Валентина Андреева - Краткий экскурс не в свое дело
Владимир не позвонил. Через два дня Суворова Владимира Сергеевича обвинили в убийстве собственной жены Суворовой Майи Семеновны и партнера по бизнесу Михаила Вениаминовича Милашкина.
Вечером в пятницу мы с Наташкой сидели на открытой части маленького кафе, поджидая Петра Васильевича и теряясь в догадках по поводу его краткого телефонного сообщения о случившемся.
Новость никак не укладывались в голове. Суворов Вовка – убийца! Его доброе лицо с застенчивой улыбкой так и стояло перед глазами. Только было оно лицом однокашника. Почему-то вспоминался прежний, а не нынешний Вовка. Вернее, Владимир Сергеевич. Вот отдельные фрагменты лица последнего помнила, но воедино они у меня никак не склеивались. Решила до поры до времени никаких выводов не делать.
Бывший летчик сильно запаздывал.
– Погода нелетная, – пояснила я, вглядываясь в небо, подтверждавшее прогноз погоды на завтрашний день уже сегодня.
Машинально проверила сумку – зонта не было. Может, и к лучшему. За последние дни старательно пыталась убрать зонт с глаз долой, наивно рассчитывая, что вместе с ним уберутся и тревожные воспоминания, но Димка с маниакальным упорством вытаскивал его из всех потайных мест, включая морозильную камеру.
Вот как зонт попал туда, разрази меня гром, не понимаю! Может, вместе с фаршем?… Надо бы морозилку разморозить. Вдруг обнаружится и маленький безмен – потерянный брелок для ключей? Полезный подарок Натальи.
Вчера вечером, воодушевленный новым поводом для нравоучений, муж красноречиво рассказывал о страшных последствиях, которые поджидают всех безалаберных индивидуумов на жизненном пути. В конце проповеди напомнил об истинном назначении зонта и в очередной раз торжественно водрузил его на самое видное место вешалки, где он весь вечер мозолил мне глаза, заставляя вновь и вновь возвращаться к ситуации с убийством Михаила. Там я свой многострадальный зонт утречком и забыла…
Утро, надо сказать, вообще выдалось напряженное. Едва мы подошли к «Ниве», как из подсобного помещения, куда сваливается мусор из мусоропровода, показалась дворничиха Татьяна с пустым ведром и, приветственно помахав им, крикнула, звонили ли нам покупатели на нашу машину?
Димка, сиюминутно выражавший мне свое возмущение тем, что вечно копаюсь, часов не наблюдая, а в результате приходится торчать в пробках на Варшавке, сразу умолк, вздернул брови по максимуму и уронил приготовленные ключи от машины на асфальт.
– Не понял? – заявил он, поднимая ключи и распрямляясь. Брови у него опустились вниз, но почти сошлись на переносице.
– Я говорю, звонили вам вчера вечером покупатели, желающие купить вашу машину по объявлению? – не замечая гимнастики Димкиных бровей и приветливо поигрывая пустым ведром, спросила Татьяна.
– А-а-а… мы ее продаем? – внесла и я свою лепту в попытку прояснить ситуацию. В принципе Димка время от времени поругивает и пугает «Ниву» тем, что, того и гляди, сменит ее на иномарку. Но к этому все давно привыкли. Даже сама «Нива» не воспринимает его угрозы всерьез.
– Это еще по какому такому объявлению? – возмутился муж и с подозрением посмотрел на меня. Я стойко перенесла его суровый испытующий взгляд и схватилась за ручку передней дверцы, давая понять, что даже в мыслях не держу расставаться с нашим сокровищем. – Мы не собираемся продавать машину, – буркнул Димка. – И не собирались. А ты случайно не запомнила, что за типы ей интересовались?
– Как же не запомнила? Запомнила. Обыкновенные люди… Баба в темных очках и мужчина, такой интеллигентный… – Голос Татьяны постепенно терял уверенность. – Не очень молодой и в кепочке. Не очень русский. Фамилию вашу назвал… Говорит, Ефимовы, мол, из этого подъезда машину продают по объявлению, не хочется людей отрывать, может, вы ее покажете? Меня, мол, пока только внешний вид интересует. Если устроит, тогда хозяину и позвоню. Ну я и показала… Они обежали ее и остались довольны. Я думала… Ой! – Ведро выпало из рук дворничихи. – Может, они ее заминировали?!
– Не говори ерунды! – вскипел Димка. – Угнать хотели нашу «Ниву», вот и все! Сегодня же отгоню ее на стоянку.
Настроение у него было испорчено окончательно. Под гневное бурчание мужа мы плавно тронулись с места, а на повороте к Варшавскому шоссе из придорожных подстриженных кустов почти под колеса нашей машины неожиданно вывалилась женщина.
