Галина Полынская - Беседы с мужчиной по вызову
– И где же Воскресенск? – нехорошим голосом произнесла Тая.
Я обернулась назад и увидала искомое. Прямо скажем, очень далеко, где-то в заснеженной пустыне чернели домишки частного сектора.
– Скорее всего, вот это и есть Воскресенск, – я ткнула пальцем в нужном направлении. – Только туда, наверное, на автобусе ехать надо, кажется, пешком далековато получится.
Таисия окинула туманным взором окрестности пустынной платформы, разумеется, ничего даже отдаленно похожего на автобус, такси или маршрутку не наблюдалось. Свистел ветер, начинал срываться снег, не хватало только отдаленного волчьего воя.
– Я сейчас прямо таки зашибусь от счастья, – мрачно произнесла Тая. – Как же мы будем искать эту ведьму?
– Она колдунья.
– Большая разница! Таскаться по пояс в снегу от одной хаты к другой я совершенно не хочу! Мало ли, кто из калитки вылезет навстречу и на помощь ведь никто не придет! Никто, Сена, понимаешь? Скажи Конякину, что не смогла найти ее без адреса и всех делов!
– Что ж, мы зря сюда тащились? – я даже расстроилась, так как не привыкла сдаваться на полпути и возвращаться ни с чем. Мой взгляд остановился на кафе. – Тай, ты не видишь отсюда, это заведение работает или нет?
– Не понятно, но окна вроде не заколочены, а что, хочешь чего-нибудь съесть или выпить? Я бы не советовала рисковать…
– Да нет, если работает, можно поговорить с барменом или кто там есть внутри, как правило, они должны знать все городские новости и сплетни, может, подскажут где живет нужный персонаж.
Тая восхитилась моим умом, сообразительностью и заторопилась к обшарпанной постройке, я поспешила следом, не особо надеясь, что заведение в рабочем состоянии. Поразительно, но на двери не висело амбарного замка, дверь благополучно отворилась и мы ступили в небольшое помещение с четырьмя «стоячими» столами, то есть, такими столами, за которыми следовало кушать стоя, не рассиживаясь, как на именинах. Стойку бара заменял прилавок, за прилавком стояла большая мрачная тетя в чепчике, пристегнутом к высокой залакированной прическе. Мы даже слегка оробели, увидав такую тетю, тут уж особо не забалуешь… Посетителей кроме нас не наблюдалось.
– Здравствуйте, – Тая выдала очаровательную улыбку и лебедушкой поплыла к прилавку. – Скажите, пожалуйста, что у вас есть вкусненького?
– Все! – сурово отрезала тетя.
Я тоже подошла к прилавку и обозрела ассортимент. Да, он впечатлял… Три вида засохших бутербродов, пара сочников, кексы, две лапши быстрого приготовления и покрытая белым соляным налетом вобла, а из напитков кофе, чай, три вида пива, дешевое красное вино и коньяк совершенно неизвестной марки. Мы глубоко задумались, не зная, что выбрать.
– Пожалуй, я возьму вот это, – Тая указала на бутерброд с ветчиной, видать он показался ей наименее опасным.
– Мне тоже самое, пожалуйста. И чай.
– И мне чай.
– С сахаром, без?
– С сахаром. Если можно…
Дожидаясь заказа, мы неловко мялись у прилавка, не зная, как начать разговор на интересующую нас тему, тетенька явно не была предрасположена к непринужденной болтовне с клиентами. Получив по бумажной тарелочке с тончайшими, прямо таки бесплотными бутербродами и граненому стакану странного цвета жидкости, мы расплатились, подумали, что терять нам особо нечего и решили брать быка за рога.
– Вы знаете, мы из Москвы приехали, – застрекотала Тайка, сверкая очаровательными глазками, – ищем матушку…
Таисия весьма ощутимо пнула меня по ботинку.
– Агафью, – с готовностью подсказала я.
– Да, матушку Агафью. Нам сказали, что она живет в Воскресенске, но не уточнили, где именно, сказали, что все ее там знают, что найдем без проблем. Дело в том, что она нам очень сильно нужна, буквально вопрос жизни и смерти, если можно так выразиться…
Тетин взгляд отчего-то становился все тяжелее и тяжелее. Таиска малость сбавила обороты и голос ее зазвучал менее уверенно.
– Видите ли, нам так сильно нужна матушка Анфиса…
– Агафья, – деликатно кашлянула я.
– … что мы даже готовы заплатить за информацию, касательно ее координат…
Насмотрелась зарубежного кинематографа Балда Ивановна, готова она платить за информацию прямо вот в этом страшном гараже вот этой вот монументальной тете, «рожденной в СССР».
