Галина Полынская - Прощальная гастроль
Глядя на ее прыщавую морду, замазанную тональным кремом, с густо накрашенными поросячьими глазками и постоянно хихикающим ртом, я испытывала отвращение пополам в недоумением: как, ну как мог не просто встречаться, а еще и жениться на такой гадкой бабёхе весь из себя симпатичный и положительный продюсер Антон? Вот уж действительно, чудны дела твои, господи…
Глава восьмая
Домой мы попали только в начале двенадцатого ночи. Так как нас не развозили по домам, как особо важных персон, а высаживали у более-менее подходящих станций метро по ходу, Владу опять пришлось ехать с нами, за что он и поплатился ночной прогулкой с Лаврентием. Нам с подругой еле-еле хватило сил принять душ, соорудить по бутерброду, разложить диван и рухнуть без движенья.
– Что-то меня уже не сильно влечёт артистическая карьера, – задумчиво произнесла Тая, глядя в потолок и роняя на простыню крошки хлеба. – Адские муки за сущие копейки.
– Да вроде изначально шли не за деньги, а за возможность помелькать на экране, – свой бутерброд я ела в положении полусидя, чтобы свинячить как можно меньше. – Как бы то ни было, сниматься в кино все равно очень интересно, будет что вспомнить.
– Да уж, – подруга с мрачным видом перемалывала бутерброд, – к примеру, супругу продюсера Антона я точно нескоро позабуду. Скажи мне, Сена, друг сердечный, отчего мир так несправедлив к хорошим людям? Вот почему мы с тобой до сих пор не замужем за каким-нибудь продюсером-фигусером, а такая вот тумба в оборках в загс уже сходить умудрилась. Кстати, ты заметила, как от нее потом разит?
– Еще бы! – кусок бутерброда моментально встал комом в горле. – Она же все время рядом со мною сидела! А сколько, оказывается, подковёрных интриг вокруг этого занюханного сериала.
– Уверена, кладезь полезной информации и дырявое хранилище сплетен в лице Ирочки еще не все нам вывалило. Приготовься каждый съемочный день выслушивать массу всего полезного обо всех и каждом и, если мы не хотим, чтобы точно так же она кому-то трепалась о нас, лучше помалкивать.
Вот это была ценная мысль.
О том, что нам предстоит каждый раз выслушивать массу интересного, Тая оказалась полностью права. Ира решила задружить с нами по полной программе и отлипала от нашего маленького скромного коллектива только в случае крайней съемочной необходимости. Итак, на второй съемочный день за три перекура мы узнали массу нового, хотя вовсе не настаивали на получении данной информации. Оказывается, средства на сериал выделил некий азербайджанский бизнесмен (читай – бандит) и расщедрился он вовсе не из любви к искусству, а ради практических целей банального отмывания бабла. Студии, разумеется, тоже неслабо отсыпалось дензнаков, поэтому "Захаров" с "Эдельвейсом" в конвульсиях бились, лишь бы заполучить этот проект, ведь обе студии маленькие, дохленькие, практически убыточные и этот азербайджанец со своим сериалом реальный шанс выжить и остаться наплаву. Эдельвейсовцы были уверены, что деньги достанутся им, вроде бы с бизнесменом уже существовала конкретная договоренность, заблаговременно провели кастинг, набрали актеров, уже почти обрадовались и практически расслабились, как вдруг он, ни с того ни с сего, меняет свое решение и подписывает контракт с "Захаровым". И тут начались стоны и скрежет зубовный с одной стороны и радостные пляски с другой. Особенно разнервничалась актриса Серебрякова, которая, снимаясь у "Эдельвейса" должна была играть главную роль и получить хороший гонорар, тут должна была довольствоваться ролью второстепенной за копейки. И то, можно сказать, ей сделали одолжение. Такие в общем, пирожки и пряники. Завершился очередной перекур и мы поспешили творить искусство. На этот раз я была