Дарья Донцова - Медовое путешествие втроем
– Юрий не мог совершить самоубийство, – тупо повторила я.
– Согласна, – подхватила Светлана. – Мы уже с вами поняли, что имел место несчастный случай. Юра принимал много лекарств – пил таблетки от давления плюс пилюли, купирующие головокружение, потому что имел проблемы с сосудами. Кроме того, невропатолог выписал Малинину антидепрессанты. К сожалению, как и многие мужчины, Юрий Иванович не любил лечиться. И он не отличался аккуратностью, мог забыть принять утром препарат, а вечером спохватывался и сразу глотал двойную дозу. Лена ничего не знала о пагубной привычке мужа, пока тот однажды ночью не упал в туалете, повредив голову. Врач, который приехал по вызову, расспросил Малинина и пояснил: «Ни в коем случае не глотайте на ночь столько медикаментов. Доза специально разделена на утреннюю и вечернюю, если употреблять все одним махом, получится отрицательный эффект. Давление упадет слишком низко, наступит резкая сонливость, у вас нарушится координация движений, что с вами сегодня и произошло. Этак можно получить смертельную травму». Лена пришла в ужас и повесила у мужа в спальне табличку: «Прими лекарства». Но Юра все равно забывал их пить по утрам, а на ночь…
Светлана махнула рукой. Минуту помолчала, затем продолжила:
– Юра был умный человек, но невероятно упрямый. Обследование он проходил в Германии, нашей медицине не доверял, считал российских докторов недоучками, на слова врача «Скорой» о правильном приеме препаратов внимания не обратил. И вот результат! Думаю, у него просто закружилась голова…
Терентьева снова замолчала. А я сказала:
– Галлюцинации индивидуальны, одинаковые видения не могут посетить двух людей. Я говорила вам, что тоже лицезрела малышку в розовом платье. Примчалась сейчас к Малинину, чтобы объяснить: он не сходит с ума, кто-то жестоко издевается над ним.
Психотерапевт отвела взгляд в сторону.
– Дашенька, Лена как-то раз вскользь заметила, что ее соседка мучается мигренями. Речь шла о вас?
Меня удивила столь резкая смена темы, но я подтвердила:
– К сожалению, да. Примерно раз в два-три месяца эта малоприятная болезнь приходит ко мне в гости.
– И вы часто ездите в Париж, – продолжала психолог.
– Верно, во Франции у нас дом, там сейчас живет моя семья, – кивнула я.
– Смею предположить, что вы обращались к доктору Габриэлю Денуа, посещали его кабинет на улице Фур, – улыбнулась Терентьева.
– Вы ясновидящая? – заморгала я. – Правильно, этого врача мне порекомендовала одна подруга.
– К сожалению, а может, наоборот, к счастью, я не обладаю талантом предвидеть будущее или заглядывать в прошлое, – посерьезнела Светлана. – Все намного проще. Денуа мировая величина в области лечения мигрени, вот я и подумала, что вы, раз бываете в Париже, его пациентка. Француз, вероятно, выписал вам мигрезол, оранил, невостерин и гомеопатические капли «цветы Прованса»[8].
Я молча смотрела на Терентьеву. А та, слегка понизив голос, продолжала:
– Спору нет, это прекрасная комбинация, и она хорошо помогает. Мигрезол действует на сосуды, оранил корректирует гормональный фон женщины, невостерин снимает тревожность, беспокойство, раздражительность, а «цветы Прованса» способствуют спокойному сну. Но! Вы владеете английским?
– Нет, – смущенно ответила я. – Понимаю, в наше время нужно выучить этот язык, да все как-то недосуг. Я свободно говорю на французском и могу изъясняться на немецком.
– Хотела посоветовать вам изучить журнал «Доклады научных конференций», – пояснила Светлана. – Он выходит в Америке и на европейские языки не переводится. Ладно, перескажу содержание некоторых статей. Штатники провели массу клинических исследований и выяснили: если человек применяет упомянутый набор медикаментов более года, он становится транссовместимым.
– Каким? – вздрогнула я.
– Простите, я машинально употребила термин, понятный лишь психологам и психиатрам, – смутилась собеседница. – Слышали когда-нибудь о трансовом состоянии сознания?
– Пару раз. В каком-то детективе Смоляковой читала об этом, – сказала я.
