Маргарита Южина - Свадебный марш на балалайке
Дусик вместе с матушкой хлопотал на кухне, готовя праздничный стол, а Макар Семенович побрел в магазин докупать спиртное – Дусик не додумался.
– Я буду носить его фамилию. Теперь я буду не Филина, а Редькина! – радостно светилась матушка. – Представляешь, он зовет меня Липистинья! Правда, мило?
Дусик поморщился. Еще бы не мило! Помнится, совсем недавно матушка высыпала килограмм муки на мохеровую кофту соседки только за то, что та ее именно так и назвала – Липистинья. «Ты можешь свинью Хавронью так называть, а у меня спортивное имя!» А сейчас… Да, матушка сейчас сильно изменилась. Никого, кроме своего Макара, и замечать не хочет! Ясно, теперь не дождешься теплого молока на ночь, не будет маменька продираться в ванну, чтобы помыть ему голову, и не станет каждый раз напоминать, чтобы он почище мыл уши. А ведь он так хотел остаться дома… Нос у Дуси предательски расквасился, губы расплылись и стали в три раза больше, а глаза покрылись прозрачной пеленой.
– Что? Солнышко мое, я тебя понимаю: ты хочешь посидеть с нами, но никак не можешь? Тебя зовет долг? Я не стану тебя держать! Иди, мой сын!
– Мам! Ну что ты выпихиваешь меня? Никому я ничего не должен! И вообще – я остаюсь…
– Очень жаль, малыш, очень жаль, – скороговоркой отчеканила матушка. – Но ты и в самом деле не можешь остаться – за тебя заплатили. Правда, ничтожно малую сумму, но, честно сказать, такую сумму ты зарабатываешь за год, а я, в свою очередь…
– Мама! Что значит – заплатили?! – взревел Дуся. – Ты меня продала?!
– Да нет же! Ну кто тебя купит?! Я просто подписала годовой контракт на твою работу! – выкрикивала мать, заталкивая в холодильник сервелат, привезенный сынком. – И вижу, что не ошиблась! Ты никогда домой столько…
– Мама! А если меня там убьют?! Прирежут?!
– Да что ты, рождественский гусь, что ли, чтобы тебя полгода кормить, а потом резать?! Не мели ерунды!
– Нет, ты мне скажи, кому…
Пылкую речь Дуси прервал телефонный звонок.
– Алло! Вам Дусю? А кто его спрашивает? – вовсю жеманилась Олимпиада Петровна по телефону. Поговорив еще парочку минут, она протянула трубку Дусе: – Сынок, тебя какая-то милая особа. Она сообщила, что в данный момент обеспокоена…
– Мама, ну давай же телефон, она сейчас сама все скажет! – нервно выхватил трубку Дуся. – Алло! Евдоким у аппарата!
– Евдоким! Это Ксения! Немедленно… Слышишь? Немедленно езжай сюда! На меня напали! Я не могу одна с ними справиться!
– Но я…
– Я ничего не хочу слышать! Ты хочешь, чтобы меня убили?! Торопись! Иначе моя гибель будет на твоей совести! Собирайся и выходи! Сейчас я за тобой Толика отправлю!
Не успел Дуся еще ничего сообразить, а трубка уже пищала в ухо короткими шаловливыми гудками.
– Дуся! Немедленно расскажи маме, что это за девочка? – прежним тоном заботливой родительницы вопрошала мать, сцепив руки на груди.
– Мама. Прости. Я не могу оставаться долее. – Дуся был сух и непреклонен, как телеграфный столб.
Под окном уже сигналила машина, и Дуся заторопился – скорее всего, это Толик приехал за ним.
– Мама, я не могу задерживаться, мне сигналят, – поджал сын губы.
Мать немедленно подлетела к окну и разочарованно загнусавила:
– У-у-у, тебя на инвалидке возят…
Дусик тоже прилип к окну. И в самом деле – во дворе стояла маленькая светленькая инвалидка и басила иномарочным сигналом.
Толик подъехал только минут через пятнадцать. Евдоким сложил в пакет кое-что из самого необходимого: старенький магнитофон, книгу кулинарных рецептов и коллекцию гусениц, – напыщенно влез в куртку и клюнул матушку в темечко.
– Мне пора, мама.
– Дуся! Ты не можешь сейчас вот так уехать! – вцепилась капканом в сына Олимпиада Петровна. – Это не гуманно по отношению ко мне! Макар Семенович так и не увидит, на какой машине разъезжает мой сын! Вели своему водителю, чтобы он обождал.
– Мама! Ты же знаешь, у меня работа! – напустил в глаза усталости сын и громко вздохнул.
– Нет-нет! Макар Семенович должен видеть!
От матери удалось вырваться с большим трудом. У нее в руках даже осталась пуговица от куртки, но Дуся почему-то не хотел демонстрировать Макару Семеновичу свое положение. И еще он видел: здесь уже есть другой хозяин, вон с какой легкостью матушка от него избавилась! А он… что ж, он тоже нужен кому-то, он нужен Ксении.
И все-таки с Макаром Семеновичем они встретились. Дуся как раз осторожно садился в машину, когда услышал позади себя довольный окрик.
