Тьерни Макклеллан - Наследница по кривой
Такое впечатление, что Натан и Даниэль всегда являются ко мне в пылу ссоры. В последнее время это происходит настолько часто, что, подозреваю, они затевают перепалку нарочно. Очевидно, рассчитывают на то, что я не выдержу и возьму на себя роль рефери. И я, как последняя идиотка, нередко так и поступаю. И почти всегда размолвка между Натаном и Даниэлем перерастает в грандиозную общую свару. Такой уж у меня талант решать чужие проблемы.
Однако мальчики упорно продолжают приходить со своими бедами ко мне. Видимо, они решили, что уж лучше родная мать, чем профессиональный судья. Возможно, я не столь мудра, как человек в мантии, но зато никто не узнает, из-за какой ерунды парни грызутся.
— Ах вот как? — с иронией отозвался Даниэль. — А почему я должен был стирать белье человека, который накануне вечером оставил грязную посуду в мойке, и мне пришлось ее мыть…
Очевидно, Даниэль и Натан были очень увлечены спором, потому что не обратили ни малейшего внимания на моих посетителей. Поразительная ненаблюдательность, если учесть, что к приходу мальчиков Рид и Констелло, покончив с кухней, перебрались в столовую. Столовая отделена от гостиной открытой аркой, и полицейские топтались в каких-нибудь двух метрах от дивана, на котором сидела я.
— …и ты ведь знал, что я пригласил девушку, но в кухне не убрал. И теперь ты… — Даниэль осекся. Похоже, он наконец заметил что-то необычное. — Эй, ма, там два парня в столовой роются в твоих пожитках.
Даниэль произнес эту фразу вскользь, словно упомянул о сущем пустяке. Впрочем, у человека, который запросто разгуливает по улицам в простреленной одежде, должны быть крепкие нервы.
— Знаю, Даниэль. Все в порядке, — ответила я.
К несчастью, в тот же самый миг злые копы попались на глаза Натану. И он не преминул воспользоваться возможностью продемонстрировать, насколько отличается от своего брата.
— О господи! — заорал Натан, словно и не слышал моих слов. — Мама, тебя грабят! Звони в полицию! Что ты сидишь?! — И ткнул пальцем в телефон, стоявший прямо передо мной, на журнальном столике.
Я молча разглядывала Натана. Порою мне кажется, что мальчики только и ждут подходящего случая, дабы уличить меня в том, что давно подозревают: их мать слабо ориентируется в реальности. Видимо, Натан искренне полагал, что воры могут ворваться в дом, перерыть на моих глазах все сверху донизу, а мне и в голову не придет взять трубку и набрать 911. Если, конечно, Натан мне не посоветует.
Я почувствовала себя оскорбленной.
Моих слегка зарвавшихся отпрысков поставил на место Рид. Злой коп № 1 вынул лапы из ящика буфета, помахал полицейским значком и произнес:
— Сынок, мы и есть полиция.
Натан едва не задохнулся. Даниэль лишь пожал плечами.
— Я — Мюррей Рид, а это мой напарник, Тони Констелло.
Рид усердно подражал киношному полицейскому боссу, да зря старался. Мои дети не смотрят детективных телесериалов двадцатилетней давности, так что не было ни малейшего шанса потрясти мальчиков сходством с любимым телегероем.
— Мы расследуем убийство, и у нас возникли вопросы к вашей матери. — Пока Рид говорил, Констелло внимательно изучал Даниэля. Я заерзала на диване. Уж кто-кто, а Даниэль выглядел классическим "сомнительным субъектом". Не сомневаюсь, пялясь на моего старшего сына, Констелло перебирал в уме фотографии с грифом "Разыскивается".
Приличного Натана не удостоили даже взглядом — вот она, железная полицейская логика!
Впрочем, Натан не обиделся. Он смотрел исключительно на меня, раскрыв рот и вытаращив голубые глаза.
Я улыбнулась ему; надеюсь, улыбка получилась ободряющей. Ответной улыбки не последовало, да я и не ждала. Натан всегда был слишком похож на своего отца. Думаю, если вопрос о швабре поставить на семейное голосование, Натан наверняка оказался бы на стороне Эда. Нетрудно догадаться, как Натан расценил появление в моем доме полицейских. Младший сын смотрел на меня так, словно только что узнал страшную тайну: его мать — закоренелая преступница.
Что касается Даниэля, то он повел себя совершенно иначе. Настолько иначе, что можно было предположить, что закоренелая преступница — тот тип матери, о котором он мечтал всю жизнь. Карие глаза Даниэля восторженно просияли.
— Вы расследуете убийство? И допрашиваете маму? — радостно переспросил он. — Улет!
