-у-у… А чем ты сейчас занимаешься?
Кинув на Ирочку быстрый взгляд, Мариша поняла, что та уже успела проболтаться Инне о всех своих бедах. И не случайно Инна смоталась за кофе и пирожками. Ой, не случайно. Знает ведь, что сытая Мариша — это покладистая Мариша. Знает и пользуется. Про себя Мариша уже все решила. Но все равно сделала строгое лицо, чтобы Инна не думала, что ее так легко подкупить.
— Тебе об этом лучше не знать.
— Почему это?
— Потому что твоему мужу совсем не понравится, если ты примешься нам помогать.
— Нам? Кому это нам?
— Мне и Ирочке.
— А при чем тут мой муж?
— Инна! — воскликнула Мариша. — Не притворяйся дурой. Ты отлично помнишь, как Бритый едва не развелся с тобой. И строго-настрого потребовал, чтобы ты в наших с тобой расследованиях больше не участвовала.
— И что с того?
— А теперь ты выведала у Ирочки ее страшную тайну. И решила примазаться.
— И вовсе я не решила. А хотя бы даже и решила. Что с того? Ты меня прогонишь?
Мариша долго смотрела на Инну. Потом на последний пирожок, сиротливо лежащий на тарелке. Съесть или не съесть? В конце концов Мариша пирожок взяла. А Инне сказала:
— Если твоя семейная жизнь совсем тебе не дорога, помогай! Только потом не плачь, что Бритый снова ушел из семьи и ночует на даче.
— Не буду.
И Инна радостно вскочила со стула. А они у Мариши дома были красивыми. С гнутыми из темного полированного ореха ножками. Со светлой и блестящей, словно шкурка каракульчи, обивкой. И с удобными мягкими спинками. Сидеть на них было так приятно! А вот Инна зачем-то вскочила.
— Сделать тебе еще кофе?
— Отстань, подлиза.
Но как бы ни ворчала Мариша, в глубине души она была довольна, что подруга снова с ней. В одном строю. Что ни говори, а запрет Бритого тяжело сказался на Марише. Потерять боевую соратницу — это вам не носом шмыгнуть. И теперь Мариша смотрела на вернувшуюся в их ряды Инну с плохо скрытой теплотой и нежностью.
Вообще-то она и раньше не сомневалась, что сможет помочь Ирочке. Но все-таки с Инной было как-то надежнее. Особенно если им придется выступить против могущественного, да еще к тому же и шизанутого Бориса Львовича. Тут уж без поддержки Инниного мужа — Бритого и всего его частного охранного агентства могло и не обойтись.
А Мариша не сомневалась, Бритый им поможет. Сначала поможет, а потом уйдет из семьи. Но такое случалось уже не раз. И Мариша полагала, что и в этот раз Иннин муж в конце концов сменит гнев на милость и вернется к любимой жене и сыну. Так что все будет хорошо. И Ирочка тоже будет спасена.
— Значит, решено! — произнесла Мариша, обращаясь не столько к подругам, сколько к себе. — Мы все действуем сообща.
— Да.
— И какие у нас планы?
Ирочка кашлянула.
— Говори!
— Я всю ночь думала, что нам делать дальше.
— И что надумала?
— Вообще-то, я еще и вчера вечером об этом подумала. Ну, как только увидела у себя дома Валеру…
Тут Ирочка сглотнула подступивший к горлу комок, но справилась с собой и мужественно продолжила:
— И я подумала, ведь не только у Валеры были ключи от моей квартиры. Но и у меня были ключи от его дома. Понимаете?
— Предлагаешь поехать к нему?
— Да. У меня есть какое-то неясное ощущение, что это может быть нам полезно.
Подруги не стали спорить. Да и как тут поспоришь, когда у человека ощущение? К чувствам, предчувствиям, ощущениям и прочим штучкам своего подсознания подруги относились с большим уважением. А привыкнув уважать собственное подсознание, автоматически стали уважать и подсознание других людей.
