Пьер Сувестр - Любовные похождения князя
– Ну и дела! – воскликнул он. – Да это подружка господина Мориса! Что с ней стряслось?
Это замечание не ускользнуло от наблюдательного господина Маспа; проявив незаурядную смекалку, он пошел стучать в занимаемую рабочим комнату.
Он не только не получил ответа, но был отброшен, отшвырнут, откинут назад!..
Фирмена, уже очухавшаяся, подскочила как ужаленная; без слова благодарности, даже не взглянув в сторону чудо-женщин, она выскочила из жилища мадам Боарю и, отпихивая локтями подвернувшихся под руку, устремилась к комнате любовника!
Она обдирала пальцы о замок, который тщетно пыталась сорвать; ее корчившееся лицо прильнуло к образовавшейся в панели трещине…
Ее потрясенному взору вновь открылось чудовищное зрелище, уже виденное несколько минут назад…
Посреди комнаты, на паркете распростерлось тело ее любовника.
Несчастный лежал навзничь, раскинув руки, но ужас, тело было без головы!
На уровне плеч шея была обрублена; по паркету тянулся широкий кровавый след…
Не в силах оторваться от жуткого зрелища, она продолжала смотреть – внезапно из ее сжавшегося от ужаса горла вырвалось глухое рыдание…
Ее ошеломленный взор привлекла, приковала жуткая, доселе не замеченная подробность…
На низком стуле, приблизительно в двадцати пяти сантиметрах от искалеченного тела стояла, залитая кровью, голова Мориса!
Голова стояла совершенно прямо, лицом к двери, глазами к трещине, через которую открывалось чудовищное зрелище!
Этого несчастная девушка вынести не могла!
Сжав зубы, с пеной у рта Фирмена упала навзничь, несмотря на попытки ее поддержать стоявших рядом и еще не ведавших о причине ее ужаса; она вновь лишилась чувств, настигнутая сильнейшим нервным при падком…
Фирмену оттащили в сторону, и к щели припал Бузотер.
Мгновенный взгляд – и он в страхе отшатнулся! Его примеру последовал старик-бретонец – крестясь на ходу, он бросился прочь… Когда настал черед господину Маспу, он, вскрикнув от испуга, без лишних слов оттеснил от двери мать и дочь Боарю, казалось, желавших взглянуть на немыслимое, пугающее зрелище…
– На помощь! На помощь! – вопил старик-бретонец.
Бузотер в смятении метался по коридору:
– Полиция!.. Полиция!..
На лестничной клетке Бузотер налетел на мадам Гурон, которая, не на шутку встревоженная доносившимся с восьмого шумом, хмуро и вяло брела наверх – угомонить несносных жильцов.
За ее спиной переминалось несколько соседей с нижних этажей.
При виде явившихся ей встревоженных физиономий, мадам Гурон почуяла что-то неладное. Она собралась было задать вопрос, но тут вновь послышались крики: к лестнице бежала – насколько ей позволяли подгибающиеся ноги – мадам Боарю, бледная как полотно, сотрясаемая нервной дрожью.
– Я видела! Видела… – задыхаясь, бормотала она в страшном возбуждении…
Наконец она выпалила:
– Я видела его вращающиеся глаза! Поднятые веки!..
Внезапно посыпалась чудовищная брань: старик-бретонец, завороженный жутким спектаклем, вновь заглянул в щель. Папаша Каррек, собравшийся с помощью господина Маспа высаживать дверь, заметил, как мертвец пошевелил рукой…
На сей раз ужас достиг апогея!
На лестнице стоял вой. Никто не осмеливался приблизиться к месту трагедии!
Фирмена лежала без чувств в конце коридора; голова ее покоилась на коленях мадемуазель Боарю, белой как смерть и едва не теряющей сознания.
Глава 5
КРОПОТЛИВОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
Посреди авеню Версаль – в конце моста Гренель – по круглому островку безопасности с поистине профессиональной сноровкой, ибо весь пятачок был всего около двух метров шириной, вышагивали двое полицейских.
Холодало, над расположенной по соседству рекой поднимался промозглый туман, на грязной улице тускло мерцали фонари, ночь обещала мало приятного.
Один из стражей порядка распахнул длинный плащ, с помощью коллеги получше укутался в него.
– Что-то не жарко! Совсем не жарко! – пробурчал он.
– Вы правы, бригадир! А смена придет только в четыре…
– Да, нам еще прилично здесь прохлаждаться.
Оба умолкли, отдавшись неторопливым думам, как люди, не обремененные заботами, которым некуда спешить, которые еще успеют наговориться всласть, как бы обреченные на скуку, угрюмую скуку долгих и одиноких дежурств.
– Ну что, Ледур, – вновь заговорил бригадир, – вы просили перевести вас сюда из Бельвиля?
