Семь футов под килькой - Елена Ивановна Логунова
– Даже если не увижу, я ее с закрытыми глазами узнаю – по запаху!
– О’кей, тогда я смотрю, а ты нюхаешь.
Мы резко сменили курс и пробежались по Городскому саду, высматривая розовые оборки и вынюхивая дамасский сорт с бергамотом, лимоном и чем-то там еще.
На магистральных парковых аллеях гражданкой Афанасьевой Ольгой Петровной не пахло. На тропки в зарослях соваться не хотелось: обута я была неподходяще для активных разыскных работ. На каблуках по гравию не побегаешь.
– Пройдем еще вон по той асфальтированной дорожке – и этим ограничимся, – с пониманием отнесся к моей проблеме чуткий Петрик. – Больно надо из-за какой-то розы-мимозы обдирать каблуки! Куда пойдем, направо или налево?
– Туда. – Я мудро выбрала путь в направлении выхода из парка.
И трагически ошиблась: за первым же поворотом дорожка почти потерялась в зарослях цветущих кустов. Пришлось буквально продираться через жасминовые и сиреневые джунгли!
Дорожка, как на грех, оказалась отнюдь не прямой – не иначе ландшафтный дизайнер планировал ее с тяжелого похмелья, сильно дрожащими руками.
Я с громким треском и тихим матом петляла среди цепких кустов вслед за Петриком, который мужественно шел первым, протаптывая путь своими более удобными, чем мои каблучищи, оксфордами…
И вдруг я поняла, что слышу треск и шорохи со стереоэффектом! Впереди шумел Петрик, а сзади-то кто?
Я оглянулась через плечо и отчетливо увидела в зеленях за спиной приближающуюся крутую волну. Кто-то еще ломился сквозь недобитый нами жасмин, следуя тем же курсом!
Мое воображение мигом нарисовало злого лесного кабана с маленькими глазками и большими клыками. Моя рассудительность оценила крутизну волны, затронувшей даже макушки кустов, и решила, что кабан для этого маловат. Воображение с готовностью развеяло кабана и нарисовало большого и злого лесного медведя.
– Откуда в парке лесной медведь? – решительно не согласилась я и повысила голос: – Эй, кто там?!
Волна остановилась. Обрадованная, я развернулась и двинулась в обратном направлении. Волна, секунду помедлив, тоже покатилась назад.
– Врешь, не уйдешь!
Я ускорилась, преследуя условного кабаномедведя, и наверняка настигла бы его, не попади мой каблук в глубокую трещину на асфальте.
«Крак!» – сказал мне на прощание каблук.
Я выругалась и вовсе непечатно.
– Что? Почему? Зачем? – примчался Петрик, оценил диспозицию, присвистнул и резюмировал без должной скорби: – На этом поиски пропавшей тетки окончены, не будешь же ты скакать в одной туфельке, как Золушка.
Дружище поддержал меня, проследил направление моего напряженного взгляда и уточнил:
– А ты зачем побежала обратно?
– Затем, что нас кто-то преследовал! Крался в зарослях, пригнувшись. А когда понял, что я его заметила, развернулся и дернул в обратном направлении!
– Это могла быть собака, – предположил Петрик.
– Ага. Скажи еще – кабан или медведь.
– Постой-ка…
Отважный дружище оставил меня в относительно устойчивом равновесии (как, интересно, цапли подолгу стоят на одной ноге и не падают?) и пошел вслед за собакокабаномедведем.
Мы с моей рассудительностью отметили, что Петрик сотрясает кусты отнюдь не так мощно. Значит, тот, кто следовал за нами, покрупнее будет.
– Это была не собака. – Мой друг вернулся, помахивая какой-то тряпочкой, как народная плясунья – платочком.
Тряпочка была черная, маленькая, трикотажная, неправильной формы. Ее будто зубами выдрали… Неуемное воображение снова нарисовало мне собаку, кабана и медведя, любезно предложив разных зубастых на выбор.
– Натуральный хлопок, – так и сяк покрутив лоскуток, сказал Петрик. – С добавкой эластана ткань бы тянулась, а так порвалась на раз-два.
– Чего это она вдруг порвалась?
Воображение, чтоб ему, живо нарисовало батальную картинку «Петрик, терзающий врага, не щадя маникюра своего».
– А там среди жасмина акация прячется, тоже цветущая, но жутко колючая – шипы с мой мизинец, – охотно пояснил Петрик и завертелся, пытаясь заглянуть себе за спину. – Посмотри, моя-то одежда не пострадала?
Я посмотрела и доложила:
– На брюках сзади есть затяжка, но ее можно вправить, а дырок нет, не волнуйся.
– Ну как же не волноваться, если за нами кто-то следит? Это же не к добру?
– Конечно, не к добру. Я вот каблук сломала! – расстроилась я.
– А он футболку порвал, так что пока мы равно несем потери, – попытался меня утешить Петрик. – Давай-ка выбираться из этих джунглей к цивилизации, надо вызвать такси.
Кое-как мы добрели до края парка, вызвали такси. Уже из наемного экипажа я позвонила Дорониной, чтобы сказать ей: по аллеям мы прошлись, но тетку в розовом не увидели.
– Ну и хрен с ней, с этой розой! – припечатала начальница.
Видно, осиротевший шофер уже не стоял у нее над душой и необходимости выбирать выражения не было.
На такси мы с другом доехали до торгового центра. Там я села на мягкий пуфик в салоне обуви и наслаждалась тем, как суетятся вокруг меня бесценный Петрик и активизированные им продавщицы.
Уже в новых туфлях я с Петриком под ручку прошвырнулась по магазинам. Мы прикупили себе обновок, потом выпили кофе, снова вызвали такси и отправились, нагруженные пакетами и коробками, домой.
И все это время мне казалось, что за нами наблюдают! Я озиралась, засматривалась в зеркальные стекла витрин, приглядывалась к окружающим людям и к машинам, следующим за нашим такси.
Какая-то подозрительная темная тачка как приклеенная катилась за нами от торгового центра до самого въезда в «Баварию», и отвязалась, только когда мы проехали за шлагбаум.
Ощущение недоброго взгляда в спину вызывало чувство жжения между лопатками, сильно мешало получать удовольствие от шопинга и вообще изрядно нервировало.
– У тебя нет ощущения, будто происходит что-то странное? – спросила я Петрика, когда мы уже оказались дома и зашли на кухню попить водички.
– Такое ощущение у меня есть, – согласился дружище. – Чего у меня сейчас нет, так это времени на пустые разговоры. Нужно срочно доверстать каталог…
– А мне новость о сегодняшнем мероприятии сделать…
– Значит, не будем сейчас думать о странном.
– Мы подумаем об этом завтра?
– Нет. – Петрик был немногословен – торопился закончить свою работу. – Встретимся на кухне…
– Место встречи изменить нельзя?
– В восемнадцать ноль-ноль…
– Сверим часы?
– Да Люся, кончай уже хохмить! – Дружище вспылил, и я вскинула руки – мол, все, сдаюсь, больше не буду. – За ужином поговорим, океюшки?
Мы разбежались по комнатам, чтобы засесть за компьютеры.
Примерно через час – точно в срок – я вышла из своей комнаты, но Петрик уже хлопотал на кухне. Когда я явилась, в духовке уже что-то аппетитно шкворчало, а дружище снимал с себя фартук.
– И что у нас на ужин? – поинтересовалась я, принюхиваясь в предвкушении.
– Лазанья. Ты моешь овощи и делаешь салат.
Петрик вручил мне переходящий фартук, открыл бутылку вина и устроился на высоком барном
