Дарья Донцова - Чудовище без красавицы
Аня дернулась и пролила на клеенку кипяток.
– У меня зарплата – горькие слезы, муж вообще на бирже стоял, а теперь гербалайфом торговать подался, свекровь – почтальон, свекор в НИИ сидит, даже на сигареты не зарабатывает, не всем же так везет, как Ленке!
Я с изумлением глянула на нее:
– Да уж, редкостное везение, убили в двадцать три года.
Но Анечка, так испугавшаяся страшного известия час тому назад, неожиданно проявила странную жестокость. Она пододвинула ко мне чашку с жидким кофе и заявила:
– Ну и что? По мне, так лучше прожить мало, но ни в чем себе не отказывать, а не так, как существуем мы.
Честно говоря, я слегка растерялась. Аня же, совершенно не смущаясь, спросила:
– Ну и что она велела мне передать?
У Лены в спальне на шкафчике стояло множество самых разных статуэток. Я прихватила, на мой взгляд, самую малоценную, изображавшую коленопреклоненную женщину с вытянутыми вперед руками. Скульптура была сделана из белого материала, скорее всего гипса, и стоила, очевидно, пять копеек в базарный день, даже странно, что женщина, обладавшая хорошим вкусом и образованием художницы, держала дома дешевую поделку.
– Вот, – протянула я Ане «красотку», – в понедельник Леночка попросила съездить к вам и передать статуэтку. Уж извините, опоздала…
Аня взяла фигурку и усмехнулась:
– Сказать ничего не велела?
Я развела руками:
– Нет.
– Ясно, – вздохнула Аня, – все ясно.
– Что? – не утерпела я. – Что вам ясно?
Аня поставила фигурку на стол и щелкнула по ней пальцем.
– Знаете, как называется эта вещь?
– Нет.
– В Музее изобразительных искусств бывали?
– Очень давно…
– В Греческом зале находится ее подлинник в рост человека, и называется работа неизвестного мастера «Мольба о прощении», – пояснила Аня. – Значит, Ленка все же поняла, как меня обидела, а извиниться самой духу не хватило, вот и подослала вас…
– Вы поссорились? – спросила я.
Аня пожала плечами:
– Нет, просто кошка между нами пробежала. Ленке ее деньги свет затмили.
– И все же что случилось?
– Вам какое дело? – грубо ответила Кленова. – Спасибо, что побеспокоились и принесли вещицу, но теперь прощайте, недосуг мне лясы точить…
Я посмотрела в ее нездоровое одутловатое лицо и тихим, но безапелляционным тоном заявила:
– Я забыла представиться – Виола, частный детектив.
Аня разинула рот:
– А говорили – домработница!
– Не хотела вас пугать, – улыбнулась я, – людей моей профессии не слишком любят.
– Что вам от меня надо? – зло осведомилась Аня.
Я поколебалась и ответила:
– У Федуловой дома хранились большие ценности, они пропали…
Аня напряглась:
– Вы что? Намекаете, будто я украла Ленкины побрякушки, да?
– Нет, – я поспешила исправить положение, – просто мать Федуловой, Марья Михайловна, наняла меня, чтобы отыскать убийцу, вот я и пришла к вам.
– Так вы считаете, будто я прирезала Ленку, – побагровела Кленова, – совсем сдурели, да?
– Вовсе нет, – рявкнула я, – мне просто надо узнать о том, сколько приятелей имелось у Лены. Ну устраивала же она дни рождения, встречу Нового года… Кто к ней ходил?
Аня слегка расслабилась:
– Не знаю.
Я обозлилась:
– Ну как вам не стыдно! Убили подругу, а вы даже рта не хотите раскрыть! Значит, пусть негодяй гуляет на свободе?
Кленова вновь щелкнула фигурку по голове.
– Мы поссорились.
– Из-за чего?
Внезапно Аня всхлипнула:
– Думаете, мне не жаль Ленку?
– Похоже, что нет, – жестко ответила я.
Собеседница принялась вытирать глаза лежащей на столе тряпкой.
– Очень жаль, мы дружили еще со школы, но только она меня обидела, а потом сделала вид, будто ничего не произошло… Вот я и перестала ей звонить, уже года два как…
– Да что между вами произошло?
Анечка тяжело вздохнула и завела длинный рассказ.
С Леной они познакомились в пятом классе, когда из обычных общеобразовательных школ перевелись в так называемую художественную, где обучались дети, собиравшиеся в дальнейшем стать живописцами.
Анечка сидела вместе с Леной за одной партой и частенько завидовала подруге. Шел 1988 год, подружкам было по одиннадцать лет. Кто помнит то время, знает – в тотальном дефиците было все: продукты, одежда, обувь, книги, мыло и туалетная бумага.