– Ну чего? Стало быть, уезжаешь? – весело спросил новоиспеченный родственник и огрел пасынка растопыренной пятерней пониже спины.
Дуся, хоть и крякнул от боли, зато посадка прошла в ускоренном темпе.
– Вы, Макар Семенович, все время путаете! – оскорбленно, со слезами в голосе, прокричал Дуся уже из салона. – Когда здороваются или прощаются, руку к руке прикладывают, а не к заднице!
Доехали они быстро. Едва машина влетела в распахнутые ворота, как наперерез ей кинулась раскрасневшаяся и взволнованная Ксения.
– Дуся! Евдоким! – кричала она, чуть не бросаясь под колеса. – Ну почему ты так тащился?! Преступник уже успел смыться! Нет! Я не переживу! Он все равно меня убьет, я знаю! Зачем ты только уезжал?!
Ксения прижалась к Евдокимовой куртке и тут же измазала ее в помаде и туши. Рядом скакала крохотная собачка и пыталась повиснуть зубами на брючине Филина. Тот незаметно дрыгал ногой, сбрасывая прищепку, а сам довольно поглаживал золотые волосы хозяйки дома.
– Вот, испортила тебе куртку, – отлепилась она от него. – А ведь тушь покупала в фирменном салоне. Подделка. Теперь придется тебе новую покупать.
– Да не надо мне новую куртку, – блаженно улыбался Дусик и все сильнее гладил Ксению по уложенной прическе, у девушки волосы медленно теряли объем и все больше прилипали ко лбу. – Мне лучше пальто… черное и длинное.
Разговор о пальто благополучно был Ксенией забыт, потому что она взахлеб рассказывала, как на нее напал маньяк в собственном доме.
– Ты представляешь, Евдоким, лежу я в кровати…
– Ксения! Ну какая кровать? – перебил Макс. – Ты же по аллее гуляла.
– А, ну да! Вот представь! Иду я по аллее, с Дусенькой прогуливаюсь …а кстати, где Дуся? Дуся! – тут же переключилась она на свою любимицу.
Собачонка немедленно оторвалась от брючины, придала мордашке самое ангельское выражение, и Ксения уже спокойно продолжала дальше:
– Иду, значит, никого не трогаю. Даже не пристаю ни к кому. И тут из-за кустов ка-а-ак выпрыгнет мужик!
– Подожди, точно мужик? Может, это женщина была? – уточнил Дуся.
Он уже для себя решил, что нападение на Ксению – это дело рук безумной Офелии.
– Может, ты не разглядела? Может, все-таки женщина? Такая безумная, немножечко влюбленная в меня…
– Ты чего – издеваешься? На кой черт я женщине сдалась? – вытаращила круглые глаза Ксения. – Я же тебе говорю: это маньяк был! Он хотел мной овладеть, а я не согласилась. Вот он и давай меня по саду гонять.
– А где же Макс с Толиком были? – сурово уставился на охранников Дуся.
– Ну как где? Толик с тобой уезжал, а Макс спал, наверное… Макс! Чего молчишь? Где был?! – накинулась на парня Ксения. – Чем занимался, пока меня маньяк по всем кочкам гонял?!
– Не, ну интересная вы такая, Ксения! – захлебнулся справедливым негодованием Макс. – Вы в график-то посмотрите! Сегодня, между прочим, не моя смена! Сегодня Витя вас охраняет. А у него бабушка заболела, он еще на той неделе отпрашивался. Вы чего, не помните? Он же вам при мне говорил: «Ксения, у меня в следующий вторник бабушка заболеет. Можно, я подежурю у ее больничной постели?» Вы сами ему разрешили!
Ксения только еще раз вздохнула и виновато уставилась на Дусю.
– Ну вот, я и оказалась незащищенной.
– Не волнуйся, дорогая, я найду негодяя… – выдал Дуся неожиданно для самого себя. – А что же Алекс? Он тебя оставил один на один с маньяком?
Ксения снова закручинилась:
– Дуся, не рви ты мне сердце! Ну какой из Алекса защитник. Он же так… только видимость… Накачанный всякой ерундой, а настоящей силы мужской как не было, так и нет. Дуся, – она махнула рукой, а потом, не стесняясь охранников, наплевав на супружескую верность, приникла к самому лицу Дуси и, икнув, тихо спросила: – Ты же найдешь преступника, правда?
Еще бы не правда! Да он за эти глаза найдет всех преступников на свете! Им не уйти! Не спрятаться!
Сердце у Дуси пело, однако надо было хоть сделать вид, что уже прямо сейчас озабочен поимкой мерзавца.
– Ксения, я сейчас к себе в комнату – мне подумать надо, я, пожалуй, выйду только к обеду, – пафосно заявил он.
– Обед, кстати, у нас уже прошел, разве что к ужину, – напомнил Толик.
Но Дусю не так-то легко было сбить с мысли:
– Толик! Что значит – у вас уже прошел?! А я еще не ел! Не обедал! А я не могу искать преступников на голодный желудок! И нечего на мне экономить!
