Андрей Кивинов - Царь зверей
Дескать, деловой пошел разговор.
– Все на мази. Решетку срежут, как пройти – объяснят, а там тебя местный работяга будет ждать. Деньги ему отдашь, свяжешь и зверя возьмешь, – объяснил директор.
Стрельцов изобразил на лице глубокую и напряженную задумчивость.
– Ну что, согласен?.. – не вытерпел Крутиков.
– Что-то уж больно просто, – усомнился Стрельцов.
– Да или нет?!
– Работа нужна, деньги тоже, – рассудил Гриша, выдержав еще одну небольшую паузу – Ладно, только поесть домой съезжу и рыбок оставлю.
– А вот теперь уже никаких домой, – поднял руку Крутиков. – Здесь будешь. Игорь, возьми его и глаз не спускай. Заодно детали разжуй. И чтоб не пил!
– Полста грамм-то еще можно?
– Чтоб не пил, я сказал!..
– Пошли, – поднялся Тепляков.
– А деньги?
– Сначала дело сделай. – Тепляков крепко взял Стрельцова за локоть.
Гриша вернулся к рыбкам.
Надо срочно передать информацию «на волю». Но как? Судя по всему, пасти его будут до самой операции…
Вася налил себе чаю, пошарил в буфете:
– Мам, а что, сахара нет?
– Сейчас Федор принесет. Наказала зайти по дороге из аптеки.
Но по дороге из аптеки Федор Ильич никуда заходить не стал. Он ворвался на кухню возбужденный, даже пальто не снял.
– Купил? – радостно приветствовала его теща. – Боренька ждет!
– Ага, купил! – раздраженно воскликнул тесть. – Знаешь, сколько этот клафоран стоит? Сто рублей ампула! А еще витамины… Это ж полпенсии! Мы с твоим Борькой по миру пойдем!
– Как сто рублей? – испугалась теща. – Ты ничего не напутал?
– Сходи сама, убедись… Да за такие деньги, не знаю… крокодила можно вылечить!
Пока тема крокодила, которого, в принципе, удобнее держать в ванной, чем свинью, не зацепилась за какое-нибудь вредное колесико в тещином сознании, Вася решительно заявил:
– Я с больной свиньей жить не собираюсь! А если Мишка заразится?! Это вам не шуточки. Ребенок будет болеть, а вам лишь бы Боренька жирнел!
– Продай ты ее обратно, пока не поздно! – вступил тесть. – Обходились без нее и теперь не умрем!
Такая агрессивная стереоатака произвела на тешу оглушительное впечатление. Она села на табурет и заплакала.
Потом вытерла слезы фартуком и грустно согласилась:
– Ладно… Завтра отнесу…
* * *Экспедиция в зоопарк стартовала на двух машинах. Тепляков со Стрельцовым на первой, Артюхов со Скориком на второй. Группа захвата и группа поддержки.
Больно серьезное дело. К тому же – последний шанс. Завтра – время «Ч».
Вернее – уже сегодня. Часы в Петропавловской крепости пробили полночь. Бледная луна едва освещала решетку зоопарка. Мороз крепчал, улицы были пустынны. Граждане спали. Звери спали. Граждане почивали дома, и им снились дальние страны – лето-море-курорт, например. Звери дремали в плену, и снилась им свобода…
– Дыру видишь? – Тепляков указал Грише на срезанные прутья в ограде. – Тебе туда.
– Понял…
– После вон в ту тачку сядешь. – Тепляков ткнул в машину, стоящую на противоположной стороне улицы. – Меня не будет.
Тепляков глянул на часы:
– Иди, только не заблудись. Без свиньи не возвращайся.
Стрельцов перекрестился – для виду. Для Теплякова, то есть. Выбрался из салона, сразу резко пригнулся, подошел к дыре и полез в царство зверей…
Заснеженные дорожки, сонные темные прямоугольники павильонов. Кто-то большой сопит в открытом вольере: не отвлекаться. Под тусклым фонарем Гриша сверился с картой и прошмыгнул к нужному павильону.
Зоопарк тихонько заурчал. Самые чуткие хищники почувствовали сквозь сон неладное.
Вот и дверь с надписью «Служебное помещение».
Два подряд и один после паузы… Условный стук.
Молчание.
Заснул, что ли, этот деятель…
Или неправильно постучал. Еще раз..
Два подряд, один после паузы.
Дверь отворилась. На пороге стоял заспанный Хорьков. Клочки сена в волосах. Вид преспокойный. Будто не преступление совершается, а сосед по деревне ночью разбудил: самогонки попросить.
– За свиньей, – представился Стрельцов.
Хорьков кивнул. Посторонился. Заходи, дескать.
– Баксы давай, – на удивление равнодушно зевнул Хорьков.
Стрельцов извлек из кармана пачку долларов. Послюнив пальцы, Хорьков внимательно пересчитал и только потом подвел Стрельцова к клетке с редким зверем:
– Порося почивает!
