Татьяна Луганцева - Бермудский любовный треугольник
— Лейтенант Попугаев, — представился он.
— Я в этом не виновата, — рассеянно ответила Зинаида.
— Не хамите, Жалейко, тоже не фонтан фамилия! — насупился лейтенант.
— Вы остановили меня, чтобы оскорблять? — поинтересовалась Зинаида.
— Я остановил вас, потому что вы проехали на красный свет, — спокойно ответил Попугаев.
— Я?! На красный свет?! — Удивлению Зины не было предела. — Вы не шутите?
— Какие уж тут шутки! Вы спровоцировали на дороге очень опасную ситуацию.
— И что вы будете делать? — затаив дыхание, спросила Зинаида.
— Выпишу штраф, — пожал плечами лейтенант.
— Это долго? — спросила Зина.
— А вам никогда не выписывали штрафы? — усмехнулся Попугаев.
— Никогда! — настолько четко и честно сказала Зина, что он ей почему-то сразу поверил.
— Ну, надо же, обычно женщины за рулем получают очень много замечаний. — Лейтенант приподнял фуражку и заглянул к ней в машину.
— Со мной это впервые, я в шоке, но я не возражаю, просто спешу, мне надо встретить одного иностранного гостя. Так что выписывайте штраф, или как это у вас там принято? — Зина посмотрела на него.
— Что у вас с лицом? — вместо ответа спросил Попугаев.
— Это долгая история, но все уже разрешилось, я была у врача, честное слово, — сказала Зина.
Лейтенант Попугаев принял не простое для себя решение.
— Знаете, что… Жалейко, езжайте-ка вы… домой! Похоже, что вам действительно досталось. Не надо пугать иностранных гостей.
— Спасибо за комплимент, — сдвинула тонкие брови Зинаида, — а как же штраф?
— На первый раз прощаю, — выдал Попугаев.
— Спасибо, — поблагодарила Зина, взяла права и нажала на педаль газа. У нее в голове не укладывалось, что она нарушила правила дорожного движения.
«Надо брать себя в руки, что это я так расклеилась? Так и погибнуть можно! Надеюсь, что Михаил Головко не пропустил у меня сотрясение мозга»?
Она благополучно доехала до Шереметьево, оставила машину на платной стоянке и прошла в зал ожидания, стуча каблуками, гордо подняв голову и стараясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали на нее люди, успевшие рассмотреть ссадины на лице.
Она порылась в своей сумке и достала очки для дали. Табло аэропорта сообщало, что самолет, который ей был нужен, уже совершил посадку.
«Успела!» — подумала с удовлетворением Зинаида и поспешила вместе с толпой встречающих в зал.
«Как я его узнаю?! — вдруг подумала она, — он известный актер в Германии, но я не смотрю немецкий кабельный канал, да и вообще далека от мира искусства, особенно немецкого».
Зина увидела людей с табличками, на которых было написано, кого встречают.
«Даже удивительно, что я не подумала об этом, обычно я предусматриваю все», — сказала Зинаида сама себе, увидев пассажиров, прилетевших из Германии.
Зинаида почувствовала себя еще более глупой, когда ей пришлось каждые двадцать секунд выкрикивать «Тони Лимбман». Некоторые иностранцы даже шарахались от ее диких возгласов.
Импозантного высокого мужчину с густой шевелюрой, вальяжной походкой человека, любившего жизнь и знавшего в ней толк, Зинаида выхватила взглядом сразу. То, что это Тони Лимбман, Зина почему-то поняла моментально. Она отделилась от толпы и пошла ему навстречу, натянуто улыбаясь.
— Я рада приветствовать вас на российской земле, — сказала она ему по-немецки, обрадовавшись уже тому, что хотя бы язык она не позабыла после перенесенного стресса. Мужчина большими глазами с прищуром ощупал ее стройную высокую фигуру в узких джинсах, туфлях на каблуках и розовой водолазке, немного не доходящей до талии, что выглядело очень сексуально. Его полные губы моментально расплылись в довольной улыбке.
— О, я знал, что в России красивые женщины, но не думал, что настолько.
— Благодарю. — Зина чуть было не присела в реверансе.
— Что с лицом, крошка? Издержки производства? — спросил Тони.
— Да, производственная травма, — согласилась Зина, не совсем понимая эту игру слов. Тони Лимбмана сопровождали три человека. Двое из них с непроницаемыми лицами были явно телохранителями, а вот молодая девушка в кудряшках могла быть кем угодно.
— Мне сообщили, что меня будет ждать машина, но что пришлют такую очаровательную спутницу, не сказали, — продолжал он расточать комплименты. — Вы актриса? Я не видел ваши работы.
— Нет, нет, я не актриса, но меня попросила вас встретить и помочь поселиться в гостинице наша известная актриса, которая надеется с вами работать, — объяснила Зинаида.