«Если вы пришли в гости и вымыли руки с мылом, то чай будете пить без сахара», – шутили неунывающие москвичи. Кстати, пачка чая «со слоном» или упаковка стирального порошка «Лотос» считались в те годы шикарным подарком. Я сама, придя на день рождения к Вальке Егоровой, презентовала той полкило сыра и две пачки «Вологодского» масла…
Но Леночка на большой перемене доставала из ранца бутерброды с удивительно вкусной «Докторской» колбаской, сделанной в спеццехе… И одежда у нее была отличная, и обувь. А главное, Леночка имела великолепную бумагу, качественные краски, изумительные кохиноровские карандаши и набор потрясающих кистей, о которых мечтали сами преподаватели.
Впрочем, ничего удивительного. Бабушка Лены, Ольга Сергеевна, заведовала ателье, причем не какой-нибудь районной пошивочной мастерской с леворукими закройщиками. Нет, Ольга Сергеевна руководила предприятием, одевавшим партийную верхушку, сливки советского общества. Поэтому Леночка получала всегда все то, что хотела иметь Анечка.
В девятом классе пятнадцатилетняя Лена отчаянно влюбилась в паренька из социальных низов Павла Федулова. Отца у мальчишки не было, вернее, где-то он, конечно, существовал, но мать поднимала Павла одна. Впрочем, она не слишком старалась, а пила целыми днями.
Марья Михайловна, узнав о романе, разгоревшемся между ее дочерью и мальчиком, совершенно не подходящим ей ни по социальному статусу, ни по материальному положению, пришла было в ужас. Наверное, она хотела предпринять все, чтобы разорвать эту связь, но тут у Ольги Сергеевны случился инфаркт, и Марья Михайловна прочно осела в больнице, пытаясь выходить мать. Однако ни дорогие лекарства, ни отличная аппаратура, которой оборудована Кремлевка, не помогли. Ольга Сергеевна скончалась.
После поминок и похорон Марья Михайловна обратила свой взор в сторону дочери и чуть не скончалась сама. Пятнадцатилетняя Лена оказалась беременной.
Анечка, естественно, была в курсе всех событий. Более того, именно в ее комнате в отсутствие родителей и произошло грехопадение Лены. И опять Анюта завидовала подружке. У нее-то самой никого не было, она даже не целовалась ни с кем ни разу, а у Лены – самый настоящий любовник и жуткая страсть.
Надо отдать должное Марье Михайловне. Она выбрала единственный правильный путь поведения, позволивший сохранить с дочерью нормальные взаимоотношения. Женщина поселила Павла у себя, после родов сыграли тихую свадьбу, а школу Лена окончила экстерном, сдав разом все экзамены. Более того, Леночка оказалась в институте на год раньше Ани, и та опять завидовала. Ей предстояло еще целых девять месяцев ходить на ненавистные уроки, а подруга получила сразу все: ребенка, мужа и институт. Успокаивало только то, что супруг Ленки – абсолютно дремучий парень, употреблявший изумительные глаголы «ложить» и «покласть». Аня была уверена, что брак между Леной и Павлом просуществует от силы полгода, уж очень разными они казались.
Но все вышло по-другому. Павел неожиданно занялся бизнесом, враз разбогател, купил квартиру, машину, дачу… Разводиться они не собирались, обожали Никиту и жили счастливо. А вот у Анечки жизнь не складывалась. Правда, она тоже вышла замуж и переехала к мужу, в огромную комнату на Старом Арбате. Но ее судьба была другой, нежели у подруги, и ребенка себе они позволить не могли: не было ни средств, ни нормальной квартиры…
ГЛАВА 9
Два года назад, забеременев в очередной раз, Аня приехала к Лене. Последнее время они не слишком часто встречались. Обе замужем, быт, работа…
И еще Анечке не слишком приятно было видеть роскошно отремонтированную и шикарно обставленную квартиру Федуловых, где по длинным коридорам гонял на детском электромобильчике Никитка. Нет, Лена всегда была приветлива, доставала из холодильника австрийские пирожные, а из бара французский коньяк… Но! Но просто очень тяжело оказывалось потом возвращаться к себе и ложиться спать на продавленную кровать за ширмой.
В тот раз Аня ехала к Лене не просто так. Выпив кофе, Анечка сказала:
– Я беременна.
– Опять аборт сделаешь? – вздохнула Лена.
– Нет, если ты поможешь, – ответила Анюта.
Лена улыбнулась:
– Я постараюсь, говори, что делать?
Анечка помешала ложкой вязкую кофейную гущу.
– Дай нам в долг двадцать пять тысяч.
Подруга отодвинула зеркало, открыла сейф и протянула Ане десять зеленых сотенных бумажек.
– Здесь чуть больше будет. Когда отдашь?
Аня подняла на Лену глаза:
