Полина Раевская - Убийственно красива, или Кто развел светскую львицу
Карасик рассмеялся. Даже Селиверстов, который, разумеется, разгадал игру обеих сторон, хмыкнул.
Вечер перестал быть томным. Охвативший меня дикий азарт позволил наконец-то расслабиться, и я «закусила удила». Теперь меня не остановить. И хотя путь мой скользок и опасен, я на него отчаянно ступила.
Остаток ужина мы провели, оживленно разговаривая с Карасиком о том о сем. Наталья периодически встревала в беседу, что не приветствовалось, но вежливо нами допускалось. Что касается Селиверстова, то он вообще не проявлял никакого интереса к происходящему, заняв типичную для себя позицию наблюдателя. Обычно под этим пристальным взглядом я чувствовала себя крайне неуютно, но только не теперь.
Как бы то ни было, но поставленная мною цель в итоге была достигнута – Карасик не просто заинтересовался моей скромной персоной. Он жаждал продолжить общение. Похоже, мне в первый же вечер удалось разжечь в нем огонь страсти. Это я поняла, получив приглашение на танец. Прижавшись теснее, чем того требовали приличия, мужчина нашептывал на ухо комплименты, довольно фривольные, а под конец и вовсе заявил, что был бы не прочь, если бы я сопровождала его круглосуточно. В его номере, мол, огромная кровать, на которой хватит места нам обоим.
Да, этот господин не привык тратить время даром, но в мои планы столь стремительное поражение не входило. Я понимала, что вряд ли смогу решить свои задачи, сразу же запрыгнув к Карасику в койку. Не говоря уже о том, что мне этого вовсе не хотелось. Парень он приятный, и даже очень, но и только. Во всяком случае, пока. Возможно, свою роль сыграли обстоятельства, при которых мы познакомились, но сексуального влечения я, увы, не испытывала. Увы, так как понимала, при таком развитии ситуации близости нам не избежать, и, по крайней мере, хотелось бы получить от нее удовольствие.
В любом случае до этого было еще далеко, а посему я сделала вид, что не разгадала намерения собеседника. Произнеся какую-то ерунду о том, что вряд ли смогу сохранять ясность ума и трезвость памяти в присутствии такого мужчины, как он, сослалась на профессиональную этику. Дескать, мне надлежит оставаться беспристрастной.
Карасик не скрывал разочарования, но дальше настаивать о встрече тет-а-тет не стал.
Ужин подошел к концу. Поздний час намекал присутствующим на необходимость отправиться в опочивальни, особенно учитывая тот факт, что с утра им предстояли официальные мероприятия, связанные с открытием бизнес-форума, но то ли миллионеры вообще не испытывают потребности в отдыхе, то ли мне просто попался редкий экземпляр, но Карасик настаивал на продолжении банкета. Он предложил отправиться в ближайший ночной клуб, чтобы, как он выразился, приятно провести время. Селиверстов с Натальей отказались, у меня же, как у летописца, выбора попросту не оказалось.
Нельзя сказать, что предстоящая перспектива так уж меня огорчила, так как я относилась к тем людям, которые, «заведясь», не могут остановиться.
Конечно, я понимала, что завтра буду чувствовать себя «вареным огурцом» и вообще явлю миру жалкое зрелище, но в данный момент меня это мало трогало. Меньше всего хотелось возвращаться в свой номер, и поэтому я с радостью ушла в отрыв с моим новоиспеченным другом.
В гостиницу мы вернулись только поздно ночью, вдоволь натанцевавшись и нарезвившись. Будучи изрядно навеселе, я голову все же не теряла, поэтому мне удалось отказать Карасику в прощальном поцелуе. Надеюсь, не переборщила, изображая из себя недотрогу – вряд ли моего кавалера мог заинтересовать «синий чулок».
Глава 7
Хозяин заявляет на меня свои права
В номер я буквально ввалилась, размышляя о том, стоит ли принимать душ или ложиться как есть. Судьба избавила меня от мучительных терзаний: кровать оказалась занята Селиверстовым – этот господин мирно спал, растянувшись поверх покрывала.
Растерянно застыв посреди комнаты, я размышляла, что бы это значило и как мне поступить. Но шеф то ли просто задремал, то ли притворялся спящим, так как вскоре открыл глаза. Потянувшись, он сел на кровати.
– Как прошел вечер? – спросил недовольным тоном. И почему он злится? Я ведь смогла заинтересовать Карасика, так что же ему еще нужно?