– Да, бригадир, один из моих отпрысков получил стипендию Жана-Батиста Сея…
– Понятно…
– И потом, здесь спокойнее…
Бригадир поднес к носу щепотку табаку, согласно кивнул:
– Тут и протоколировать почти нечего. Бывают кое-какие дорожные нарушения… возчики с газового завода… машины с незажженными фарами… Мелкие происшествия, ничего чрезвычайного…
– И пьяниц нет?
– Как же, попадаются. Иногда. Надо полагать, они везде есть, верно? Впрочем, их не так много. Вот увидите, это очень спокойный квартал. Все друг с другом знакомы… Если кто и напьется, мы на это смотрим сквозь пальцы. Идеальное место. Почти никаких неприятностей… Только, пожалуй, с «Чудесным уловом» – есть тут такой мерзкий кабак, – да и тогда в основном орудуют бригады из префектуры да тайная полиция… Словом, одно отдохновение!..
Полицейский осекся. К блюстителям порядка бежал странный оборванец с маленькими юркими глазами и огромной косматой бородой. Остановившись на почтительном расстоянии от них, он отвесил глубокий поклон:
– Господа блюстители порядка? Господа полицейские?
Бригадир взглянул на него по-отечески:
– Чего тебе, Бузотер?
– Я, – откликнулся малый, машинально делая шаг назад, – полицейская форма внушала ему законный ужас, – я по поводу преступления!..
– Преступления?
– Мой приятель Морис обнаружен в собственной комнате, голова – на стуле, а тело – на полу!..
Бригадир больше не волновался.
– Давай, давай отсюда! Слушай, старина Бузотер, иди-ка ты домой и… постарайся поменьше пить!..
Бузотер был сообразительным. Он тут же прочел мысли стража порядка.
– Господин полицейский, я не пьян! – возмутился он. – Я говорю чистую правду! Моему приятелю отрубили голову…
Полицейский, который вел себя все более по-отечески, не пытался спорить с бродягой:
– Да! Да! Конечно! Ну хорошо, иди! Мы сейчас!..
Бригадир без малейшего колебания развернулся, чтобы увести с собой подчиненного – ему совсем не хотелось свирепствовать, тащить Бузотера в участок, карать его за пьяное упрямство, с которым тот насмехался над властями…
Как назло, Бузотер не унимался.
Он ухватил полицейского за рукав и тянул его к себе:
– Черт возьми! Господин полицейский, вы обязаны мне поверить! Я вам не сказки рассказываю! Кошмарная история! У меня и доказательства есть: там его любовница, подружка покойного, валяется без сознания… А моя консьержка ревет, как кашалот! Все соседи с ума посходили! Говорят: «Бузотер, беги за полицией!» Вот я и пришел… Надо идти туда, господин полицейский! Вы же прекрасно видите, у меня ни в одном глазу! Я и принял-то сегодня всего одиннадцать рюмашек!..
Бродяга говорил так убежденно, так уверенно излагал факты, что бригадир заколебался; взглянув на напарника, он прошептал:
– А вдруг Бузотер прав? Может, пойти взглянуть?..
Ажан, естественно, поддакнул:
– Вы правы, бригадир!
Пока они совещались, Бузотер сообщил дополнительные подробности: назвал фамилию покойного, рассказал, как было обнаружено преступление, наконец упомянул, что труп находится в запертой комнате, в которую невозможно войти.
Столь точные детали, красочное описание убитого убедили бригадира, что Бузотер не сочиняет.
– Дьявольщина! – воскликнул он. – Окажись это правдой, ну и шума будет в квартале!..
Приняв решение, он прибавил:
– Ажан, вы вернетесь в комиссариат, предупредите господина комиссара… Вперед, Бузотер! Я иду за тобой!
Бузотер кивнул и направился к дому, где была сделана трагическая находка. Дорогой он не удержался от замечания:
– Вот те на! По-моему, я впервые шагаю рядом с легавым, который не тащит меня в легавку! Даже того почище! Скорее я вас веду, господин ажан!..
Бузотер вскоре прервал свой монолог – бригадир, взволнованный мыслью о предстоящем трагическом зрелище, не удостоил его ответа.
За считанные секунды они добрались до здания, где было совершено преступление; прикидываясь человеком благовоспитанным, Бузотер указал полицейскому на лестницу:
– Проходите и поднимайтесь на самый верх! Это на седьмом…
За время отсутствия Бузотера суета, царившая в коридоре седьмого этажа, ничуть не улеглась. Взбудораженные соседи и соседки набрасывались друг на друга с расспросами, шушукались сплетницы; однако все говорили вполголоса, подавленные мыслью о близкой и преступной смерти, смерти необъяснимой, поскольку было совершенно непонятно, как убийце удалось обезглавить несчастного Мориса, при этом не выдав своего присутствия, остаться незамеченным – никто не слышал ни шума борьбы, ни криков о помощи…