В принципе из этого места вываливаются многие. Здесь как раз обрывается звериная тропа, протоптанная жильцами нашего дома в целях сокращения пути до автобусной остановки. Не используется она только в сезон дождей, поскольку заплывает грязью.
Я сразу поняла, что испытал Михаил Милашкин перед смертью. По своей глупости, мне довелось испортить ему последние минуты жизни…
Испуганная не меньше нас, женщина, издавая тихие стоны, делала тщетные попытки подняться. Судя по всему, у нее были проблемы с ногами.
Я попыталась внести посильную помощь, но Димка, рявкнув на меня, велел не мешаться и открыть заднюю дверь. Протянув мне туфли пострадавшей, он принялся осторожно выявлять повреждения.
Будучи не в силах смотреть на процесс обследования, я уставилась на туфли, отмечая, что они просто великолепны, и одновременно мысленно моля Бога, чтобы все обошлось только синяками.
Женщина, волнуясь, оправдывалась, что плохо видит. Перед выходом закапала назначенный окулистом альбуцид…
Наверное, Бог меня услышал и пожалел. А скорее всего, пожалел пострадавшую.
– Кажется, все в порядке! Отделались легкими ушибами, – сделал заключение муж. – Но я советую вам прокатиться со мной до больницы. На всякий случай мы сделаем рентген.
Женщина рассыпалась в извинениях и благодарностях. На Димку высыпался ворох комплиментов, от которых он сразу же пришел в благодушное настроение.
А у меня оно вообще пропало. Создалось впечатление, что, если бы не туфли пострадавшей, меня могли бы и забыть.
– Мы опаздываем! – нетерпеливо напомнил мне муж и, отняв туфли, не очень ласково подтолкнул меня к передней двери.
Тут же решила, что палец о палец не ударю, чтобы поинтересоваться дальнейшим состоянием дамы. Уже сидя в машине, я попыталась оценить привлекательность пострадавшей, но узрела только цвет костюма (зеленый) и волос (темные, наверняка крашеные).
Женщина нагнулась, пытаясь натянуть туфли. Очевидно, ей было больно. Она слегка постанывала. Я невольно сморщилась от сочувствия и перестала злиться…
Утренние неприятности плавно перетекли в дневные, когда в моем кабинете раздался звонок Петра Васильевича… В результате мы с Наташкой в полном одурении прикатили на встречу с ним в это дурацкое кафе под дурацким названием «Посиделки». Договорились встретиться на открытой площадке кафе, время шло, а летчика все не было. У природы, как известно, нет плохой погоды, и она ощутимо и безнаказанно портилась в свое удовольствие…
Очередной резкий порыв ветра заставил нас вскочить и кинуться к входу внутрь кафе. Уже на бегу я немного притормозила и, развернувшись, оглядела обозримое пространство в последний раз. Петра не было. По открытой площадке кафе носились гарсоны и гарсонки, сворачивая гостеприимные летние пенаты. Дождь еще не начался, но, судя по всему, особо не задержится. И не иначе как в форме ливня.
Громовой раскат заставил меня вздрогнуть. Невольно мелькнула мысль, что даже ситуация с погодой повторяется. Как бы не было очередной неприятности от судьбы…
– Ну что ты застряла? – нетерпеливо потянула меня за рукав Наталья.
Я строптиво взметнула рукой вверх, намереваясь освободиться и от хватки подруги, и от появившегося нехорошего предчувствия. Только потом поняла, что фактически перегородила вход и выход из кафе. Но спиной-то этого не видно. Потому и осталось непонятым намерение Наташки освободить от меня проход.
Какой-то длиннющий тип, пытавшийся просочиться в дверной проем на улицу, не удержал банку пива, нечаянно выбитую мной из его слабых, на мой взгляд, рук. Банка взметнулась вверх. Мы втроем проследили за ее полетом и, машинально вцепившись друг в друга, слегка отпрянули в сторону, чтобы не обеспечить себе прямое попадание в лоб. Или по другим частям тела.
Банка глухо шлепнулась вниз. Непонятно на что – выяснять было некогда, поскольку она продырявилась и мигом обдала нас троих пивным фонтаном.
– Блин! Святой источник! – взвизгнула Наташка, шарахаясь внутрь кафе, но забыв отцепиться от меня и высокорослой жерди.
Так мы и ввалились втроем в одной связке прямо к первому ближайшему столику. К сожалению, он был занят…
– Понимаете, такая досадная оплошность, – под аккомпанемент бьющейся посуды бормотала подруга, отплевываясь и одновременно пытаясь выбраться с коленей плотного краснорожего бугая.
В это время я под столом старалась вытащить свою босоножку, зарулившую за противоположный по диагонали угол, от растерянности не сообразив, что проще обойти этот стол и поднять ее с пола.
