Мой дедушка – частный детектив - Кониси Масатеру
Логично.
После мгновенной неловкой паузы Сики вдруг вскочил, объявил, что ему нет оправданий, и низко поклонился.
– Речь идет о моих товарищах по труппе, может, поэтому я немного не в себе. Сэмпай, простите меня, я угощаю.
– Нет-нет, что ты. Нельзя же заставлять младшего товарища платить за меня, – и Ивата, с растерянным видом почесывая курчавую от природы шевелюру, сказал, что сам наговорил лишнего, на этот раз прощает Сики, так что пусть он сядет.
Каэдэ, не имевшей опыта общения в клубах, от увиденных краем глаза взаимоотношений этих двоих стало немного завидно.
– Я отклонился от темы. Так… позднее я сверился со спортивными новостями, чтобы уточнить время, – продолжал Сики. – Без десяти десять, вскоре после начала второго тайма, счет все еще был равным: три – три. После чего японская сборная провела три яростных атаки подряд. Великолепный удар со средней дистанции, разметавший толпу защитников. Прямой из угла. Прямой свободный удар, назначенный после фола в идеальной позиции. Увы, все эти мячи, либо отраженные плотной защитой вратаря, либо отскочившие от перекладины, очков не принесли, но при виде непрерывной серии головокружительных атак все как один посетители взбудораженно вскочили.
– Да, в эти десять минут было вложено немало усилий. Вскочил, конечно, и ты.
– Нет, я так и остался сидеть и грызть орешки.
– Тогда не говорил бы, что вскочили «все как один».
– «Япония провела три яростных удара подряд! Только что пробило десять часов, но никто не покинул своих мест!» Когда я услышал эти слова комментатора, было как раз ровно десять, атаки закончились, и противник наконец завладел мячом. Помнится, посетители устали оказывать команде поддержку, поэтому напряжение в зале слегка рассеялось. Итак… вот этот момент. Сидевший напротив меня ровесник из нашей театральной труппы – в этом заведении он постоянный посетитель, но его имя я скрою и буду называть его «Н», – отлучился в туалет и вернулся на свое место минуты через три. Это важно, поэтому я прибегну к инсценировке. Прошу, послушайте внимательно. – Сики вдруг сосредоточенно посерьезнел.
– Ой, минутку, Сики-кун! Можно, я включу запись?
Дождавшись согласия, Каэдэ запустила на смартфоне голосовые заметки. Это наверняка поможет, когда придется обращаться за помощью к деду, а то, что обращаться придется, ей подсказывала интуиция.
– Можно? Так вот… – всецело преобразившись в актера, Сики приступил к инсценировке событий. – Посетитель «Н» возвращается из туалета на свое место и закуривает. Тут к нему обращаюсь я, то есть посетитель «F»: «Туалет не занят?» «Н» отвечает: «Да, прошу… не занят». «F» встает и направляется в туалет. Бросив взгляд в сторону женского туалета, он проходит в глубину помещения, к мужскому, но дверь кабинки почему-то не открывается. Оказывается, замок с вращающейся ручкой заперт изнутри. На стук никто не отвечает. Случайно посмотрев под ноги, «F» испуганно вскрикивает: «Ай!». Почему «F», то есть я, не удержался от крика? Потому что из-под двери кабинки вытекает жидкость, имеющая явный вид крови. «Что-то случилось? Как вы там?» – спрашивает «F», но ему не отвечают. Тогда «F» влезает на стол, в который вделана раковина, и заглядывает в кабинку сверху. И видит, что на унитазе сидит, ссутулясь и сильно наклонившись вперед, мужчина средних лет – стройного телосложения, с татуировками на бритой голове и пирсингом в обоих ушах. Похожий на нож предмет торчит у него из спины, рана продолжает выплескивать прерывистые струйки крови. Пол уже залит ею. Неизвестный средних лет, украшенная вышивкой спина спортивной куртки-сукадзян которого окрасилась в ярко-красный цвет, сидит не шелохнувшись. Так что я, то есть «F», твердо убежден: «Этот человек уже мертв. И его убили вот только что, прямо здесь». Стоп.
Каэдэ молчала, зажав рот ладонью. Она никак не ожидала, что тело обнаружил Сики. И тогда… если нож торчал в спине, значит, точно произошло не самоубийство, а убийство.