– Ох уж эта писательница… – поморщилась Терентьева. – Литераторы поверхностны, впрочем, журналисты тоже, услышат нечто, на их взгляд, занимательное, и ну строчить. Как правило, опусы писак имеют мало общего с действительностью. Попытаюсь ввести вас в курс дела. Транс – ряд измененных состояний сознания, он сопровождается определенными изменениями мозговой активности, в особенности – бета-волн. Состояние отличается от обычного направленностью внимания, человек концентрируется на образах, воспоминаниях, ощущениях, грезах, фантазиях, а не на внешнем мире. Некоторые медики считают транс целебным, полагают, что при нем человеческий организм получает приблизительно в два раза больше отдыха, чем во время сна. Некоторые люди умеют входить в трансовое состояние намеренно, такой транс многими духовными школами Востока называется медитацией. Есть мнение, что намеренное вхождение в транс – это одна из форм самогипноза. Но человек может впасть в транс под воздействием усталости, информационной перегрузки. Таким образом мозг защищает себя от стрессов, когда их количество и сила становятся чрезмерными. Что и случилось с Юрой. А вы, Дашенька, сколько времени пьете таблетки доктора Габриэля?
– Года четыре, – протянула я.
Терентьева вздернула брови.
– Длительный срок. Наверняка Юрий рассказывал о своих видениях страстно, напористо, и вы, регулярно употребляющая этот набор лекарств, заразились, так сказать, его глюком, транссовместились с Малининым и тоже встретились с Асей.
– Такое возможно? – усомнилась я.
– Конечно, – кивнула Светлана. – Это описано и в художественной литературе, и в летописях монахов. Последние документы полны свидетельств того, как один юродивый «заводил» целую толпу. Например, начинал кричать: «Вижу, вижу дьявола!» – и люди падали в ужасе на колени, им тоже являлся Сатана. Но в действительности никаких Люциферов не существует, народ просто инфицировался трансом сумасшедшего. Людей делала зависимыми вера в Бога, а вас – особые пилюли. Могу привести массу подобных случаев. Ну, скажем, в начале двадцатого века русские солдаты пошли неожиданно в атаку на немецкое войско, я говорю о Первой мировой войне. Часть рядовых погибла. И что? Как потом выяснилось, противника на поле сражения не было, командир приказал принять бой, и подчиненные бросились вперед. И офицер, и солдаты увидели врага, но в реальности таковой отсутствовал. Те, кто пал в битве, скончались не от пуль или штыковых ран, а от разрыва сердца. Трансовое состояние может быть очень опасным. Огромное вам спасибо, что сообщили правду о Юре. Я могу вас попросить потом пересказать эту историю следователю и представителю страховой компании? Сейчас все уверены, что Юрий Иванович совершил самоубийство, но это явно не так. И, Дашенька, примите мой совет. Я психотерапевт, имею профильное высшее образование, постоянно читаю научную литературу и могу правильно оценить ваше состояние. Но другие люди, те же полицейские, например, профаны в области психологии, поэтому лучше не рассказывать им о том, что вы тоже видели галлюцинацию. Вас, уж извините, просто сочтут сумасшедшей и не придадут значения словам такого свидетеля. Сообщите следователю только о том, что Малинин вам рассказывал, как к нему являлся призрак, этим вы поможете Лене получить деньги.
Я растерялась.
– Никогда не испытывала ни малейших проблем с психикой. Я не слышу голосов, у меня нет фобий, не страдаю шизофренией или маниакально-депрессивным психозом и вроде пока не подвержена болезни Альцгеймера.
– Конечно, дорогая! – подхватила Терентьева. – Но посмотрите на дело с точки зрения обычных необразованных людей. Они будут рассуждать так: «Васильева видела покойную Асю, которая сидела на ели? М-да… У нее точно съехала крыша». Если вы озвучите свою историю в официальной обстановке, вас точно посчитают за даму с огромными душевными проблемами. Вашим словам не поверят, и тогда возникнут огромные проблемы, но на сей раз уже у Леночки. Смерть Юрия признают суицидом – и прощай, страховая премия!
– Я вовсе не говорила, что видела Асю, – попыталась я внести ясность. – Думаю, это был настоящий ребенок, которому велели пугать Юру. Что, если кто-то намеренно издевался над Малининым? Один из людей, знающих о трагедии с Асей?
В столовой воцарилось молчание. Потом моя собеседница спокойно произнесла:
– На следующий день после пожара почти вся желтая пресса написала о трагической гибели четырехлетней девочки, которую отец не успел вынести из огня. Кто-то из пожарных или из медиков, прибывших на место происшествия, слил информацию племени стервятников. Юра обеспеченный человек, но отнюдь не миллиардер, не политик, не артист, известный всем. О таких, как Малинин, журналюги не судачат. Но смерть Аси показалась прессе лакомой новостью, она могла помочь увеличить тираж. Поэтому дня три-четыре «Желтуха» и «Треп» дуэтом пели о несчастном ребенке. А затем газеты забыли о нем.
