Галина Куликова - Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)
Она дрожащей рукой набирала номер, в ужасе наблюдая за пунцовым Константином, который с вызовом смотрел на нее.
– Я испытываю к вам определенные чувства, и это меня тяготит, – наконец заявил он. – Чувства, которые, возможно, в моем возрасте смешны и наивны…
– Борис! – воскликнула Мила, краем уха слушая Глубокова. – Это Лютикова! Срочно бегите ко мне! Здесь с Константином кое-что случилось!
– Кое-что случилось?! Вы хотите все рассказать моему брату? – искренне удивился тот. – Все, в чем я вам признался? Что ж, замечательно! Пусть все знают. Мне не семнадцать лет, чтобы скрывать любовь к женщине, даже если она избалована мужским вниманием, самолюбива и независима! И я не стану прятать глаза, если мне зададут прямой вопрос…
Звонок принялся заливаться, а вместе с ним начали заливаться Муха и Трезор. Мила метнулась в коридор и распахнула дверь.
– Что?! – выплюнул Борис, на секунду замирая на пороге. – Что с Костей?!
– Он наелся «невидимки», – сказала Мила, сдавленно всхлипнув. – Я ночью привезла из деревни, стащила у мужа на производстве. Я все потом расскажу… А он, он… Достал из коробочки и съел!
– Боже мой, зачем?!
– Да случайно, случайно же!
– И что с ним теперь?
– У него бред, горячка! Он несет всякую ахинею!
Борис возник на пороге кухни и вонзил в брата внимательный и одновременно сочувственный взор.
– Она тебе рассказала, да? – спросил тот, воинственно складывая руки на груди. – Что ж, это все правда: я влюблен и не собираюсь этого скрывать!
– Вот видите! – всхлипнула Мила. – Признание в любви! Мне! Бред? Бред! И он такой красный! Наверное, у него высокая температура! Давайте сейчас же вызовем «неотложку»!
Борис тотчас же согласился с ней, бросился к телефону и стал названивать врачам.
– Отравление! – отрапортовал он, пообещав бригаде денег и вообще все сокровища мира, если они приедут быстро. – Чем? – Он обернулся к Миле и переспросил: – Чем?
– Неизвестным веществом!
– А кто, кто отравился? – поинтересовался Константин у Милы, покуда Борис диктовал адрес. – Ваш пес Трезор? Разве к собакам ездят «неотложки»?
Мила наклонилась к нему и нежно приложила ладони к его щекам. Щеки действительно пылали. Константин тут же воспользовался моментом и водрузил поверх ее ладоней свои собственные.
– Можно я стану называть тебя на «ты»? Людмилой? Можно? – Он взглянул на нее с горячечной надеждой. Синие глаза его были туманны, словно облачное небо.
«Если с этим парнем что-нибудь случится, я прыгну с крыши на асфальт, – взбудоражилась Мила. – Я просто не захочу больше жить». Вслух же она простонала:
– Конечно же, Костенька, конечно! Называй меня, как тебе нравится! Тебе можно все! Я разрешаю тебе все!
Она встала на колени перед табуреткой и схватила Константина за руки. Ей казалось, что ему нужна поддержка.
– Нам необходимо тебя спрятать, – понизив голос, заявил тот. – Немедленно и надежно. Я никуда не уйду, все время буду с тобой. Защищу тебя грудью, если придется!
– Может быть, тебе прилечь? – поинтересовался Борис, проявляя все признаки беспокойства, какие только можно было ожидать от мужчины: покусывание нижней губы, сжимание и разжимание кулаков и сведение бровей к переносице.
– Да-да! – подхватила Мила. – Тебе нужно прилечь!
Она повела его в комнату, словно санитарка раненого солдата. Когда Константин повалился на диван, Мила поняла, что ему совсем худо.
– Как быстро подействовала эта дрянь! – шепнула она Борису. – Вот, возьмите коробочку, отдайте врачам. Там еще порядком осталось. Может, им удастся определить, какое надо дать Косте противоядие!
– Людочка, обними меня! – потребовал тем временем умирающий. – Мне что-то холодно!
Мила наклонилась к нему и обняла двумя руками. Сверху мгновенно взгромоздился Трезор.
Когда приехал врач, им с Борисом пришлось разбирать всю пирамиду: Константин шумно дышал, Мила рыдала, Трезор бешено лаял, Муха забралась под кровать и не подавала признаков жизни.
– Вам не надо ехать в больницу, – заявил Борис. – Константин ужасно волнуется, когда видит вас. А ему нужен полный покой. С другой стороны, оставлять вас тут одну мне тоже не слишком хочется.
– Я позвоню Ольге, чтобы она приехала. А пока вместе с собаками отправлюсь к Капитолине Захаровне. Клянусь: я пересижу у соседки до приезда родственников. При родственниках, надеюсь, меня не станут убивать?
– Это как фишка ляжет, – пробормотал Борис.