Ивата, который тоже услышал все это в первый раз, сидел молча, скрестив руки на груди. Немного погодя он спросил:
– Так что же случилось? Полицию, конечно, вызвали.
– Да. Далее первым делом я, стараясь шуметь как можно меньше, огибаю стойку и прохожу позади нее в кухню. Хозяйка заведения, устроившись у кухонного стола в непринужденной позе и подпирая голову рукой, составляет, кажется, новое меню блюд из острой курятины, но, едва заметив, в каком я состоянии, останавливает зажатый в руке маркер и рвет лист, на котором писала. Возможно, она допустила ошибку, напуганная моим поспешным и взволнованным появлением. В полицию по моему настоянию она сообщает, но ее обычно уверенный голос дрожит, возможно, от полной растерянности. Закончив телефонный разговор, она безвольно никнет на месте.
– Как я ей сочувствую… – произнесла Каэдэ.
Эта картина отчетливо встала у нее перед глазами, тем более что она хорошо знала много натерпевшуюся в жизни трудолюбивую хозяйку заведения.
– Прибывают три патрульных машины. Место преступления временно оцепляют, сразу же приступают к опросам свидетелей. Вот еще важный, по-моему, момент, – пожалуйста, не упустите его.
Каэдэ и Ивата вновь подались к нему.
– Полицейский в штатском: «Не заметил ли кто-нибудь – перед тем, как был обнаружен убитый и поднялась суматоха, – в туалет никто не выходил?»
Столик 1. Показания посетителей, в поле зрения которых находился путь к туалетам.
Посетитель «С», мужчина: «Ну, примерно до половины десятого все мы сходили туда по несколько раз, а чтобы потом – не припоминаю, чтобы видел. Еще помню, что сразу после десяти, когда наши завелись и пробили три раза подряд, отходил мужчина из-за соседнего столика». Под «мужчиной из-за соседнего столика» он подразумевал, конечно, посетителя «Н».
Посетительница «D»: «И я не видела. Но я смотрела футбол по телевизору, так что если бы кто-нибудь прошел туда, я бы, наверное, заметила».
Все посетители, сидевшие за стойкой, подтвердили эти показания:
«С половины десятого и примерно до десяти часов в туалет никто не ходил».
«Ага, честно, не было ничего такого. Все в зале оставались на своих местах».
«Так ведь счет был три – три. Схватка жаркая, глаз не оторвешь».
Посетители, сидевшие за Столиком 2, дали такие же показания. Иначе говоря, последним – не считая «F», то есть меня, – кто заходил в мужской туалет непосредственно перед тем, как в одиннадцатом часу там обнаружили труп, оказался посетитель «Н». И этим проблема не исчерпывалась.
На миг в глазах Сики мелькнул оттенок чувства, подобного боли, словно он забыл о своем актерском долге.
– Посетитель «Н» отказался давать показания: «Я буду молчать». Вот потому-то его и препроводили в полицию… Стоп.
«Неужели товарища Сики-куна еще и в полицию забрали…»
Каэдэ решительно нарушила очередное минутное молчание:
– Личность убитого выяснили? Насколько я слышала, это не кто-то из посетителей.
– Да, вряд ли, но думаю, пока о нем ничего не известно. Хозяйка говорит, что прежде его не видела, а от полицейского в штатском я слышал, что у него не нашли «ни водительских прав, ни других документов».
– Знать бы, кому принадлежит орудие убийства, тот самый «предмет, похожий на нож».
– А это выяснилось сразу же, – сказал Сики. – Я услышал от криминалистов, что у найденного мужчины к ремню были подвешены кожаные ножны для ножа-балисонга.
Ивата почесал в курчавых волосах.
– Выходит, преступник схватил с пояса убитого нож и заколол его.
– Вот именно.
– Если так, разве не ясно, как день, что отсюда следует? Ты уж извини, Сики, но не было ли у «Н» какой-нибудь причины для импульсивного убийства? Для того чтобы его совершить, достаточно и трех минут. Во всяком случае, этот отказ давать показания выглядит нелепо и подозрительно, разве нет? Если вдуматься, этого «Н» по любым меркам не назовешь честным малым.
– Вообще-то, сэмпай, малый «Н» на удивление честный. И для него, как для актера, это фатально.
