Наталья Александрова - Любовь, морковь, свекровь
– Без связей! – запоздало ответила мать, повернувшись к закрытой двери. – Да у тебя этих связей столько, что, если б связи все решали, ты уж в министры должна бы устроиться! Что-то от всех твоих связей проку никакого, одни неприятности!
– На себя посмотри! – донеслось из-за двери. – Я хоть матерью-одиночкой не буду!
– Типун тебе на язык! – в испуге воскликнула женщина. – Накаркаешь еще!
– Да не старые времена! На каждом углу помогут! Насмотрелась на тебя, как ты одна кувыркалась! Ничего детям не дала!
– Вот как она ко мне относится! – жалобно проговорила женщина, повернувшись к Лене и как бы призывая его в свидетели. – Я недосыпала, недоедала, все только для них, а они вместо благодарности ноги о мать вытирают! Так вы кто? – она наконец вспомнила, что гость до сих пор не представился.
– А вы – Вера Иванова? – в свою очередь осведомился Маркиз.
– Ну, допустим, Вера я. – Женщина немного отступила и вдруг схватилась за сердце. – Что-то с Юрочкой случилось? В неприятность какую-то попал?
– За меня небось так не переживаешь! – донеслось из-за двери. – На меня тебе с телебашни наплевать!
– Не волнуйтесь, с вашим сыном все в порядке, – поспешил успокоить ее Леня. – То есть я, конечно, ничего не знаю, но надеюсь, что так. А я совсем по другому делу…
– Это по какому же такому другому? – голос женщины стал настороженным и враждебным. – Никаких таких дел нам не надо! То сектанты какие-то ходят, то вообще жулики… к Тамаре Ивановне из тридцатой квартиры пришли тоже днем, двое, с виду очень приличные, вроде как вы, говорят, что она холодильник выиграла, шведский, так пока она паспорт искала, чтобы выигрыш оформить, все деньги из квартиры унесли!
– Что там у Тамары уносить? – раздался из-за двери голос дочери. – У нее в жизни никаких денег не было! Ты видела, в чем ее Кристинка ходит?
– А хоть бы и мало, все равно жалко!
– Не беспокойтесь, я вам хотел работу предложить! – поспешно проговорил Леня. – Вы ведь на дом к больным ходите? Уколы, процедуры и все такое…
– Хожу, – оживилась хозяйка. – А чего ж мы с вами в коридоре-то стоим? Пойдемте… – она покосилась на закрытую дверь. – Пойдемте хоть на кухню!
Крошечная кухонька своими размерами напоминала кошачью переноску. Только в отличие от переноски в нее была втиснута кое-какая мебель. Покосившийся столик покрывала протертая клеенка неизвестного науке цвета с присохшей к ней коркой сыра. Грязная раковина была забита горой немытой посуды.
– Нинка, зараза, ты же обещала посуду помыть! – прокричала мать с привычным раздражением.
– Ты мне тоже много чего обещала! – тут же донеслось из комнаты. – Перечислить?
– Вот так растишь их, растишь… – вздохнула мать. – Ну, кого ни спросишь – у всех такие! Вы присаживайтесь! – И она ногой пододвинула Лене шаткую табуретку.
Леня опасливо опустился на нее и внимательно огляделся.
Деньгами в этом доме и не пахло.
– А может, вам чаю налить? – хозяйка вспомнила о законах гостеприимства.
Леня покосился на загроможденную грязной посудой раковину, на закопченный чайник и благоразумно отказался.
– Ну, так что вашей маме нужно? – Вера решила перейти к делу.
– Не маме, – поправил ее Маркиз, – моей тете, единственной и любимой. Ей нужно делать уколы, ну, может быть, еще массаж… кое-какие лекарства…
– Каждый день?
– Ну, или каждый, или раза три в неделю…
– Бывают же такие заботливые племянники! – Вера вздохнула. – А я от своих родных-то детей ничего хорошего не жду… в старости стакан воды никто не поднесет!
– Ты, может, и пить не захочешь! – донеслось из-за хлипкой стены.
– А как насчет оплаты? – Вера перешла к самому главному вопросу, проигнорировав реплику дочери.
Маркиз без споров принял все ее условия и пообещал позвонить в ближайшие дни. Попрощавшись с Верой, он вышел на улицу, но не спешил уезжать. Он поставил машину так, чтобы из нее был хорошо виден Верин подъезд.
Ждать ему пришлось недолго.
Дверь распахнулась, и на улицу выплыла Верина дочка. На этот раз она была одета в короткую джинсовую юбку, едва держащуюся на бедрах, и оранжевую маечку, густо обшитую блестками. Между юбкой и маечкой сияла широкая полоса загорелого живота. В пупке блестел граненый камушек.
Пройдя под неприязненными взглядами бдительных старух, Нина направилась к автобусной остановке. Старухи проследили за ней, неодобрительно поджав губы, и тут же зашушукали.
Леня выжал сцепление и на первой скорости подъехал к гордо шагающей девице.
