Ольга Степнова - Вселенский стриптиз
– Ты б машину свою отогнал подальше от дома, ищут ее!
– Да я отогнал уже! В кустах спрятал.
Дуська деловито кивнула и стала разливать чай.
Глава 4
Пожар
– Милая!
– Дорогая!
– Караул?!
– Кажется, да…
– Сколько она с тебя требует?!
– А то ты не знаешь?! Столько же, сколько с тебя! Пополам! Мы должны заплатить ей цену «двушки» в центре Москвы!
– Нет, ну какова поломойка!
– Я тебе говорила, что нельзя доверять прислуге!
– Но кому-то же мы должны были доверять!
– Да лучше бы… лучше бы мы доверились первой встречной бомжихе с вокзала!
– Теперь уже поздно доверять бомжихе. Теперь мы вынуждены платить Дуське.
– Ты собираешься ей платить?!
– А ты предлагаешь ее убить?!
– Я этого не говорила, но платить очень не хочется. Очень! Ну просто до такой степени, что я готова рассмотреть варианты.
– Мне кажется, у нас один вариант – заплатить этой шалаве, пока она не растрепала всему миру о нашей тайне!
– Шантажистам нельзя платить! Один раз заплатишь, будешь всю жизнь на крючке!
– Господи, сколько ее осталось, жизни-то…
– Я в ближайшее время помирать не собираюсь! Наверное, придется раскрыть нашу тайну…
– Нет! Лучше я задушу Дуську своими руками, а труп закопаю на даче!
– Ты говоришь ужасные вещи, но очень заманчивые…
– А если серьезно, милая, то придется отдавать Евдокии наши деньги. Тем более что «вариант Б» остается в силе, и она все сделает, как договаривались. Ради Левы и Диночки я согласна на все.
– Я тоже, я тоже согласна! Сука! Шалава! Воровка! Мразь!
– Осторожней с эмоциями, подскочит давление!
– Я выпила столько таблеток, что у меня уже ничего не подскочит. Может, приедешь ко мне, запьем наливочкой стресс?
– Лучше ты ко мне, у меня тут… ой!
– Господи, что еще?!
– Я вызвала массажиста на дом, и в данный момент он меня… массажирует. Сама понимаешь, после таких процедур трудно передвигаться.
– Боже, ты ведешь со мной разговоры о Дуське при массажисте?!
– Он нем, слеп, глуп и глух! У него работают только руки! – Ага, как у Дуськи. Ох, боюсь, дорогая, нам придется платить не только домработнице, но и этому рукастому.
– Так ты приедешь?
– Да! Чтобы придушить твоего массажиста!
– У меня есть чай и…
– Икра?
– Нет, печеночный торт.
– Ужас! Это же гора холестерина!
– Вкуснющая гора вкуснющего холестерина! Приезжай.
– Еду. Бай, милая!
– Бай-бай, дорогая.
В холле лежала собака. Огромная, грязная и лохматая.
Левин отшатнулся к двери, решив, что попал в чужую квартиру, но тут же вспомнил: мадам грозилась завести именно такую собаку – большую, злую, лохматую.
Судя по отсутствию шубы на вешалке, Дины дома не было.
– Черт! – крадясь вдоль стенки, Левин пошел на кухню.
Собака, подняв печальные глаза, зевнула и тихо рыкнула.
– Черт, черт!!! – Левин заметался между шкафами, отыскивая вазу, в которую бы можно было поставить букет синих ирисов. Он купил ирисы матери, купил неизвестно зачем, потому что собирался поздравить ее с наступающим Восьмым марта только по телефону. Но бабка-цветочница возле метро схватила его за рукав и не отпустила до тех пор, пока он не забрал у нее охапку вызывающе синих цветов.
– Вот увидите, ваша девушка будет в диком восторге! – крикнула ему бабка вдогонку, пересчитывая купюры красными, толстыми пальцами. Левин усмехнулся про себя. Он и представить себе не мог, что можно подарить такой букет Клэр. Для нее он был слишком простым, слишком дешевым и слишком синим.
А мать любила ирисы. Они напоминали ей послевоенную юность, непритязательные ухаживания и еще что-то, отчего у нее наворачивались слезы, но о чем она никогда не рассказывала, получая в подарок синие благоухающие букеты.
Левин заехал к матери, чтобы вручить цветы и поздравить с наступающим праздником, но не застал ее дома. Пришлось тащиться с цветами через весь город домой. Теперь ему предстоял еще один визит к матери, тягостное поздравление ее с праздником, выслушивание самых немыслимых советов, как ему дальше жить и что есть, а также наскоро поставленных диагнозов, среди которых обязательно были гастрит, простатит и нервное истощение. Впрочем, с последним диагнозом мама, пожалуй, была права.
