Галина Куликова - Витязь в овечьей шкуре
— Стас за всем проследит, — подал голос Вадим и закинул левую ногу на правую. — Как удачно он подвернулся. Смотри: приехал именно сегодня. Андрюшке просто повезло.
— А вдруг его не пустят? — испуганно спросила Марина. — К папе?
— Как это не пустят?! — возмутилась Лина. — Он ведь адвокат.
— Ты не в Париже, моя дорогая, — напомнил ей муж. — У нас что хочешь могут вытворить. Но — будем надеяться на лучшее.
Через некоторое время Генрих позвал всех пить кофе.
— Так время быстрей пройдет, — пояснил он.
Наташа несколько раз порывалась оставить родственников одних, но потом передумала. Что она будет делать в своей комнате? Фронт работ ей еще не определили, смотреть телевизор неудобно — в такой-то момент, а книг у нее с собой нет. Поэтому она отправилась вместе со всеми в столовую и чинно уселась на стул.
К кофе Генрих подал коньяк, и Наташа через некоторое время должна была признаться себе, что именно этот вид спиртного действует на нее быстро и сокрушительно. Когда Лина на секунду замолчала, делая затяжку, Наташа поставила чашку на блюдце и неожиданно для себя спросила:
— Вот вы говорите, что у вас дом поблизости. Значит, ночью вы находились в пределах досягаемости. А алиби у вас есть?
В столовой повисло молчание. Несколько долгих секунд все таращились на Наташу. Но тут Лина с придыханием выпустила дым и пожала плечами:
— Алиби? На время убийства? Но мы же не знаем, в какое время убили бедную Алису!
— Да мы тоже не знаем, — подала голос Марина. — Нам просто сказали — ночью.
— Ну? И какое у вас алиби на эту ночь? — пристала Наташа.
— Конечно, вы чувствуете себя замечательно, — хмыкнул Вадим. — Вы посторонняя, вас никто не станет подозревать.
— Ну а нас-то за что подозревать? — развела руками Лина. — Можно подумать, мы тут плели интриги против Андреевой жены. Причем бывшей. Даже смешно!
— Нет у нас никакого алиби, — вздохнул Вадим. — У меня с вечера болела голова — наверное, перед грозой! — я выпил успокаивающие капли и лег в дальней комнате. Когда я хочу выспаться, то надеваю на глаза повязку, а в уши вставляю специальные заглушки. Спится прекрасно! Правда, в таком случае трудно контролировать ситуацию. Залезут, например, грабители, а ты лежишь — тюфяк тюфяком!
— Младенец! — бросила Лина и стряхнула пепел, ловко постучав выпуклым ногтем по сигарете. — Мог бы соврать, что мы спали вместе. Нас ведь заподозрят!
— Ты же сама сказала, что у вас с дядей мотива нет, — вздохнула Марина. Она не принимала всерьез этот разговор про алиби.
— Мы думаем, что нет, а милиция возьмет и отыщет! — не согласилась Лина. — Впрочем, все это глупости.
— Да ничего подобного! — уперлась Наташа. Сегодняшний коньяк лег на вчерашний очень хорошо. Она чувствовала прилив душевных сил. — Совсем даже не глупости. Кто-то же убил эту тетку. Кто хочешь мог. Вот даже Марина.
— Я не убивала, — испуганным голосом сказала та. — Хотя мы с Валерой тоже тусовались тут поблизости — у Леши Медведева. Мы всю ночь не спали. Правда, был такой момент… Мы здорово поругались и дулись друг на друга, но потом снова помирились и тогда уже до самого утра держались за руки.
— То есть найдутся свидетели, которые подтвердят, что вы постоянно были у них на глазах?
— Ну… Не знаю, — протянула Марина. — Вообще-то я ходила под лестницу плакать, а Валера некоторое время бродил по саду и страдал. Прямо как Байрон.
— Сильно поругались? — сочувственно спросила Лина.
— Зато небось сладко помирились, — хмыкнул Вадим.
— Значит, алиби ни у кого нет, — сделала вывод Наташа, и все посмотрели на нее с неудовольствием. Странно, что они вообще отвечали на ее вопросы.
— А вы, Генрих? — крикнула Наташа, качнувшись на стуле, чтобы увидеть эконома в проеме кухонной двери.
— Что я? — спросил тот, появляясь на пороге.
По его лицу сразу стало ясно, что он внимательно следил за развитием событий. — У меня был выходной, и я на целый день уезжал в Москву. В гости не ходил, всю ночь спал дома. Как всегда.
— Генрих, вытряхни пепельничку, — попросила Лина.
Он послушно пошел и вытряхнул. Но когда вернулся обратно, у Наташи на языке вертелся следующий вопрос:
— А на чем вы возвращались? На утренней электричке? Билет есть?
— Я всегда на попутках, — оправдываясь, ответил эконом. — В электричке духотища. Да еще от станции идти невесть сколько.
