Люся Лютикова - И будет вам счастье

— Кем вы приходитесь Сергею Кисляку? — спросила я женщину.

— Я его жена.

Я уставилась на хозяйку. Около тридцати лет, симпатичная блондинка с большими голубыми глазами, с замечательными фигурой и цветом лица. Вид у нее был цветущий. А супруга Кисляка должна быть смертельно больна, опять несостыковка получается.

— Простите, вы единственная супруга Сергея?

Собеседница изумленно вскинула брови:

— Что вы имеете в виду?

— Может, у него есть бывшая жена? Или вы сами — бывшая?

— Никакая я не бывшая! — вскинулась дама. — Я первая и последняя! Мы поженились, когда нам было по восемнадцать лет, и с тех пор живем душа в душу!

Создавалось впечатление, что она хочет в этом убедить прежде всего саму себя.

— А со здоровьем у вас как? — осторожно спросила я. — Не болеете?

— Бог миловал. Что за странные вопросы?

— Просто у меня была другая информация, — миролюбиво ответила я, — но, очевидно, меня ввели в заблуждение. Вас как зовут?

— Екатерина, — резко ответила она. — Так о чем вы хотите поговорить?

— О вашем муже. Где он?

— Я же сказала, что его нет. Он уехал.

— Куда?

Катя дернула плечом:

— Кажется, в Мурманск. Или во Владивосток, я точно не запомнила.

— Зачем это? Ведь он работает у Леонида Лисовика личным водителем.

— Уже нет. Сегодня утром муж уволился от Лисовика. Его давно там многое не устраивало: маленькая зарплата, постоянные переработки. И сегодня же Сережа устроился на фирму дальнобойщиком, его сразу отправили в рейс.

— Что за фирма? Название, адрес, телефон?

— Понятия не имею. Все так быстро случилось, муж даже не оставил мне координат. Я только успела собрать ему в дорогу сумку с едой и сменой белья…

— Надолго Сергей уехал?

— Не знаю, как получится. Неделя, месяц…

— Вы сегодня звонили мужу?

— Звонила.

— И как он там?

— Да мы толком не поговорили, он был в дороге.

— Вы знаете, что телефон вашего мужа постоянно недоступен?

— Правда? Странно, когда я звонила, все было нормально.

Екатерина отвечала бойко, удивлялась очень искренне, но глаза были тревожные. Ее руки нервно теребили край розовой шелковой кофточки, расшитой бусинами. Эта кофточка, а также черные шелковые брюки окончательно убедили меня в том, что дама врет.

Не знаю, как вы, а я лично по своей квартире хожу в затрапезном виде. Ничего лучше халата в качестве домашней одежды человечество не придумало. Принаряжаюсь я только в том случае, если жду кого-то в гости. И Екатерина тоже ждала. Сергей предупредил супругу, что по его душу обязательно нагрянут компетентные органы, вот она и оделась поприличней. Не представляю, как можно в шелковом костюме готовить ужин, мыть посуду и купать ребенка. Если только…

— У вас есть домработница?

Собеседница усмехнулась:

— С каких доходов?

— А няня?

— Кажется, вы путаете меня с Изольдой Лисовик, — язвительно заметила Катя. — Домом и ребенком я занимаюсь сама.

Ну вот, что и требовалось доказать!

Однако давить на Екатерину не имело смысла. Правду о том, куда делся Сергей, женщина все равно не скажет, будет стоять за мужа горой. Да и нет у меня никакого права выбивать из нее признание.

— Извините за поздний визит, — сказала я, поворачиваясь к двери.

Благо, что далеко до выхода идти не придется, все это время хозяйка продержала меня в коридоре.

— Мне надо будет прийти на официальный допрос? — спросила Катя на прощание.

— Куда?

— Ну, не знаю, куда вы обычно вызываете, — в прокуратуру, в милицию. Вы же из милиции?

Нажав кнопку лифта, я честно ответила:

— К милиции я не имею никакого отношения.

Екатерина спала с лица:

— А кто вы?!

Подумав секунду, я выдала:

— Да так… Монгольская ясновидящая.

— Зачем же приходили?

Действительно: зачем?

— Меня позвала жажда… — задумчиво ответила я.

— Сумасшедшая! — бросила Екатерина, захлопывая дверь.

Ну, отчего же сразу сумасшедшая? А если это была жажда жизни?

Я вышла из подъезда и села на лавочку около песочницы. Погода была замечательная — теплая и чуть ветреная. Порыв ветра был достаточно сильный, чтобы почувствовать ночную свежесть, и в то же время его не хватало, чтобы замерзнуть. Вечер можно было бы назвать чудесным, если бы в горле у меня не стоял ком горечи, обиды или злости — называйте как угодно. Только что я распрощалась с последней надеждой на спасение. Лучше бы на улице шел ливень, по крайней мере, он идеально соответствовал бы моему настроению.

Сергей Кисляк, у которого, возможно, есть противоядие, пропал. Куда он мог уехать? Да куда угодно! Может, и правда подался в Мурманск, а может, и в Караганду. Ясно одно: возвращаться он не собирается.

