Людмила Ситникова - Противоядие для свекрови
– Берегу фигуру.
– Чью? – Розалия отправила в рот кусочек сыра.
– Очень остроумно.
– Я хочу хурму, – проговорила Канделария.
– Мама, что за извращенные мысли? Хурмы нет.
– А я хочу!
– Возьми апельсин.
– Хурму!
– Яблоко.
– Хурму!
Свекровь поднесла к лицу старухи кулак:
– Один удар, и ты уже ничего не захочешь.
Бабка боязливо посмотрела на одну из камер.
Отложив вилку, Розалия Станиславовна обратилась к Сильвестру:
– Дорогой, нам пора заняться делом.
Мужик вздрогнул.
– Какие у вас дела? – насторожился Рудольф.
– Рудик, зайчик, тебя это не касается, твой поезд уже ушел. Сильвестр, поднимайся.
– Я еще не позавтракал.
– Дорогой, не заставляй меня нервничать.
Швырнув на стол салфетку, мужчина резко встал.
В спальне свекровь потребовала:
– Раздевайся!
– Никакой эпиляции!
– Мне противно лежать в кровати с обезьяной.
– Я лежу в пижаме.
– Господи, ты только вдумайся в свои слова. В пижаме! Как старый дед. Я хочу, чтобы со мной лежал стильный супруг с налетом гламура. Ну давай, не ломайся. Ты ничего не почувствуешь.
– Я за себя не ручаюсь, если будет больно, непроизвольно могу ударить тебя по лицу.
Свекровь закусила губу:
– Так дело не пойдет.
Минуту она смотрела в стену, а затем воскликнула:
– Есть! Скидывай рубашку и ложись на спину.
– Предупреждаю, вы можете пострадать.
– Ложись!
Сильвестр повиновался.
– Неужели это я? – вопрошал мужик. – Меня загипнотизировали. Нет, нет и нет. Какая, к черту, эпиляция? Я себя не узнаю.
– Прекрати разговаривать сам с собой! Смотри сюда и плачь, – Розалия трясла парой наручников. – Впечатляет?
– А это зачем?
– Чтобы ты непроизвольно не ударил меня по лицу.
– Откуда у вас наручники?
– Купила в прошлом году на Хеллоуин.
Приковав руки Сильвестра к кровати, Розалия подошла к трюмо.
Минут через пятнадцать из спальни послышался душераздирающий крик. Забыв обо всем на свете, Катка метнулась наверх.
Сильвестр брыкал ногами, а Розалия виновато тараторила:
– Извини, я забыла смазать кожу гелем.
– Сними наручники!
– Мы еще не закончили.
– Сними!
– Розалия Станиславовна, что вы делаете?
– Эпиляцию.
В спальню подтянулись все домочадцы.
– Вау! – Дора хлопнула Дориана по спине. – Бабуля решила вспомнить молодость.
– Обалдеть!
– Вы его убиваете? – Гаврилюк прижалась к обалдевшему Рудольфу.
– Зачем приперлись? У нас маленькие семейные неурядицы.
– Оттащите ее от меня! – молил Сильвестр. – Она врет! У нас огромные неурядицы. Она хочет лишить меня жизни!
Не ожидавшая увидеть ничего подобного Канделария открыла рот и позабыла, как он закрывается.
– От эпиляции еще никто не умирал, – гнула свою линию свекровь.
– Возьмите у нее ключи и откройте наручники!
Забыв, что он парень-ботаник, Дориан ухмылялся. Выходка Розалии пришлась ему по душе.
– А где они? – Катка осмотрелась в поисках ключей.
– Может, под кровать упали?
– А на трюмо нет?
– Не суетитесь, – Розалия вооружилась гелем. – Ключи я потеряла еще в декабре.
– Что?!
– Подумаешь, забыла предупредить, с кем не бывает.
– Произвол! Позовите Татьяну! Пусть она вмешается. Я разрываю наш контракт.
Сидя в трейлере рядом с Игорем, Агафонова получала огромное удовольствие от спектакля, устроенного Розалией.
– Шоу побьет все мыслимые рекорды.
Игорь продолжал выполнять свою работу.
В спальне атмосфера накалялась.
– Кто-нибудь мне поможет, или вы так и будете таращиться на умирающего человека?
– А чего делать-то? – Дора шмыгнула носом.
– Вызвать спасателей?
– Сломать кровать?
– Как не стыдно, – свекровь погрозила Сильвестру пальчиком. – Такой большой мальчик, а испугался эпиляции. – Освободим мы тебя, не беспокойся.
– Когда?
– Когда закончим начатое.
– Не-е-ет!
– Так, все пошли вон! – Розалия указала на дверь. – Ката, а ты останься, потребуется твоя помощь.
Оставшись наедине с «супружеской парой», Катка зачастила:
– Эта выходка вам боком выйдет.
– Выйдет, еще как выйдет, – ныл мужик.
– Какой ты нудный, – Розалия разглаживала на груди Сильвестра специальный пластырь.
– Не смейте! Не смейте его дергать! Я не выдержу.