— Отлично! — обрадовалась Наташа и потерла руки. — Афанасию Афанасьевичу ничто не грозит. То есть я хотела сказать — Андрею Алексеевичу. Оговорилась, миль пардон.
Поскольку все посмотрели на нее, мягко говоря, удивленно, она поспешила добавить:
— Это прошлый мой работодатель был Афанасий Афанасьевич. Вот я и перепутала имена по старой памяти!
А про себя подумала: «Интересно, зачем это Покровский назвался в гостинице чужим именем? Я ведь не собиралась ему навязываться. Какого черта он мне лапши на уши навешал?» После недолгих размышлений она решила, что это такой способ релаксации. Мужчина в нерабочие часы придумывает себе имя и чувствует себя свободным, знакомства его ни к чему не обязывают, он словно играет роль. А потом, вернувшись в привычную жизнь, легко выбрасывает из памяти тех людей, с которыми успел завязать отношения. Но вот с ней у него этот номер не прошел. Хотя он Наташу и не узнал со стриженой головой.
Спустя некоторое время Наташа все же спросила, нельзя ли найти здесь какую-нибудь книжку для души, и услужливый Генрих отвел ее в библиотеку. Прошло еще несколько часов, прежде чем к дому подъехал автомобиль, и Марина закричала:
— Папа!
— Слава богу, тебя не арестовали, Андрей! — первой пошла к нему навстречу Лина.
У Покровского было измученное лицо. Он обнял ее за плечи, потом поцеловал дочь и за руку поздоровался с братом. А у Наташи почему-то спросил:
— Испугались?
— Я ведь не знаю всех обстоятельств дела, — важно ответила она, чувствуя, что коньяк все еще полыхает внутри. — Нужно все детали учитывать. А так что? Только одни глупые предположения…
— Обстоятельства дела на самом деле для меня очень неблагоприятны, — нахмурился Покровский.
— Расскажи, — потребовал Вадим, который больше всех походил на человека, способного делать здравые выводы.
— Алису обнаружили на дороге, ведущей в дачный поселок. На той, что идет через лес. Ну, вы знаете — можно в объезд, далеко, по асфальту, а можно так — наискосок. Она сидела в своей машине, мертвая. Ее опознал кто-то из соседей.
— Папа, она мучилась? — дрожащим голосом спросила Марина.
— Не думаю, детка, — покачал головой тот.
— Ее задушили? Или.., что?
— Как это ни странно, ее отравили. — На лице Покровского нарисовалось удивленное выражение. Видимо, он до сих пор не мог свыкнуться с ситуацией.
— Как?! — ахнула Лина. — Отравили? Но чем?
— Ядом, разумеется, — вздохнул Покровский. — Цианидом. У меня спрашивали, не имею ли я доступа…
— Жутко старомодный способ, — громко заметила Наташа, и все посмотрели на нее с напряженным любопытством. — Кто сейчас травит людей цианидом, как в доисторические времена? Очень странно. В таком способе убийства определенно что-то есть.
— Что есть? — переспросил Вадим.
— Какая-то подоплека. Почему именно цианидом?
— Наверное, убийца не хотел шуметь. Или у него нервы… — предположила Лина.
— Лапочка, это у тебя — нервы, — вмешался Вадим. — Убийцы устроены совсем по-другому.
— Все-таки расскажите, что вам удалось узнать о месте преступления? — попросила Наташа.
— Машина стояла в лесу, как я уже сказал, дверца была открыта, и Алиса сидела боком — сама в машине, а ноги на земле. Рядом валялся термос с кофе и крышечка, из которой она пила. В кофе был цианид.
— В термосе или в крышечке? — уточнила Наташа.
— В термосе.
— Ну вот! — воскликнул Генрих, который тоже пришел слушать о преступлении. — Она сама приняла яд.
— Следователь в это не верит. Видишь ли, незадолго до смерти Алиса звонила разным людям, намечала свой график на завтрашний день. То есть на сегодняшний. Не может быть, чтобы человек, прежде чем наложить на себя руки, сделал множество деловых звонков, строя совершенно конкретные планы на будущее.
— Но ведь была ночь, — поразился Вадим. — Какие деловые звонки ночью?
— Она звонила своему командированному сотруднику, он находился в другом часовом поясе. И еще разговаривала с подчиненными, которые отмечали день рождения и гуляли почти до утра. Брату звонила, он у нее шофер, работает по ночам.
— Кроме того, — вмешалась Лина, — у Алисы не тот характер, чтобы впасть в депрессию. Она была очень.., резвой. Нет, ее, конечно, убили. Но кто, господи боже мой?!
— Есть и совсем неприятный момент, — продолжил Покровский, взъерошив волосы. — На месте преступления нашли мои следы.
— Пап, ну ты что?! — испуганно пискнула Марина. — Какие следы?
