Наталья Никольская - Усы в ангельской пудре
– Сейчас он уйдет, утикнет. Задержи его скорее, Горяшка, – вдруг зашептала старушка, больно вцепляясь Игорю в локоть. – А потом его ищи-свищи, я ведь сроду не найду. Хватай его скорее за бородищу, держи, пока не поздно. Чего на тебя снова столбняк накатил?
Глядя на безумное, перекошенное от волнения лицо бабы Дуси, Игорю показалось, что старушка, похоже, по-настоящему сошла с ума – нет, явно не пошла ей на пользу городская, суетливая жизнь.
« Нужно не забыть проконсультироваться с Гошей, – быстро прокрутилось у него в голове. – Говорили, он сейчас уже в областной психушке работает, пусть посоветует, что мне с ней дальше делать.»
И еще подумал: вот смеху-то будет! Почти восьмидесятилетняя старуха съехала с катушек на почве неразделенной любви к оборванному старику – роман в духе абсурда! Прежде чем его излагать, нужно не забыть предварительно выпить с Гошей бутылочку-другую чего-нибудь укрепляющего психику!
– Стой, ирод! – вдруг закричала Бабуся громко, заметив, что пиратский старик начал нервно возиться с дверными замками, правда, у него никак не получалось справиться с запорами. – Стой, ворюга, не уйдешь! Ага, видать, через двери ты ходить не можешь! Только по балконам промышляешь? Попался, окаяннный лазутчик!
Мужик зыркнул на Бабусю затравленным, злобным взглядом, как зверь, который неожиданно угодил в ловушку, и быстро сообразив, что самостоятельно со сложными дверными запорами все равно справиться не сможет, рванул в комнату, в несколько прыжков подскочил к окну, и вдруг с размаха саданул своей ручищей по стеклам, которые сразу же жалобно зазвенели и посыпались на пол.
Но дырка в стекле оказалась слишком маленькой, чтобы можно было выскочить, так что бородатому хулигану пришлось шарахнуть по окну еще раз, а потом еще – он так и мелькал в воздухе окровавленным кулаком, прорубая себе выход на волю.
Только теперь Игорь очнулся от оцепенения и понял, что дело не шуточное, и если он будет медлить, то странный Бабусин жених через мгновение выставит стекло, и выпрыгнет через окно со второго этажа на улицу – в намерениях странного кавалера больше не было ни малейших сомнений.
Интересное кино, а кто будет платить за выбитое стекло? И вообще – что за хамское поведение в приличном доме?
Игорь подбежал, и схватил бородача за одежде – нет, так просто он его не выпустит! – но тот развернулся и отшвырнул его от себя с удивительной силой, продолжая крушить стекло.
Ничего не поделаешь – пришлось взять из угла коридора, куда отлетел хозяин квартиры, первую попавшуюся под руки палку, которая оказалась шваброй, и применить к разбуянившемуся гостю прием национального японского фехтования «кэндо».
Студент юридического института Костиков занимался боевым искусством «кэндо» где-то около года, до тех самых пор, пока мастер этого редкого восточного искусства однажды по туристической путевке не уехал в Турцию, и почему-то больше в Тарасов оттуда не вернулся.
Но Игорь многое запомнил из занятий учителя, и сейчас применил к разрушителю своего жилища удар под названием котэ-ути: меч при этом ударе следует опускать прямо сверху вниз, и с таким чувством, словно имеется намерение расщепить голову противника на две части, и не забыть издать при этом специальный устрашающий выкрик, который японцы называют «какэгоэ».
Почему-то от полученного от Игоря японского удара по голове «пират» только охнул, покачнулся, но устоял на месте. Он озадаченно оглянулся вокруг, страшно вращая одним своим глазом, собирась с силами для прыжка со второго этажа…
Не известно, как бы события разворачивались дальше, но в этот самый момент минутного замешательства к окну шустро подбежала Бабуся, и сдернула с окна занавеску, которая накрыла ее «женишка» с головой.
Пока тот начал что-то мычать и барахтаться в ткани, Бабуся выхватила из рук Игоря Костикова швабру и по-простецки, причем даже не слишком сильно тоже хлопнула мужика по голове.
Раздался стук, словно она угодила по гляняному горшку, и «пират», коротко охнув, медленно повалился на пол. Правда, по пути он все еще пытался уцепиться за что-то руками, ухватился за скатерть на столе, и стащил вниз вазу с фруктами, которая сразу же разбилась на мелкие кусочки.
Эту искусную ваза, сделанную из очень тонкого стекла, Ирина по случаю только что купила в антикварном магазине, потратив почти всю свою библиотекарскую зарплату, так как имела непреодолимую страсть к красивым старинным предметам, которая их с Игорем в свое время сильно сблизила.
– Готов, голубок, – с довольным видом сказала Бабуся.
– Ничего не понимаю. Ничего не понимаю, что тут происходит, – пробормотал Игорь, поднимая из-под ног яблоко, и машинально от него откусывая большой кусок. – Кто это? Что за погром он устроил у меня в доме? Почему? И что вы все себе, вообще, позволяете?
