Наталья Никольская - Конец света
Я догадалась, про какой бизнес идет речь, но говорить об этом вслух не стала. Стыдно было признаваться, что и я тоже вчера выпила с Дрюней именно на эти грязные деньги. Хотя, в тот момент я об этом просто не знала.
— Ладно, Оля, встретимся попозже. У тебя дома, как и договаривались. Смотри, с Дрюней не связывайся. — Она погрозила мне пальцем, как маленькой.
Овсянников с Полиной ушли. Я, вздохнув, помахала им вслед рукой. Дрюня с неизвестным Николаем куда-то уже испарились. Я с точностью до ста процентов знала, что мой заводной приятель уговорил своего нового знакомого выпить за мировую. Не иначе. Называется, пришел навестить. Ну, что ж теперь поделаешь? Главное, все-таки, что пришел. А раз появились неотложные дела, то куда ж деваться?
В палате еще некоторое время обсуждалось происшедшее. Я в разговор не вмешивалась. Мне и так было о чем подумать. Навалилось все разом. Я подошла к Лизоньке и поправила спустившееся одеяло. Девочка открыла глаза и улыбнулась:
— Мамочка, дай мне попить.
— Сейчас, моя маленькая.
Я налила из графина воды и принесла дочке.
Та жадно попила и вновь опустилась на подушку.
— Мне уже лучше, мамочка. И горлышко уже не так болит.
— Вот и хорошо, малышка. Ты лежи-лежи. Скоро тебя вылечат, и мы поедем с тобой домой.
Лиза снова улыбнулась и кивнула.
— Сейчас мы с тобой посмотрим, что нам с тобой тетя Поля принесла.
Я достала из пакета яблоки и протянула одно Лизоньке.
— Нет, я не хочу. Я кашку хочу.
— Кашку скоро сварят. Надо немного подождать. Потерпи, Лизонька.
— Ладно. Я пока полежу, хорошо?
— А я тоже яблочко хочу, — обратилась ко мне малышка с черными кучерявыми волосами.
— Маша, нельзя просить у чужих, — пожурила ее мать.
— Ничего, пусть ест на здоровье. Тут на всех хватит.
Я щедро угостила всех яблоками, которые принесла мне сестра, и сама с удовольствием съела парочку. На желудке стало немного получше. Если бы не Полина, тут запросто можно с голоду умереть. Уже десятый час, а про завтрак никто и не заикается.
— Малышева есть? — раздался знакомый голос нянечки.
— Есть-есть, — откликнулась молодая женщина в голубом халате.
Нянечка вручила пакет с продуктами блондинке в голубом халате и опустилась на стул.
— Видели драку-то? — спросила она. Видимо, ей не терпелось обсудить случай в больничном дворе. — Это ж надо. Кругом мошенники одни.
— А что такое, Нина Михайловна? Что они не поделили-то? — поддержала разговор одна из мамочек.
— Так тот же мошенником оказался. Обманул Степаныча нашего. Степаныч у нас сторожем в химической лаборатории работает. Вот тот типчик и надул его на базаре.
Нянечка с огромным удовольствием выложила свои познания про Дрюнин незаконный бизнес.
— Степаныч-то пришел домой, замазал дырки в зубах, как в инструкции написано было, а все пломбы сразу после ужина-то и вывалились. Он как рассказал нам сегодня утром, когда пришел, мы прямо со смеху чуть не померли. Вот и верь людям.
— Да сейчас вообще никому верить нельзя. Время такое.
Нина Михайловна, тяжело вздохнув, махнула рукой и поднялась.
— Надо идти. А то вас-то много, а я одна. А люди все идут и идут. Конца и краю нету.
* * *В дверь заглянула симпатичная молоденькая сестричка:
— Седьмая палата, на завтрак.
Бабушку я увидела, когда несла для Лизоньки тарелку с кашей. Каша едва не выскользнула у меня из рук.
— Бабушка!!!
Она чмокнула меня в щечку и улыбнулась.
— Здравствуй, моя милая. Как Лиза?
— Уже лучше, бабуля.
— Тогда беги скорее. А поговорим через окно. Врач велел быстро местами поменяться. И не волнуйся. Все будет хорошо.
* * *Когда я вышла на улицу, у меня даже голова закружилась, настолько утренний воздух казался свежим по сравнению с больничным. Как только медперсонал работает в такой духоте? Я бы тут не смогла выдержать даже одной недели. Тут же с ума сойти можно. Да им за вредность платить надо и молоко бесплатное давать.
Итак, Полина настоятельно рекомендовала мне ехать домой и ждать распоряжений. Не буду ее разочаровывать. Я отправилась на троллейбусную остановку. Из кафе, мимо которого я проходила, пахнуло чем-то жареным. Сама не знаю, почему меня туда ноги понесли. Можно было потерпеть до дома. Только что у меня дома имеется? Ничего. Зайду и перекушу.
Приняв решение, я направилась в кафе. Я заняла столик напротив окна и заказала себе жареную картошку. Горячая, ароматная. Я такую, наверное, целых сто лет не ела. От нечего делать я поглядывала в окно.
Больничный двор был как раз напротив. В самом углу двора, на газоне, под деревом, прямо у чугунной изгороди сидели двое мужчин и выпивали. Они передавали друг другу стакан, наполняя его прозрачной жидкостью.
Я вообще-то не слишком хорошо вижу. И лица с такого расстояния мне рассмотреть очень даже непросто, хоть улица и неширокая. Но жесты одного из них мне показались такими знакомыми, что я достала очки и, надев их, снова посмотрела в сторону больничного двора.
Боже мой! Одним из собеседников оказался мой приятель Мурашов. Он размахивал руками, как крыльями, что-то эмоционально объясняя своему новому другу, которого так неожиданно приобрел. В том, что Дрюня Мурашов беседовал с подло обманутым им Степанычем, сомнений не было. Надо же, кажется, они помирились и даже подружились. Видно, у них оказалось много общего.
— Мне сто граммов водки и яичницу из двух яиц, пожалуйста. Ну и салатик из помидоров, — услышала я очень знакомый голос и повернула голову в сторону говорившей женщины.
За соседним столиком устроилась Алла Сергеевна. Я, забыв про наблюдения за Дрюней, внимательно всматривалась в приятное лицо девушки, тщетно пыталась вспомнить, где все же и при каких обстоятельствах я могла с ней встречаться.
Она, словно, почувствовав пристальный взгляд, повернулась в мою сторону. Брови ее удивленно приподнялись:
— Ольга Андреевна, если не ошибаюсь?
Я улыбнулась ей и кивнула.
— Да. Может быть присоединитесь ко мне, Алла Сергеевна?
— Лучше вы ко мне, Ольга Андреевна, — она мило улыбнулась.
— С удовольствием.
Я действительно с огромным удовольствием перебралась за ее столик, усевшись напротив нее, спиной к окну, искренне радуясь тому, что, наконец-то мне удастся с ней поговорить. А чтобы беседа наша текла более непринужденно, я тоже заказала себе рюмку водки.
Для начала я выспросила у медсестры все про Лизонькино заболевание. Алла Сергеевна успокоила меня, что теперь все уже позади, и волноваться не стоит. Последствий никаких не будет, если лечить заболевание правильно.
— А у нас отличные врачи, Ольга Андреевна, они свое дело знают. Так что не волнуйтесь. И не переживайте из-за того, что оставили ребенка с бабушкой. Все будет хорошо. — При этом Алла Сергеевна рассеянно, словно, думала о чем-то своем, посмотрела как-то сквозь меня.
Она сидела напротив окна. Свет падал на ее красивое лицо. Где я могла ее видеть?
Когда я высказала предположение, что мы с ней когда-то уже встречались, Алла Сергеевна пожала плечами и улыбнулась, как-то рассеянно ответив:
— Не знаю. Я вас не помню. Может быть, вы меня случайно просто где-то видели?
— Может быть, и так. А вы, случайно, на свадьбе у Марины Ворониной не были?
— Ворониной? Да нет. Я не знаю такую.
— А Веру Елушкину вы не знаете?
Она отрицательно покачала головой. На красивом лице девушки не отразилось ничего. Абсолютно никаких эмоций, никаких следов замешательства. Если бы она знала Веру хотя бы заочно, то я думаю, что сумела бы это определить. Все-таки я психолог.
— А Георгия, темноволосого мужчину с густыми темными волосами с проседью?
— А фамилия? — Она вновь осталась абсолютно спокойной.
Фамилию я в тот момент не знала.
— Таких мужчин в Тарасове множество. Знаете сколько у меня лечится маленьких пациентов? И у всех есть папы. И вообще странно, Ольга Андреевна, почему вы об этом спрашиваете?
Я смутилась:
— Просто я все пытаюсь вспомнить, откуда я вас могу знать?
Алла Сергеевна вновь неопределенно пожала плечами.
— Трудные сутки выдались, наверное?
Алла Сергеевна тяжело вздохнула:
— Ужасно. Думала, что эта ночь никогда не кончится.
Она рассеянно пожала плечами, продолжая смотреть мимо меня. Алла Сергеевна вообще показалась мне немного странной. Она порой невпопад что-то отвечала. Мне вдруг почему-то показалось, что у нее есть какие-то проблемы. А впрочем, я и сама рассеянная настолько, что Полина всегда удивляется.
Однако из чувства благодарности (все же она лечит мою дочку) я предложила ей свою бескорыстную помощь. Я рассказала ей, что я — психолог, что помогаю иногда людям решать их проблемы, провожу сеансы, и клиенты всегда мной довольны.