в платье темно-синего, вполне приличного цвета, но на два размера больше, из-за чего болталась в нем, как карандаш в стакане, а Тайке, Владу и говорливой Иришке достались всё те же наряды. Снималась сцена в доме, еще не разорившиеся сестры сидят за столом, при свечах и соображают, как им жить дальше и как разруливать создавшуюся ситуацию. Особо любопытные из незадействованных актеров толпились поблизости, наблюдая за съемочным процессом, нам тоже было интересно, в частности, желали поглядеть на опальную актрису Серебрякову. Честно сказать, мне она понравилась гораздо больше капризной и регулярно "выдающей звезду" Бутенковой. Симпатичная статная брюнетка, органично смотрящаяся в наряде и гриме "тех времен", вела себя спокойно, играла хорошо в отличии от бесконечно выпендривающейся Бутенковой из-за выкрутасов коей постоянно приходилось останавливать съемки. Наблюдая это безобразие, я подумала, что если к концу сериала эту крысу кто-нибудь не прибьет, это будет настоящим чудом. И только я додумала эту мысль до конца, как сверху неожиданно отвалилась часть декорации вместе с тремя лампами и рухнула прямиком на стол с актрисами. Если бы одинаково хорошая реакция успевших отпрыгнуть в стороны девушек, скорее всего, пострадали бы обе. И началась беготня и суета сует, техники бросились исправлять положение, режиссер с помрежем принялись успокаивать сначала актрис, а потом друг друга. Всех лишних попросили убраться со съемочной площадки, что мы и сделали, хотя очень хотелось досмотреть представление до конца. Пробираясь через собравшуюся толпу актеров и обслуживающего персонала, я споткнулась сначала о швабру уборщицы, затем натолкнулась на саму уборщицу, едва не сбив ее с ног.
– Ой, извините, пожалуйста!
Она что-то сердито буркнула в ответ, поправила серый платок, надвинув его на лоб, и тоже стала выбираться из толпы вместе со своим инвентарем.
Съемки возобновились только через два с половиной часа. К этому времени мы успели объесться сухими бутербродами, упиться ужасным кофием, укуриться и возненавидеть ни на минуту не закрывающую свой болтливый рот Иру. В конце-концов, Таисии осточертело выслушивать бесполезную информацию о незнакомых нам людях и она, как наиболее вежливая и тактичная из нашей маленькой компании, оборвала ее на полуслове и потребовала подробностей личной жизни, а именно, рассказать где и как она познакомилась со своим мужем.
– Кстати, а почему его на съемках не видно? Он же продюсер, в конце-концов!
– Он не главный продюсер, ему не обязательно тут быть, он по делам проекта мотается.
– Ну а познакомились-то вы как? – На Тайкиной мордахе отчетливо читалось продолжение вопроса: "И как умудрился на тебе вообще жениться? В бессознательном состоянии, что ли?"
– Он сначала у моего папика водителем работал, потом папик взял его к себе на фирму, пригляделся к нему, да и говорит мне: парень положительный, перспективный, с мозгами. Ну и познакомил нас, поженились вот в январе.
– Какого года? – Тая мрачно, исподлобья глядела на улыбающуюся Иру, как на злостно-жестокого рабовладельца.
– Этого, два месяца только в свадебном путешествии были, пять стран исколесили.
Я чуть от зависти не заплакала, путешествия всегда оставались для меня хрустальной, но несбыточной мечтою. Нет, права Тая, права, жизнь чертовски несправедливо устроена, будь ты даже писаной красавицей семи пядей во лбу, кукуй в гордом одиночестве, а если есть у тебя богатый папик, то на, пожалуйста, тебе симпотного перспективного супруга и два месяца свадебного путешествия, не смотря на то, что ты толстая, страшная, вечно потная дура. Тоска, граждане-товарищи, глубокая зеленая тоскища. Тут ее кто-то окликнул и Иришка отскочила от нас "буквально на минуточку".
– Ничего, не торопись, – напутствовала Таисия. Развернувшись к Владу, она спросила протокольным тоном: – Скажи-ка, Владик, друг сердечный, вот ты способен жениться ради денег на такой Иришке?
– Смотря, сколько денег, – ответил Владик, – и, смотря по жизненной ситуации, если бы она была крайне тяжелой, может, и женился бы, что в этом такого?
– В крайнем случае, лицо новобрачной можно прикрыть подушкой, да? – желчно проскрежетала Тая.
– А потом подержать подольше, пока дергаться не перестанет, – печально вздохнула я. – Идемте в павильон, а то я замерзла, как цуцик.
Когда последствия обрушения декораций и ламп устранили, сцену досняли и начали собирать массовку для съемок сцены в борделе – настал звездный час нашей дорогой Таисии Михайловны. Как только до нее дошло, что сейчас, вот именно сейчас на нее будут нацелены камеры и взгляды толпы народа, она незамедлительно впала в состояние аффекта: парик сам собой съехал на бок, глаза вытаращились, рот приоткрылся, лицо утратило признаки интеллекта. И если бы мы с Владом не подхватили ее по белы рученьки, она наверняка рухнула бы на пол и застыла в позе звезды.
– Тая, крепись! Держись, друг, мы рядом! – наперебой зачастили мы, стараясь привести подругу в чувства. – Все будет хорошо! У тебя все получится!
Но Тая мычала, мотала головой и буксовала на месте, наотрез отказываясь идти в кадр. Пришлось насильно подтолкнуть ее к всемирной славе посредством хорошего пинка. Зеленая от ужаса, Таисия полетела в центр декораций, обозначающих бордель: комната с креслами, низенькими столиками, коврами и, почему-то, восточными кальянами, и вообще, создавалось впечатление, что декорации строились совсем для других съемок, не имеющих никакого отношения к бордельной тематике. Тем временем режиссер расставлял по местам имеющихся в наличии четырех проституток и объяснял, что надо делать, как себя вести, куда смотреть. В этой сцене они должны были изображать падших женщин, ожидающих клиентов, затем в помещение входила героиня Серебряковой, пришедшая "устраиваться на работу". Закончив с девушками, режиссер занялся полуобморочной Таисией. Ей предстояло усесться в кресло, положить ногу на ногу и максимально развратно задрать край платья. Подруга в кресло послушно рухнула, ногу на ногу закинула и юбку задрала едва ли не до подбородка… но тут вышла небольшая заминка. Туфель нам по-прежнему так и не выдали и мы щеголяли в своей обутке, поэтому вся из себя расфуфыренная, декольтированная проститутка № 6 явила миру грязные черные ботинки с облезлой меховой опушкой. Эти неприглядные ботинищи Тайка с удовольствием таскала из-за их исключительного удобства, надеясь, что под джинсами их не так заметно, да и вообще, кто там будет на ее ноги смотреть. Но сейчас обувка оказалась прямо таки в центре повышенного внимания, в свете софитов, под прицелом кинокамер. Увидав этот ужастик на Тайкиных ногах, режиссер завопил, как недорезанный и в грубой форме затребовал костюмера. Прибежала костюмерша с жутковатыми розовыми босоножками размера сорок второго – не меньше, Тайка переобулась и работа продолжилась, теперь от Таи требовалось принять позу пособлазнительнее, лицу придать кокетливое выражение куртизанки. Подруга кое-как вывернула непослушное туловище под странным углом, зафиксировала голову в неестественном положении и выдала зверскую улыбку начинающего маняка-расчленителя. Режиссер завозникал, что так не пойдет, что надо выглядеть хоть немного по-человечески, но Тая выглядеть по-человечески не могла, она была слишком напугана происходящим. Худо-бедно ее организму придали нормальное положение и показали пальцем куда смотреть, чтобы ее лицо не так сильно выделялось на общем фоне, и съемки начались. Затаив дыхание, мы с Владом смотрели, как на наших глазах разворачивается чудо большого киноискусства. Чудо разворачивалось недолго, минуты полторы.