Почивала хавронья нервно – постоянно вздрагивала, сопела и похрюкивала. Стрельцов только головой покачал: из-за эдакой ничтожной живности – такой сыр-бор.
А, говорят, еще карликовых лошадей вывели. Размером с собаку.
Помещение для охранников в зоопарке было крайне неуютным. Маленьким до неприличия. Карликовым. Сюда помещались только два стула, стол и мониторы. Даже раскладушку поставить негде.
Приходилось клевать носом, сидя и облокотившись на стенку. Чем сейчас и занимался охранник Петр Петров по кличке Петр Первый. Его напарник и тезка Петр Сергеев по кличке Петр Второй смотрел в мониторы. Вдруг он шлепнул соратника по плечу:
– Засыпаешь? Сходи, проветрись.
– Чего там? – очнулся Петр Первый.
– Погода хорошая.
– Не, правда?
– Да чё-то не пойму, – задумчиво сказал Петр Второй. – Хищники волнуются.
Петр Первый нехотя поднялся.
– Карабин возьми, – посоветовал Второй.
Первый легкомысленно махнул рукой:
– А, не съедят…
– Если съедят, не обессудь, я тебя предупреждал…
Связывая Хорькова, Гриша удивлялся, насколько деловито и умело сотрудник зоопарка переворачивается, подставляя под веревки нужные места. Словно бы он проделывал этот трюк уже десятки раз. Когда все закончится, нужно проверить по картотеке, много ли нераскрытых краж животных из зоопарка. И не приходилось ли сотрудникам правоохранительных органов уже избавлять от пут этого «ночного дозорного».
Стрельцов затянул узел, достал из кармана рулончик скотча. Мечтательно заметил:
– Рожу бы тебе набить. Для красоты.
– За это не плачено… – возразил Хорьков.
– Я бесплатно могу.
– Нет, спасибо, – отказался Хорьков. – Я и сам, знаешь, горазд. На прошлую Пасху так врезался хлебалом в клетку с кенгуру…
– Ладно, как знаешь. Мое дело предложить… Телефон здесь есть?
– Тут нет. В дирекции только.
Жаль… Пора уже как-то связаться со своими. Через охранников? Но тропинка от павильона к дыре в заборе прямая. Крутиковские приматы наверняка секут поляну. Если что-то заподозрят – сразу испарятся. Ищи потом ветра в поле.
– Ладно, – вздохнул Гриша. – Лежи, отдыхай. Скоро за тобой придут.
– Только чего-нибудь под голову сунь, а то затечет, – велел Хорьков.
«Чем-нибудь» оказался ватник. В результате Хорьков остался лежать в довольно удобной позе. Гриша аккуратно заклеил ему рот скотчем, еще раз внимательно оглядел помещение. На полу валялся ржавый гвоздь. Вот это сгодится…
Карликовый свин жалобно захрюкал, когда Стрельцов стал засовывать его в мешок. Голосок у него под стать комплекции был тоненьким, еле слышным, а то пришлось бы и его пасть скотчем заклеивать. А жалко. Хоть и монстрообразная, но все же Божья тварь.
Звери действительно беспокоились, но в пределах нормы. Петр Первый проведал белых медведей, заглянул в вольер к жирафам, потом завернул в павильон к крупным хищникам. Могучий лев, спонсируемый партией Жизни, недовольно приоткрыл один глаз и лениво рыкнул: дескать, спать мешаешь… Петр Первый поспешно кивнул и закрыл дверь.
Все спокойно.
Охранник покурил на воздухе. Мороз – под тридцать. Снег скрипит, как пенопласт. А обещали раннюю весну…
А, кстати, что это снег скрипит? Там, ближе к забору?..
В отсвете фонаря промелькнула тень фигуры с мешком за плечами.
– Что за чертовщина? – пробормотал Петр Первый.
Ну точно. Человек!
Карабин не взял, олух. Из оружия – только резиновая дубинка…
Уже подойдя к забору, Стрельцов услышал крик «Стой!». И резкий свист.
Все бы ничего, до преследователя было добрых пятьдесят метров, но Стрельцов потерял дыру. Метнулся туда, сюда – нету!
Некстати вспомнилась якобы правдивая история про наркоманов, которые разыграли мышь. Жила, стало быть, у наркоманов мышь, и у нее была за шкафом дыра. И однажды, обкурившись, решили наркоманы над мышью подшутить. Шкаф передвинули. Мышь возвращается в нору, прыг под шкаф, а дыры там нет…
История смешная, но охранник уже близко – резиновой дубинкой размахивает. Неприятно по хребту получить. Стрельцов сиганул через забор. Потом, позже, приходил специально посмотреть: удивительно. Невозможно перепрыгнуть. Но как-то оказался он по ту сторону решетки, и даже с мешком. Тут уж свинья забыла, что у нее тоненький голосок, – взревела на всю округу.
