Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание - Наталья Николаевна Александрова
Мастер Винченцо наполнил тигель всеми нужными компонентами для лучшего стекла, добавил туда истолченную в порошок ляпис-лазурь, поставил тигель в печь.
Стеклянная масса закипела, покрылась пузырями. Краска разошлась в ней. Масса стала синей, но совсем не того оттенка, как у той старой плакетки, которую принес заказчик.
Мастер распахнул дверь мастерской, чтобы впустить в нее свежий воздух, при этом он взглянул на небо.
Да, вот он, настоящий, великолепный синий цвет! Но как придать его стеклу? Как погрузить в тигель кусочек вечернего неба?
Мастер Винченцо колдовал над тиглем, добавлял в него истолченные соли и поташ. Наконец он получил что-то похожее.
Темнело, и он еще шире открыл двери мастерской, чтобы впустить в нее последние солнечные лучи.
И вдруг с небес упал удивительный темно-голубой луч. Как копье святого Георгия, он пронзил вечерний воздух и погрузился в тигель с кипящей стеклянной массой…
И случилось чудо — голубой луч передал массе свой удивительный цвет…
Но теперь нужно было создать красный оттенок, неотличимый от того, которым было написано таинственное слово.
Чего только он не добавлял в стеклянную массу — но цвет выходил не тот.
Он промучился до самого заката, и когда в мастерской уже начало темнеть, случайно порезал ладонь острым ножом, которым строгал палочку краски. Капля крови упала в тигель — и тут цвет массы неожиданно изменился. Она стала именно такой, как в старой плакетке.
Так вот в чем секрет этого красного цвета!
В него добавлена кровь!
— Кровь! Кровь! — подтвердил кто-то за спиной мастера хриплым, каркающим голосом.
Мастер оглянулся — и увидел на потолочной балке огромного черного ворона с белым пятном над клювом.
Машина остановилась около покосившихся, заржавленных ворот.
Неандерталец Юра выскочил первым, распахнул дверцу перед Войтенко.
Я думала, что обо мне он не вспомнит, но он все же и мне помог выбраться из машины. Неужели и правда имеет на меня виды? Очень смешно.
Втроем мы вошли на кладбище.
Вокруг не было ни души. Впрочем, это не удивительно — здесь находятся очень старые, по большей части заброшенные могилы.
От ворот расходились три дорожки — как в сказке или на картине «Витязь на распутье».
Войтенко взглянул на распечатанный план и показал на левую дорожку:
— Нам сюда.
Впрочем, я и сама теперь знала, куда нужно идти. Я вспомнила, как совсем недавно в гипнотическом сне шла по этой дорожке, узнала одно надгробье, другое…
Вдруг в стороне от дорожки, среди могил, мелькнул какой-то силуэт и тут же скрылся.
— Кто это? — озабоченно проговорил Войтенко. — Юра, проверь!
— Но как же вы… я не могу вас оставить!
— Ерунда, здесь совершенно безопасно! Мы без тебя обойдемся. Проверь, я тебе приказываю!
Голос Войтенко прозвучал резко, нетерпеливо.
Юра насупился, но не ослушался, побежал в ту сторону, где скрылся неизвестный. Войтенко проводил его взглядом и пошел дальше, предварительно сверившись с планом.
Я вертела головой, узнавая знакомые надгробья.
Вот могила офицерской вдовы Пульхерии Васильевны Цуциковой… вот дорожка повернула, и впереди показалась красивая кованая ограда, а за ней — внушительный гранитный монумент.
Я подошла ближе и прочла надпись славянской вязью: «Здесь покоится купец первой гильдии Мамонт Аполлонович Мышкин»…
Все в точности так, как я видела в гипнотическом трансе!
— Это здесь! — сказала я Войтенко.
Он остановился, поглядел на меня выжидающе.
А я вспоминала…
Вот здесь, на этом месте, стоял Иннокентий. И туда он протянул руку…
Я сделала еще несколько шагов — и увидела заброшенную могилу, прямоугольный холмик, на котором лежала замшелая, вытертая временем и непогодой каменная плита.
Как и в гипнотическом сне, плита была наполовину засыпана снегом.
Я наклонилась, счистила снег перчаткой и повернулась к Войтенко:
— Вот, смотрите!
И чуть не упала от неожиданности.
Мы были не одни.
За спиной Войтенко стоял человек с пистолетом в руке.
Коренастый мужчина лет пятидесяти, с низким лбом и черными вьющимися волосами, растущими почти от самых бровей.
— Сюрприз! — проговорил он насмешливо. — Я так и знал, что вы придете сюда. Рано или поздно придете и сами принесете мне все четыре артефакта. Мне нужно было только ждать. Терпение и упорство всегда вознаграждаются…
— Я подозревал, что это ты… — мрачно проговорил Войтенко. — Но все же не мог поверить… надо же — Артемий Кулагин… светлая личность! Щедрый благотворитель! Мой бывший подручный! Ну конечно! Ты всегда хотел взять надо мной верх!
Я незаметно огляделась.
Где Юра? Куда он запропастился? То все время путался под ногами, а когда он действительно нужен — пропал…
— Кого ты ищешь? — быстро взглянул на меня Кулагин. — Цепного пса? Можешь не искать, он нам не помешает!
— Ты его убил? — процедил Войтенко.
— Нет, лучше. Я его купил. От него требовалось немного — чтобы он кое-что мне сообщал и чтобы в нужный момент он устранился…
Ну надо же! Я просто разинула рот от изумления. Чтобы Юра, дикий, пещерный человек, оказался предателем! Догадывалась я, что у него в голове полторы извилины, но и предположить не могла, что его можно купить. Думала, что он глупый, но честный. А Кристина тоже хороша, кого на работу принимает! Нет, уж теперь-то Войтенко ее точно уволит. Если выживет, конечно.
Глядя на пистолет в руке этого типа, мне стало очень неуютно.
— И чего же ты хочешь? — Войтенко смерил Кулагина неприязненным взглядом.
— А как ты думаешь? Мне нужно собрать все пять артефактов. Каменный я нашел сам, вот он, перед нами, на этой могиле. У тебя был стеклянный — и я хотел заполучить его в обмен на твою дочь…
— Которой у тебя не было.
— А вот это не важно! Ты считал, что она у меня…
— Но у тебя ничего не вышло!
— Наоборот! У меня вышло гораздо лучше! Ты сам принес мне не только стеклянный артефакт, но и три остальных — деревянный, железный и кожаный…
— Откуда ты знаешь, что они у меня? Откуда ты знаешь, что я принес их сюда?
— А ты как думаешь? — Кулагин усмехнулся.
— Ах да… у тебя же был шпион в моем окружении… Юра…
Это я, идиотка, говорила по телефону с Войтенко в присутствии этого урода Юры! Думала, он вообще не понимает, о чем речь…
— Вот именно — Юра! — Кулагин победно взглянул на Войтенко. — Ты никогда не умел разбираться в людях! Ладно, разговоры кончились. Отдай мне артефакты. Я жду.
— Отдам… и что дальше? Ты убьешь нас?
— Дальше? Что будет дальше — не играет никакой роли! Когда я соединю вместе все пять