– Знакомься – это один из тех ворюг, которые ночью хозяйничали у соседей. Потапом зовут. Сейчас немного очухается, и как миленький расскажет нам, что ночью было, – объяснила Бабуся, хихикая, и самодовольно потирая руки. – Но пока он ничего не чует, надо его связать, а то он и остальные окошки запросто может изуродовать. Или, может, у тебя, Горяшка, есть наручники?
– Нет… – Надо обзавестись, вещь в нашем деле дюже полезная, – сказала Бабуся, и Игорь подумал, что она права – это был уже второй случай за день, когда железные браслеты ему очень бы даже пригодились.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ УБИЙСТВО С ХВОСТОМ
– Так-так-так, одну минуточку, – медленно проговорил Игорь Костиков, который уже держал в руке только огрызок от яблока – он и сам не заметил, как на нервной почве незаметно его съел. – Так-так, давайте все по-порядку. Я так быстро не могу. И вообще – где моя трубка?
– Какой уж тута порядок? – отозвалась Бабуся. – Веник надо сюда скорее. Сейчас Ирка наша придет – подумает, что это я снова набедокурила, опять расстроится. Нежная она у тебя уж слишком, сразу видно, что всю жизнь среди одних только книжек живет, листиками шелестит.
– К черту Ирку, – махнул рукой Игорь, но посмотрев на улыбающуюся Юлю торопливо добавил. – Я имею в виду, что сейчас не до уборки. Вы лучше скажите мне, баба Дуся, как вам удалось так быстро вычислить ночного грабителя? Откуда вы знаете, что это именно он?
– Да он, голубчик, как не он. Просто я, Горяшка, вот задумалась: скажи мне на милость, какой дурак может летом по городу в лыжных ботинках ходить, ась?
– При чем тут лыжные ботинки? – А при том, что я тут
же приметила: один из ворюг со-
седских в лыжных зимних ботинках был. Я этот след без ошибки
узнала. А знаешь, почему? У нас в деревне алкаш один жил,
Егор Макарович, так у него кроме одних лыжных ботинок, которые ему как-то в школе за погрузку дров подарили, больше никакой другой обувки отродясь не было, и он ботинки эти, вообще, похоже, никогда с ног не сымал – хоть зимой, хоть в дождь, хоть в жару в них топал. Сроду – в дом заходит, и следы после себя грязнущие оставляет, я его один раз за это дело даже половой тряпкой от души отходила. Вот я запомнила следы его на всю жизнь. Как говорится, жизнь пройти – не поле перейти…
– А с чего вы взяли, что преступник тоже был именно в лыжных ботинках? – спросил Игорь, быстро протягивая в сторону Бабуси на вытянутой руке включенный диктофон, чтобы записать каждое слово. – Что за бред?
– Я же говорю, что по следам, экий ты, Горяшка, у нас все же бестолковый пень, – ответила Бабуся, стараясь громко и отчетливо выговаривать слова в черную коробочку. – Я ведь там в полисаднике, под нашими балконами, грядочку с укропом и петрушкой рассадила, чтобы с базара не носить, и в салаты пользоваться – ее с дороги в сорняках не заметно, а сверху-то она приметная, потому что я каждый день свой огородик то поливаю, то пушу. Не пушу – так поливаю, не поливаю – значит, пушу, чтобы занятие было какое-нибудь по утрам, когда все спят. Вот и накануне я как раз земличку там подпушила как следует. И подумала – если человек сверху соберется сигануть с перепуга, он обязательно должен постараться в мягкое место попасть, чтобы не чересчур ушибиться. Поэтому, как только соседка про грабителей рассказала, я сразу же на грядку свою, которая как раз под нашими балконами будет, сходила взглянуть. А там следы от лыжных ботинков, точь в точь как у нашего Макарыча-пьянчужки. Ну, думаю, узор мне знакомый – ясное дело, что нужно ворюгу среди пьяниц или каких-нибудь других бродяг пропащих искать. Так и получилось, как вы сами видите…
– Погодите, нет уж, давайте по-порядку, – снова перебил Игорь Бабусю, с интересом глядя на боевую старушку. – Но почему вы все-таки были так уверены, что это именно те самые следы, которые оставили ночные гости? Мало ли, кто мог за это время потоптаться на вашей грядке!
– Так ведь от ботиночков этих следы особые, впечатанные, как влитые – не спутать ни за что, что после прыжка. Я рядом наступила, так тот в два раза глубже будет. – удивилась в свою очередь непонятливости племянника Бабуся. – Потому я и решила, что мужик этот, который вор, очень больших габаритов должен быть, тяжеленьким, да и ботинки у него сорок пятого размера, если не больше. Да только узор на подошве сильно потерся – значит, давно носит, совсем в дым человек обнищал. И потому, скорее всего, кто-то его соблазнил за кусок хлеба, или за бутылку кошку уворовать. Ну, а потом, когда я еще и рост его узнала…