— О, я надеюсь, у меня будет много напарниц, — улыбнулся, обнажив белые, ровные зубы Тони Лимбман, — я ведь звезда!
«А от скромности он не умрет. Бедная Лера, с кем ей приходится работать. Он не только страдает звездной болезнью, но еще и бабник».
— Я надеюсь, что и вам достанется какая-нибудь милая роль, я вижу в вас потенциал, — выдал ей Тони.
«Он точно ненормальный, от своего раздутого самомнения он даже не слышит других людей, я ведь только что говорила, что не актриса», — подумала Зинаида и натянуто улыбнулась.
— Я могу сопроводить вас в гостиницу? — спросила Зина, которой совершенно не хотелось с ним общаться, но она не могла подвести подругу.
— Конечно, беби! Места всем хватит! — улыбался Тони.
— Вы уже знаете, куда вас отвезти? У вас забронирован номер? — спросила Зинаида.
— Конечно, детка, у меня уже все забронировано, не беспокойся, расслабься, — обнял ее за плечи Тони и повел в сторону выхода к припаркованным автомобилям.
При выходе на улицу на них буквально набросились журналисты и фотографы. Зинаида еще и раньше заметила этих бесцельно шатающихся молодых людей с фото— и видеоаппаратурой, но она не думала, что все они здесь ради Тони. Она мгновенно прищурилась от вспышек фотокамер, Тони же, наоборот, расцвел и заискрился, фарфоровая, наигранная улыбка снова заняла свое дежурное место, он развел руками, приглашая окружающих поаплодировать ему. Народ возликовал и захлопал в ладоши с большой охотой. Зинаида готова была провалиться сквозь землю.
«Наши звезды скромнее себя ведут, — подумала она в очередной раз, — эко его клинит. Господи, а ведь не бог весть какая знаменитость, я-то вот вижу его в первый раз!»
— Слышишь, дорогуша, у нас тут заминка с переводчиком, переведи журналистам мои ответы, — наклонился он к Зине, обдав ее запахом каких-то горячительных напитков и ядреной туалетной воды. Зинаида даже содрогнулась. Тут же подбежала толпа молодежи в кепках и рваных джинсах и начала скандировать на английском языке: «Тони — ты суперзвезда! Тони — ты революция! Тони — ты лучший!»
По довольному лицу Тони было понятно, что английский он знает, трудности в общении у него вызывал только русский язык.
Зинаида взяла протянутый ей микрофон и начала переводить приветственное слово Лимбмана.
— Дорогие друзья, я очень рад, наконец, посетить Россию. Мне очень приятно, что в России меня знают и любят. Всю жизнь я работал только для зрителей, нес свое искусство в массы и всегда хотел всем помочь и вселить уверенность в других людей, — говорила Зина, еле удерживаясь от того, чтобы не добавить от себя, что это не она несет такой бред, а всего лишь дословно переводит.
— Тони, мы хотим тебя! Тони, возьми нас! — визжали какие-то фанатки.
Обкуренные, совершенно невменяемые девицы задирали свои футболки с изображением прилетевшего артиста и показывали всем свою грудь.
Зинаида перевела Тони возгласы и сексуальные призывы его поклонниц в России. Тони быстро затараторил:
— Дорогие девушки, я буду ежедневно проводить кастинг в загородном доме «Конниково», где будем проживать я и моя съемочная группа. Всех жду! Всех целую! — Он послал воздушный поцелуй, а Зина перевела эту пламенную речь визжащим от восторга девушкам.
— Как вам удается сохранять такую форму? — спрашивали журналисты.
— Правильный образ жизни, минимум выпивки и максимум хорошего секса! — хохотнул Лимбман.
— Вам не надоела ваша актерская работа?
— А вам бы она надоела? К тому же я талант и самородок, и грех было этим не воспользоваться, — ответил Тони. — А теперь, друзья, простите, охрана говорит, чтобы мы освободили проход. Пресс-конференция не была заявлена в аэропорту! Жду новых встреч с вами! Всех люблю! Ваш, и только ваш Тони!
«Вот ведь индюк надутый!» — Зинаида искренне обрадовалась не тому, что это все закончилось, а что она вообще не связана с миром шоу-бизнеса.
Она попыталась сказать, что приехала на своей машине, но Тони ничего и слышать не захотел, просто втащил ее в свой арендованный «Кадиллак». Туда ж поместились и охрана, и молчаливая девица.
«Ладно, потом заберу», — с тоской подумала Зина, вспомнив закон парных случаев, так как впервые за свою жизнь она с интервалом в один день ехала снова на этой длиннющей машине. Теперь-то она уже могла пренебрежительно сказать: «Ах, накаталась я в этих «Кадиллаках», ничего особенного»…