Своими силами мне его не отыскать. Возможно, милиции, с ее огромными возможностями, удастся найти преступника. Кисляка объявят во всероссийский розыск, перекроют границы, поставят на прослушку телефон жены… Быть может, через месяц или два его обнаружат где-нибудь в чукотской юрте. Быть может. Но для меня это ровным счетом ничего не изменит, к тому времени все будет кончено.

Я почувствовала, как на руку упала капля. Подняла лицо вверх, но дождя не было. И только тут я поняла, что плачу. Слезы потоком полились из глаз, а я этого даже не замечала!

— Ревешь? — вдруг раздалось у меня над ухом.

Я вздрогнула и обернулась.

Позади меня стояла старушка. Свет от фонаря позволил мне ее рассмотреть: интеллигентного вида, с пучком седых волос и любопытным взглядом.

— Ревешь? — ласково повторила она.

— Угу, — всхлипнула я.

— Из-за мужика убиваешься?

Я кивнула:

— Можно и так сказать.

— Из-за Сереги с четырнадцатого этажа?

Я в изумлении уставилась на бабульку:

— А вы откуда знаете?!

Глава 12

Пожилая дама неторопливо обошла лавочку и села рядом со мной.

— Жизненный опыт, немного наблюдательности и хороший слух, — с улыбкой ответила она. — Я слышала, как ты ругалась с его женой.

Я вздохнула. Ну, понятно, старушка уловила обрывок разговора и истолковала на свой лад. Она не поленилась одеться и спуститься во двор в надежде выведать у меня подробности. Поистине, любопытство толкает людей на подвиги! Кстати, пожилая дама была одета в строгий костюм из джерси синего цвета, не новый, но еще в хорошем состоянии.

— Не ты первая сюда приходишь, — продолжила старушка.

— А кто еще? — удивилась я.

Неужели Сильвия меня опередила?!

— Да была тут одна, тоже скандалила с Катькой, а потом плакала на лавочке. Хотела раскрыть законной супруге глаза на ее мужа. Так прямо и заявила: «Сережа любит меня, а с вами он только ради ребенка. Отпустите его!»

— А Екатерина что же?

— Да спустила ее с лестницы, вот что! Эка невидаль, мужик сходил налево! Что же теперь, семью из-за этого разрушать? Тебя как зовут-то? — безо всякого перехода спросила дама.

— Люся.

— А меня Галина Кирилловна. Вот что я тебе скажу, Люся: забудь ты его! Я вообще не понимаю, что в этом Сережке девки находят. Маленький, щуплый, «метр с кепкой», лысина уже намечается, работает простым водителем, а вот поди ж ты! Может, в постели он гигант, а? Так ведь в жизни-то не это главное! В жизни главное — чтобы был надежный тыл. А Сережка жену никогда не бросит. Они в нашем доме третий год квартиру снимают, я его знаю как облупленного. Он хозяйственный, все деньги в дом несет, Катьке ни в чем не отказывает. Она не работает, целыми днями по магазинам шастает, то юбку новую прикупит, то туфли. За мужем как за каменной стеной!

Услышав такое, я опять принялась реветь. Истории про заботливых мужей я в последние дни воспринимаю слишком болезненно. Сразу вспоминается Руслан Супроткин, который в тяжелую минуту оставил меня в одиночестве бороться за жизнь.

Галина Кирилловна опять истолковала мои слезы по-своему. Добрая женщина принялась гладить меня по спине:

— Эх, девка, видать, совсем он тебе мозги запудрил! Надо тебя с Нинкой свести. Вы друг друга поймете, и, чем черт не шутит, может, вместе вылечитесь от этой болезни, а?

Я осторожно отодвинулась от дамы. Не люблю, когда меня трогают посторонние люди!

— Кто это — Нинка? — спросила я, лишь бы отвлечь ее от спины.

— Моя бывшая ученица. Я ведь когда-то в школе работала, преподавала домоводство. А Нинка такая фифа была! Бывало, я объясняю, как салат готовить, как наволочку сшить, как мужские брюки гладить, чтобы ровные «стрелки» были, а она не слушает, в облаках витает. Я у нее спросила: «Шмелева, ты замуж-то выходить собираешься?» Она фыркнула: «Собираюсь, Галина Кирилловна, только ваши советы мне не понадобятся. У меня прислуга будет, и обед приготовит, и белье погладит по высшему разряду». Представляете? Это у советского-то ребенка такие мысли! Отец у Нинки, между прочим, обычный работяга на заводе был, а мать счетоводом на стройке работала. Ну, и откуда у нее барские замашки? Все девчонки в классе рты, конечно, пораскрывали. Но я не растерялась, спросила: «А ты знаешь, что домработницы только у академиков бывают?» А она рассмеялась: «Значит, я выйду замуж за академика!» Господи, ну какой там академик, Нинка на одни «тройки» училась, прямая дорога ей в ПТУ была!