Впрочем, сейчас его больше волновало состояние брата, поэтому он очень быстро согласился на предложенный Милой план. Вместе с врачом они вывели Константина на улицу и увезли в мигающей и воющей машине «Скорой помощи». Мила позвонила Ольге, покормила собак и трусливо побежала на первый этаж к Капитолине Захаровне, прихватив с собой всю наличность, какая у нее еще оставалась.
Дверь открыла медсестра Жанна. Личико у нее было по-прежнему невинным и нежным, словно лепесток розы.
– Жанночка, – до омерзения сладким голосом сказала Мила. – Мне надо с Капитолиной Захаровной обсудить проблемы побелки. Она ведь уже проснулась?
– Проснулась, конечно. Мы уже завершили утренний туалет, – с некоторой гордостью ответила Жанна. – А у вас что-то случилось? Мне показалось, наверху кричали.
– И собаки лаяли! – донесся до них из комнаты громоподобный голос Капитолины Захаровны.
– Не волнуйтесь! – поспешила успокоить ее Мила. – Собаки у меня временные. Ненадолго. Скоро я их раздам. Они не мои на самом-то деле.
– Жаль, – сказала старуха, огромной горой возвышавшаяся в кровати. – Люблю, когда шумно, когда голоса, музыка, топот. Так я чувствую себя в гуще событий и хорошо сплю. В последнее время ты мне, Милочка, обеспечила комфортное существование. У тебя вечно что-нибудь гремит, кричит и скачет. Замечательно! Продолжай так и дальше. Яблочко хочешь?
– Нет, спасибо, – покачала головой Мила, у которой при мысли о еде ползли по спине мурашки.
– А я съем, если ты не возражаешь!
Капитолина Захаровна взяла деревянную трость с массивным набалдашником, которая стояла прислоненной к стене возле кровати, и, ловко орудуя ею, придвинула к себе по столу вазу с фруктами. Мила неожиданно заметила, что набалдашник с одной стороны испачкан чем-то темно-бордовым. «Кровь? – подумала она внезапно. – Неужели старуха не замечает?»
Капитолина Захаровна с хрустом принялась за яблоко. В голове Милы тем временем рисовалась страшная картина. Вот старуха переползает в инвалидное кресло и едет к входной двери. Открыв ее, она замечает Листопадова. Или же делает что-то тайное и ужасное, что видит Листопадов, – вариантов несколько. Тогда она подзывает его поближе, может быть, просит наклониться – и ударяет тростью по голове. Потом спокойно закрывает дверь и, наспех обтерев орудие убийства, ставит его в темный угол. Да, но как тогда тело Саши Листопадова оказалось в подвале? Может быть, его затащил туда кто-то другой? Может быть, Жанна? Слабовата она для такого дела. И кто и зачем в таком случае опоил снотворным водопроводчика Митяя?
– Да ты меня не слушаешь! – укорила ее тем временем Капитолина Захаровна, которая, жуя и чавкая, ухитрялась при этом еще что-то рассказывать.
– Слушаю-слушаю, – солгала Мила, заставляя себя отвести взор от страшной трости и отогнать картины недавнего преступления. – Мы с вами так до сих пор и не договорились о ремонте. У меня деньги с собой.
Они начали оживленно обсуждать будущую побелку и покраску кухни. Капитолина Захаровна заодно решила поменять цвет стен, и, пока они обменивались мнениями по поводу подходящих оттенков, приехали Ольга и Николай. Приехали они на «Газели» и привезли с собой новый диван.
– Это я купила тебе в подарок, – сообщила Ольга. – Возможно, нам придется у тебя ночевать. Не хотелось бы ютиться где придется.
– Так это ты для себя купила подарок! – уличила ее Мила. – Любишь мягко поспать, я ведь знаю.
На диван сверху была надета здоровенная картонная коробка, которую грузчики сняли и поставили вдоль подоконника.
– Ничего себе! – сказала Мила. – Да в ней можно жить!
– Надо вынести ее на помойку! – заметил Николай.
– Потом вынесем! – отмахнулась Ольга. – Не до того сейчас.
Трезор стал бегать вокруг коробки и бешено тявкать.
– В детстве ты никогда не выказывала желания завести песика, – заметила Ольга. – И вообще не проявляла любви к животным. Это свидетельствует о твоей душевной черствости.
– Ты тоже никогда никого не заводила, – отозвалась Мила. – Та белая крыса, которую тебе подарили на день рождения, не в счет.
– Белая крыса? Душевно, – пробормотал Николай. – Кто тот оригинал, который делает такие подарки?
– Ольгин поклонник, – ехидно пояснила Мила. – Ему казалось это стильным.
Как только Ольга устроилась на новом диване, Трезор полез к ней целоваться. Впрочем, его порыв угас, едва та закурила ментоловую сигарету. Пес чихнул и попятился. «Интересно, почему за ним никто не приезжает? – внезапно спохватилась Мила. – А Гулливерша Лариса даже не звонит». Однако сейчас ее больше волновали люди, нежели собаки.