– Ката, детка, закрой ему чем-нибудь рот. Итак, котик, приготовься.
– Нет!
– Раз… два… три…
Сильвестр лишился чувств.
– Ну и мужики пошли, грохаются в обморок похлеще девок.
– За прошедшие сутки это уже второй представитель сильной половины, который на моих глазах потерял сознание, – грустно проговорила Копейкина.
– Второй? А кто был первым? Я чего-то не знаю?
– Приводите его в чувство, – рявкнула Ката.
Внизу Наталья спешила к входной двери. Звонок повторился. Щелкнув замком, Натка отшатнулась, зажав рот руками.
– Андрей?! – слетело с ее потрескавшихся губ.
– Собственной персоной, – улыбнулся Копейкин.
– Вы же в командировке.
– И да и нет. У меня выкроилась пара денечков, вот, решил провести время с семьей. К тому же кое-какие документики забрать надо.
– Документики? – Ната судорожно моргала, боясь пошевелиться.
Андрей сделал шаг по направлению к лестнице и замер.
– Нат, а кто эти люди?
Окинув туманным взглядом Дору и Дориана, Наташка выдала:
– Ваши с Каткой дети.
– Кто?
– Сы-сы-нок и до-до-чурка.
– Привет, папашка, – поздоровалась Дора.
– Рады снова видеть, – присоединился Дориан.
Копейкин дотронулся до висков.
В этот момент из столовой выбежала Канделария. За ней со словами: «Верни пудреницу» неслась Лидия.
Прошмыгнув мимо Андрея, женщины скрылись за дверьми кабинета, из которого вышел Рудольф.
– А они кто? – Андрей напоминал человека, проснувшегося после продолжительного летаргического сна.
– Старуху зовут Канделария… я извиняюсь… Хуановна. Она мать Розалии Станиславовны, ваша бабушка. А Лидия Владимировна – ваша теща.
Копейкин сглотнул, приблизился к дивану и рухнул на мягкую поверхность.
– Принеси воды.
Натка метнулась в кухню.
Осушив содержимое стакана, Андрей повернулся к Доре.
– Папуль, – девица толкнула его в бок. – Ну ты что как неродной?
– Где Ката?
– Мама на втором этаже, – сказал Дориан. – Они с бабушкой делают эпиляцию Сильвестру.
Нервно засмеявшись, Андрей спросил:
– Сильвестру? Сталлоне?
– Нет, вашему отчиму, – лепетала Наталья.
На ватных ногах Андрей начал подниматься по лестнице. Уже находясь на площадке второго этажа, он услышал голос Рудольфа:
– Так это что, мой сын?
Полагая, что он спит и видит кошмарнейший из кошмаров, Андрей бесшумно открыл дверь спальни.
А пока Копейкин топал по лестнице, Розалия с Каткой пытались привести в чувство Сильвестра.
– У нас есть нашатырь? – вопрошала свекровь.
– Нет.
– Что тогда делать?
В заднем кармане брюк Сильвестра завибрировал мобильник.
– Ну очнись же ты, очнись. – Розалия принялась бить мужчину по щекам. – Может, все-таки поищем нашатырь?
– Бесполезно.
Сотовый продолжал вибрировать.
– Тогда вызываем «Скорую».
– «Скорую»? Хм… и что мы им скажем? Вы приковали мужа наручниками к кровати, чтобы сделать эпиляцию? – Ката задумалась. – Я где-то слышала, что привести человека в чувство можно, если укусить его за мочку уха.
– Так чего мы ждем? Я буду кусать, а ты стяни с него брюки.
– Зачем?
– Так он быстрее очухается.
Разумеется, отсутствие на Сильвестре брюк никоим образом не могло способствовать его скорейшему возвращению в чувство, но в данную минуту Катка мало что соображала, поэтому, прислушавшись к совету свекрови, начала расстегивать ремень.
Андрей появился в комнате, когда Розалия Станиславовна старательно покусывала Сильвестра за ухо, а Катарина не менее старательно пыталась стянуть с последнего брюки. Как на грех, мобильник в третий раз подал признаки жизни.
Станиславовна не выдержала:
– Катка, отключи вибратор, я не могу сосредоточиться. Приспичило, мать твою! Сколько можно вибрировать?
– Где он?
– У него в штанах. Сзади! По крайней мере, звук доносится оттуда.
– Мама! – Андрей рывком оттащил мать от незнакомого мужика и с гневом уставился на Катку.
– Андрей?!
– Андрюша, сынок, ты когда приехал?
– Что здесь происходит? Вы… вы… как вы могли так опуститься?
– Не паникуй, сынок, ты все не так понял. Мы… Понимаешь, Сильвестр мой муж… точнее, не совсем муж. Муж по контракту. А внизу еще один перчик сидит. Он тоже муж по контракту, но бывший. У нас полный дом родственников… и все контрактные.
Ката намеревалась обнять супруга, но Андрей отстранился:
– Не трогай меня. Теперь понятно, чем вы здесь занимаетесь, пока я в разъездах.
– Андрей, в коттедже снимают шоу.
– Осмотрись вокруг, видишь, сколько камер?