– Отлично во всех отношениях. – Мне стоило немалого труда говорить связно и членораздельно – язык заметно заплетался. – Кажется, все идет по плану. Рыбка на крючке, – я старалась не смотреть на Селиверстова и игнорировать его присутствие в моей постели. Если честно, удавалось с трудом. И без того богатое воображение под действием алкогольных паров разгулялось не на шутку, подкидывая сцены одна откровеннее другой. Так, Ложкина, соберись. Ты не забыла, что в твою задачу входит обольщение совсем другого миллионера?
Селиверстов выжидательно смотрел на меня и молчал. Надеюсь, он не умеет читать мысли.
– Что ж, – наконец проговорил он, – мне тоже так показалось. Ты преуспела.
Надо же, а я и не помню, чтобы мы перешли на «ты». Интересно, а мне тоже так можно? Или наши отношения только для Селиверстова перешли на новый уровень? Я, по крайней мере, особой близости между нами что-то не ощущаю. При мысли о близости меня снова бросило в жар. В комнате было довольно темно, но даже полумрак не мог скрыть мои пылающие щеки.
Мужчина пристально меня разглядывал, видимо размышляя, что меня так взволновало. И сделал ошибочные выводы.
– Я смотрю, Андрей вызвал у тебя живейший интерес. – В голосе Александра Константиновича на этот раз появились едкие нотки. Он явно был чем-то недоволен. – Наверное, трудно было удержаться и не пригласить его к себе в номер?
Вот ведь сволочь, еще издевается.
– Да уж, нелегко, но я смогла совладать со своими эмоциями.
Селиверстов хмыкнул.
– Что ж, Андрюша умеет расположить к себе барышню.
Я пожала плечами.
– О чем разговаривали? – продолжил допрос мужчина.
– Ни о чем таком. Коммерческие тайны он мне не раскрывал, бизнес-планами не делился.
– Не заподозрил в заинтересованности? Мне показалось, ты ее демонстрировала слишком явно. И вообще, что это за самодеятельность с водой на платье, глубоким декольте? Вся операция выверена до мелочей, и не тебе менять ее ход. – Селиверстов чеканил слова с металлом в голосе.
– Победителей не судят. – Меня начал утомлять разговор, и я даже не пыталась этого скрыть. – Вы же видели – в какой-то момент Андрей утратил ко мне интерес, времени на согласование нового плана не было. Пришлось действовать наверняка. Вам следует больше мне доверять. В конце концов, кое на что я способна.
Селиверстов зло оскалился. Его улыбка не предвещала ничего хорошего. Он скрипнул зубами, но, к моему удивлению, дальнейшую полемику на этот счет продолжать не стал, а задал совсем не тактичный, на мой взгляд, вопрос:
– Целовались?
Я опешила. Не удивлюсь, если по итогам «операции» я должна буду представить отчет о ночи любви, со всеми подробностями. Хотя нет! Придумала. На меня можно установить камеру, которая в режиме реального времени будет транслировать все происходящее. Представляю, как толпа мужиков наблюдает за нашим с Карасиком актом прелюбодеяния. Интересно, можно на голого человека нацепить записывающее устройство, чтобы никто не заметил? Уверена, Селиверстов со товарищи непременно что-нибудь придумают. Я вообще удивляюсь, как это они не сделали этого до сих пор.
Хорошо еще, что шеф даже не подозревал, куда меня завело мое воображение. Он по-прежнему ждал ответа на свой вопрос. Мне почему-то хотелось соврать, что мы не только целовались с Андреем, но и предавались страстной любви прямо посреди дискотеки, на глазах у удивленной публики. Вместо этого я выдавила только сухое «нет». Но такой ответ Селиверстова не удовлетворил. Он жаждал подробностей.
– Но ведь хотелось же? – продолжил он допрос с пристрастием.
– Кому? – Я решила на всякий случай уточнить.
– Тебе? Ему? – Босс заводился все больше. Решив его не злить, я предпочла отвечать на вопросы четко и не вдаваясь в подробности.
– Ему да.
– А тебе? – Селиверстов не отставал, и мое первоначальное намерение держать себя в руках неожиданно улетучилось.
– Господи, а это-то какое имеет значение? Вы так заботитесь о своих подчиненных? Вам так важно, чтобы они получали удовольствие от своей работы? Или боитесь наезда со стороны профсоюза? Торжественно клянусь – если меня вырвет от отвращения в нашу первую с Карасиком ночь любви, в комиссию по трудовым спорам обращаться не буду. И даже молоко за вредность не потребую!
Кажется, я перегнула палку. Забыла, что за человек находится передо мной. Селиверстов явно не привык, чтобы его рабы позволяли себе подобные речи. Теперь он не злился. Он был в ярости! Однако в чем в чем, а в выдержке этому человеку не откажешь. Он сумел сдержаться и не ударить меня. Даже на крик не перешел.