– Извините нас, – робко вякнула я, напуская на себя сиротливый вид, – может быть, вы нам подскажете, у кого спросить можно? Как нам повидать матушку Агаф…
– Улица Партизанская, дом 25, квартира 4, – процедила тетушка, практически не размыкая губ и не разжимая зубов.
– Большое спасибо! – хором воскликнули мы и заторопились на выход, даже не отведав восхитительных яств и изумительных напитков.
Пока мы пытали неприступную тетю, облака успели разродиться бурным снегопадом, ветер озверел еще больше, короче погодка стояла – загляденье. И ни одной живой души в округе, способной подсказать, в каких именно пампасах искать Партизанскую улицу.
– Как все это ужасно, – пробормотала Тая, поднимая воротник, натягивая шапку на нос, а рукавицы по самые локти. – Остается надеяться, что Анфиса стоит таких мучений.
– Агафья.
– Мне все равно, хоть Аграфена! Идем, Сена или будем стоять тут, пока не обледенеем?
– А куда идти-то?
– У нас одна дорога – прямо, Сена, только прямо!
Да, нам отступать было некуда, позади – Конякин.
С платформы железнодорожной станции имелось два спуска на противоположных сторонах. Один вел куда-то в снежную пустыню с черной кромкой леса, другой непосредственно в сторону далеких домов Воскресенских жителей. В лесу нам однозначно нечего было делать, и мы устремились к спуску номер два. Так как на моих ногах были меховые ботинки на сплошной подошве – пусть страшненькие, но зато удобные, а на Таискиных красовались изящные сапожки на весьма и весьма приличных каблуках (в них она изволила выписывать танцы на новогоднем торжестве, откуда ж ей было знать, что после праздников предстоит такая вот увлекательная поездка), то ей пришлось весьма и весьма несладко. По каменной лестнице, чьи ступеньки практически не просматривались и не прощупывались под снегом и наледью, соединяющей ж.д. платформу и обетованную Воскресенскую землю, Таисия Михайловна спускалась так, будто демонстрировала перед затаившей дыхание многочисленной публикой невиданный доселе смертельный номер. Боком, на полусогнутых ногах, обеими руками вцепившись в гнутые перила, она сначала вколачивала один каблук в обледеневший снег, будто заправский альпинист, фиксировала положение, проверяла саму себя на устойчивость и только после этого делала шажок, вколачивая второй каблук чуть подальше. Я малость постояла, восхищаясь таким акробатическим этюдом и призадумалась над собственной участью. У меня, собственно говоря, было только два варианта, либо просто пойти, время от времени поскальзываясь и падая, либо сесть на попу и съехать вниз, считая попой куцые края ступенек. В принципе, попу было не так сильно жалко, как любимые джинсы и единственную дубленку…
– Ладно, – пробормотала я, набираясь храбрости, – как-то же люди тут спускаются… да не так уж и высоко…
Тем временем вприсядку Таиска дошкреблась уже практически до половины пути, времени на раздумья уже не оставалось и с криком «Побереги-и-ись!» я побежала вниз, навстречу Воскресенску.
Поразительно, но мой отчаянный спуск завершился благополучно, без травм и потерь, вскоре с «лестницы смерти» сползла и драгоценная подруга. Оказавшись на горизонтальной поверхности, она отдышалась и выдала такой речитатив, от которого поручик Ржевский упал бы без сознания.
– Все хорошо, дорогая, – я похлопала ее по плечу, – мы уже практически у цели.
– Правда? – каким-то нехорошим голосом произнесла она. – Ты действительно так считаешь?
Я окинула взором перспективу. Если имелись какие-то протоптанные пешеходные тропы, то снегопад их благополучно засыпал, вьюга замела… а до ближайших домов было километров пять – не меньше.
– Без паники, – отважно сказала я, – здесь непременно должна быть автомобильная дорога, просто на белом фоне ее так сразу и не разглядишь. Если хочешь, постой здесь, а я пробегусь, погляжу…
– Чтоб меня тут волки обглодали? Нет уж! Пробежимся вместе!
Для начала мы двинули в противоположную от железнодорожного полотна сторону, в надежде наткнуться на отлично укатанную многочисленными автомобилями трассу, по которой мы, улыбаясь и посвистывая, без труда прибудем на Партизанскую улицу. Как бы не так! По колено в снегу мы брели куда глаза глядят, а глаза наши уже глядели в безысходность.
– Как же воскресенцы до домов своих добираются? – вздохнула я после десятиминутного молчания.
– А они из своих домов и не выходят, – мрачно ответила Тая, – никуда не ездят, ниоткуда не возвращаются, ты же видела – никто кроме нас на этой конечной станции не вышел.
– Да ладно тебе, так не бывает.