Рид моргнул.
А затем они с Констелло принялись за Натана и Даниэля. Я попыталась вмешаться:
— Неужто это так необходимо? Мальчики ничего не знают…
Копам пришел на помощь не кто-нибудь, а мой ненаглядный Даниэль: он пресек вспыхнувший было спор на корню:
— Все в порядке, мам. Это же классно! Пусть спрашивают.
Похоже, Даниэль полагал, что оказаться в роли подозреваемого в убийстве — сплошной кайф. Нет, следует серьезно побеседовать с моим первенцем.
Судя по физиономии младшего сына, он хотел бы, чтобы я не откладывала этот разговор в долгий ящик. Во взгляде Натана, брошенном на брата, не было и намека на веселье.
Рид и Констелло бодро принялись за дело, задавая Даниэлю и Натану те же вопросы, что задавали и мне, — как если бы мальчики намеревались взять кредит в банке. Слава богу, речь шла все же не о кредите, а об убийстве. Иначе я бы не вынесла этой изощренной пытки: сидеть и слушать, как мои дети беспечно выкладывают посторонним людям, сколь много они должны и сколь мало зарабатывают.
На самом деле у Рида и Констелло на руках был сильнейший козырь, но они об этом не догадывались. Если бы копам удалось выудить у моих сыновей, как они обзавелись кредитными карточками — без моего ведома, должна заметить, — и по уши залезли в долги перед банком, я бы наверняка размякла. А чтобы окончательно добить меня, требовалось всего-навсего попросить Натана и Даниэля поведать о том, как год назад оба умудрились вылететь из колледжа.
Поразительно, но один раз в жизни Натан и Даниэль повели себя как однояйцовые близнецы. В июне прошлого года они получили совершенно одинаковые письма из Луисвильского университета, уведомлявшие о том, что их присутствие в следующем семестре нежелательно. К письмам прилагались списки с оценками, преимущественно отрицательными.
Смекалистый Натан, как и следовало ожидать, перещеголял брата, поставив своего рода рекорд. Он добился исключения из высшего учебного заведения, проучившись там всего год. Тугодуму Даниэлю потребовалось вдвое больше времени, чтобы прийти к такому же результату.
О да, если бы я выслушала все это, то у меня точно случился бы нервный срыв. Копы не успели бы глазом моргнуть, а я бы уже каталась по полу, выбалтывая секреты, о которых прежде ни сном ни духом не ведала. Особенно если бы кто-нибудь из моих отпрысков невзначай упомянул, что учились они — вернее, не учились — за мой счет.
Что было чистой правдой. Их папаша, в редкие моменты просветления, наотрез отказался платить за обучение Даниэля, а затем и Натана. Разумеется, я была в ярости. В конце концов, Эд отнюдь не перебивался с хлеба на воду.
Когда мы поженились, Эд числился программистом, вяло зарабатывая прожиточный минимум. Однако сразу после развода — как оно часто бывает — начал стремительно делать карьеру. Три года назад он был назначен вице-президентом компании, став, по выражению моих деток, "компьютерным авторитетом".
И этот «авторитет» не выделил ни цента на образование сыновей. В то время Эд окручивал Синди, шикарную блондинку с ослепительной улыбкой и, по случайному совпадению, ровесницу Даниэля. Полгода назад Эд порвал с Синди и с тех пор отзывается о ней без особой теплоты, именуя ее не иначе как "тонкой штучкой". Скорее всего, мой бывший муж намекает на то, что чем тоньше штучка, тем жирнее расходы на ее содержание. Вот и Эду приходилось заваливать Синди подарками в виде драгоценностей и французских духов, дабы ее сияющая улыбка не меркла.
Щедрость Эда к подружкам не была для меня откровением. Я давно подозревала нечто в этом роде. Когда Эд упорно отказывался дать хоть что-нибудь на образование мальчиков, я даже предположила, что его бюджет расписан на многие месяцы вперед и почти в каждой строчке фигурирует имя Синди. Но после того как наши чада с треском вылетели из университета, упрямство Эда предстало в ином свете: теперь оно выглядело мудрой финансовой политикой. В конце концов, Синди оправдала капиталовложения, в отличие от моих сыновей.
Слава богу, ни Натан, ни Даниэль ни словом не обмолвились о своей учебе. Более того, они старались не смотреть в мою сторону, когда отвечали на вопрос Рида о том, чем занимаются. Даниэль в прошлом году сменил четыре места работы, а теперь трудился в закусочной. Натан же горделиво поведал злому копу, что "в данный момент он делает карьеру посудомойки".
Рид растерянно заморгал, но быстро оправился и протянул Натану черно-белую фотографию Эфраима Кросса.