Ваза нашлась – незнакомая и чужая, очевидно, из вредности мадам стала ставить свою посуду в его шкафы. А он из вредности поставил в вазу свои цветы.
На кухню медленно приплелась собака. Левин замер с вазой в руке, не смея пошевелиться.
– Уйди, – шепотом попросил Левин пса. – Пошел, пожалуйста, вон…
Собака грустно на него посмотрела и, пятясь задом, вышла из кухни.
Левин повеселел. Кажется, мадам прокололась начет злобности этого пса. И где она взяла его?! Судя по всему, на помойке. Пес понурый, затюканный, с ввалившимися боками. Он привык пятиться задом и вряд ли укусит кого-то за пятки.
Левин прошел в холл, распахнул дверь и жестом указал собаке на лестничную площадку.
– Вон! – приказал он псу.
Пес попятился.
– Вон! – громче повторил Левин.
Пес снова попятился и остановился лишь тогда, когда уперся тощим задом в дверь ванной.
– Пошел отсюда! – рассвирепевший Левин бросился к собаке, схватил ее за ошейник и потянул к выходу.
Собака вывернулась и тяпнула его за руку.
– Сволочь, – схватившись за кисть, сказал Левин и сел прямо на пол, где отчетливо были видны следы грязных собачьих лап. – Сволочь! – повторил он, непонятно кого имея в виду – Дину или собаку.
Рука не болела, крови не было. Эта бродячая тварь не столько укусила его, сколько пугнула: не лезь, мол, голову откушу, если попытаешься выгнать меня на улицу.
– Ты такая же сволочь, как и твоя хозяйка, – пробормотал Левин, рассматривая руку. – Вселилась на мою территорию, пачкаешь пол, воняешь псиной и еще клацаешь на меня зубами! – Левин привалился к стене. Он никогда в жизни не болтал с собаками и, поймав себя на этом занятии, испугался. – Сволочь! – все же закончил он монолог, с удивлением отметив, что пес слушает его, наклонив голову. – Все равно я вас отсюда выселю! Выселю к чертовой матери! – Он начал вставать, но вдруг увидел на полу газету, а на ней две тарелки с водой и с кашей – свинство невиданное, учитывая, что тарелки были из его нового сервиза. К мискам прикасаться было противно, Левин выдернул из-под них газету и тут же зацепился взглядом за объявление, набранное жирным шрифтом: «Решу любые ваши проблемы. Маг и чародей в шестнадцатом поколении Андреас».
– Любые проблемы, – пробормотал Левин, вспомнив вдруг о своей бредовой идее сходить к бабке для снятия сглаза и порчи. Пожалуй, маг и чародей в шестнадцатом поколении гораздо солиднее бабки и обратиться к нему со своими проблемами не так стыдно.
Левин вытащил из кармана мобильник и набрал указанный номер.
Густой бас приказал приехать ему через полчаса и продиктовал адрес.
– Что у вас? – сурово спросил чародей, наряженный в нечто, напоминавшее саван.
– Собака, – ляпнул Левин. – Грязная…
Очевидно, полумрак этой комнаты плохо повлиял на его мозги.
Чародей хмыкнул и потер магический шар волосатыми пальцами.
– Да не собака у вас, а баба, – басом произнес он.
– Точно, баба! – обрадовался Левин. – В газете написано, что вы решаете любые проблемы, так вот я хочу, чтобы вы убрали эту бабу! Устранили! Я хорошо заплачу.
– Я не наемный убийца, – хохотнул маг и отставил шар в сторону.
Левин еще больше смутился и понял, какого свалял дурака, заявившись сюда.
– Она вселилась в мою квартиру, так как жилплощадь продали дважды! И никто, никто мне не может помочь! Прокуратура, милиция не шевелятся, а если и шевелятся, это не очень заметно. Извините… я перестал верить в закон и решил обратиться к потусторонним силам, извините… – Левин встал и, прощаясь, слегка поклонился.
– Стойте! – бухнул кулаком по столу чародей. – Если я говорю, что решаю любую проблему, значит – решаю. – Он вскочил, скинул саван и раздвинул тяжелые шторы, впуская в комнату поток света. Маг оказался здоровенным мужиком лет сорока, в рубашке, джинсах, с могучей мускулатурой и лицом до такой степени похожим на покойного Фредди Меркьюри, что Левин даже потряс головой, чтобы прогнать наваждение.
– Хотите детективные услуги? – напористо осведомился чернявый мужик у Левина. – Хотите, найду, кто провернул аферу с вашей квартирой?!
– Х-х-хочу, – попятился от него Левин, не вполне уверенный в правдивости своего ответа.