– Подвезти? – предложил он, высунувшись в окошко.
– Я к незнакомым в машину не сажусь, – отозвалась Нина, окинув оценивающим взглядом Ленин автомобиль.
– А как насчет кафе? – не сдавался Маркиз, медленно двигаясь вдоль тротуара.
– Дядя, отвянь! – презрительно скривилась девчонка. – Нужно мне твое кафе! Что я, малолетка, что ли? Скажи прямо – чего тебе надо? Запал на меня, что ли?
«Вот уж это вряд ли!» – подумал Леня, безо всякого интереса оглядев свою собеседницу. Ее безвкусно размалеванная мордашка и не по возрасту крупные формы не вызывали у него никаких эмоций.
– Поговорить надо, – сказал он сухим деловым тоном. – Если в кафе не хочешь, может, в ресторан японский? Суши любишь?
– Нужны мне эти кильки сырые! – фыркнула девица. – Если хочешь поговорить – гони баксы, а нет – проваливай. Мне со всяким старичьем задарма болтать некогда.
– Люблю практический подход! – усмехнулся Леня, стараясь не показать обиду. Он вытащил из бумажника хрустящую зеленую купюру и выразительно помахал ею в воздухе. Нина потянулась за бумажкой, глазки ее загорелись. Однако Леня убрал руку с деньгами и строго проговорил: – Сначала поговорим! Деньги еще заработать надо! – И он открыл дверцу машины.
– Дядя, а ты не маньяк? – опасливо осведомилась девица, забираясь на переднее сиденье.
– Ага, – подтвердил Маркиз, – Чикатило моя фамилия. Слышала, наверное?
Девица громко заржала и поглядела на Маркиза с проблеском интереса:
– А ты ничего, хоть и старый! Прикольный дядя! Че, правда, что ли, говорить со мной собрался? Может, лучше тусанем, раз уж у тебя баксы есть?
– Как-нибудь в другой раз! А пока скажи мне, прелестное дитя, ты со своей матерью никогда к ее пациентам не ходила?
– К кому?
– Ну, к тем людям, за которыми она ухаживает. Ну, уколы там и все прочее…
– Была охота! – Нина недовольно фыркнула. – Что за интерес к больным старухам таскаться! Да потом, мамаша меня и не взяла бы! Боится, что я что-нибудь стяну, а на нее подумают! – И она состроила презрительную рожицу.
– Ни разу с ней не ходила? – не сдавался Леня. – И у тетки, которая на Казанской улице живет, никогда не была?
– Сказано тебе, дядя, не была! – В Нинином голосе снова зазвучало раздражение. – Ну все, поговорили, гони бабки, мне с тобой лясы точить недосуг!
– Подумай только, какая ты деловая! – усмехнулся Маркиз. – Прямо бизнесвумен! Подожди, еще не наработала! Кто бы мне за два слова по сто долларов платил? Я бы тогда рот не закрывал и был бы уже миллионером!
– Миллионером плохо, – погрустнела девица, – миллионеров всех скоро пересажают! Ну ладно, спрашивай, чего еще надо, и разойдемся, как в море корабли! Если, конечно, не надумал оторваться, – и она облизнула пухлые капризные губы.
– В другой раз! – поспешно повторил Леня. – А как у твоей матери с деньгами?
– С деньгами? – Нина вытаращила глаза. – Да никак! Мамаша денег никогда не видала! В смысле, настоящих денег. Так, гроши заколачивает, за больными старухами горшки вынося…
– И в последние дни ничего у нее не появилось?
– Да откуда!
– И разговоров она никаких не вела?
– Каких еще разговоров? – Нина насторожилась.
– Ну, типа того, что скоро, мол, все будет по-другому, заживем как люди, квартиру поменяем…
– Дядя, ты чего, дядя, – с дуба рухнул? С каких это шишей мы эту квартиру поменяем? Это сколько же горшков мамаша должна вынести, чтобы из этой дыры выбраться? И потом, – Нина заметно погрустнела и отвернулась от Маркиза, чтобы он не видел ее лица, – если бы мамаша где-то даже разжилась деньгами, у нее бы Юрка тут же их забрал!
– Юрка? Брат твой? За что ж ты его так не любишь?
– А за что мне его любить? – Девчонка снова повернула к Маркизу злое лицо. – Мать только для него старается! Юрочке все самое лучшее, Юрочке все в первую очередь, и одеть его надо, и накормить, а меня как будто и нету! И деньги, какие в доме заведутся, все ему! А если мать ему не даст – он сам вытащит, не постесняется! Конечно, ему много нужно – то он в клуб закатится, то вечеринка с приятелями… а то влипнет в какую-нибудь историю, из полиции его мать вытаскивает – опять деньги нужны! А теперь еще, – Нина оглянулась и понизила голос, – он, кажется, на наркоту подсел! Мать мне не верит, а я шприц у него своими глазами видела!
Нина выпрямилась и подозрительно посмотрела на Маркиза:
