Михаил Петров - Гончаров идет по следу

— Нет, Гончаров не там ковыряешься, не то зерно ищешь, — завел я сам с собой диалог.

— А может быть, банальная ревность, мало ли что.

— Ты еще скажи, кровная вендетта. Не гони гусей, Гончаров.

— Про ревность я, согласен, загнул, но в том, что Линда могла быть любовницей Дениса, меня не переубедишь. Если судить по фотографии, то Стригуну под пятьдесят. Он, конечно, еще в форме, но все равно здорово проигрывает стоящему рядом Виноградову, а бабы это понимают за версту. Что, если вернувшийся раньше времени Анатолий Олегович застукал их бутербродиком?

— Неправильно рассуждаете, Гончаров. Виноградов, как и Стригун, перестал появляться на работе с третьего марта, зарубите это у себя на носу. Неужели вы думаете, что все это время Денис, наплевав на хорошую работу, кувыркается с любовницей начальника? Если так, то плохо вы знаете нынешнее поколение. Такой безответственный поступок могли себе позволить только люди вашей формации в золотое застойное время. Нет, скорее всего, третьего марта Денис уже был мертв, и это обстоятельство помешало ему выйти на работу. Что же касается самого Стригуна, то, вероятно, получив в Москве деньги, он прямым транзитом, игнорируя наш город, укатил на родину.

— Может быть, ты и прав, но тогда соизволь объяснить, за каким чертом через семнадцать дней после смерти Дениса к нему приходит Линда?

— А почему ты думаешь, что она приходила именно к нему? Дом большой, почти на триста квартир, так что зависать она могла где угодно.

— Не пойдет. В двойное совпадение я еще поверю, но уж в тройное — дудки!

— Как знаешь, давай спать. Утро вечера мудренее.

Я глубоко ошибся. Утро только прибавило проблем. В девять часов, без звонка и предупреждения, приехал Говоров. По его помятому непрезентабельному виду я понял, что он пил и не спал всю ночь. Ныть он начал прямо с порога:

— Константин Иванович, все-таки мне бы хотелось похоронить ее по-человечески. Вы обещали к утру что-нибудь придумать, обещали прояснить ситуацию.

— Ситуация прояснилась, это так, а вот организацию похорон, да еще в девять утра, я не обещал, тут вы, мой друг, передергиваете.

— А что удалось выяснить?

— Извините за въедливость, но вы уверены, что она не была наркоманкой?

— Абсолютно, и не стоит больше эту тему поднимать.

— Если так, то кто-то накачал ее героином под завязку. В общем, умерла она от бешеной передозировки, по крайней мере, такое заключение вынесли медики. Подвесили ее уже мертвую.

— Ну вот, а что я вам говорил! Безусловно, это дело рук Стригуна.

— Сомневаюсь. Скажите, Анатолий Олегович был физически силен?

— Я бы этого не сказал, скорее наоборот.

— Я так и предполагал. А теперь представьте, что полновесное тело мертвой женщины пронесли через чердак всего дома, а потом имитировали повешение. Как вы думаете, смог бы он с этим справиться?

— Едва ли, но не забывайте, что у него был помощник — Денис.

— Нет, не был Денис его помощником.

— Почему вы так в этом уверены?

— Во-первых, потому, что при таком раскладе личное дело Виноградова исчезло бы точно так же, как и Стригуна, во-вторых, все его документы находятся дома, а значит, он никуда убегать не собирался, а в третьих, Денис к тому времени был уже две недели как мертв, профессионально разделан и упакован. Так что не возводите на него напраслину.

— Боже мой, час от часу не легче. Значит, он погиб, защищая мои интересы? Бедный парень. Его похороны я тоже беру на себя.

— Возможно, но маловероятно, скорее всего, он защищал свои интересы. Но опять-таки пока ничего конкретного я вам сказать не могу. Из троицы, изображенной на фотографии, двое мертвы, а третий находится неизвестно где.

— Я же вам сказал, что искать его нужно на родине. Ночью я вспомнил, как называется озеро. Тюп-Кель, оно небольшое и находится недалеко от Иссык-Куля. Я помню, он говорил, что там в крохотной русской деревеньке живут его родные.

— Уж не предлагаете ли вы мне туда сгонять?

— А почему бы и нет? Что тут такого? В конце концов, вы работаете не бесплатно.

— Пока еще я к вам не нанимался, по крайней мере, не получил от вас ни копейки.

— За этим дело не станет. Если вы вернете мне украденное, то получите совсем недурно, столько, сколько вы запросили — десять процентов. Это даже для меня большие деньги. Советую вам, не откладывая дела в долгий ящик, выехать прямо сегодня.

— Господин хороший, это полный абсурд. Вы вообще-то представляете, какую задачу ставите передо мной?

— Естественно. Вы едете на озеро Тюп-Кель, находите там деревню, где живет мать Стригуна. Через нее узнаете местонахождение афериста и преспокойнейшим образом вытрясаете у него бабки моих вкладчиков.

— Простите, но вы рассуждаете как полный идиот. Скажите-ка, какое у вас есть основание требовать с него деньги? Он что, написал вам расписку, заверенную нотариусом?

— Нет, но такие расписки, а точнее, копии договоров есть на руках у вкладчиков. Их можно востребовать и сделать копии.

— Ну и что, он заявит, что перегнал деньги в строительную фирму «Лотос», а про остальное и знать не знает, и ведать не ведает.

— Вы правы, — поскучнел похмельный Говоров. — А если применить к нему силовые методы воздействия?

— Это в суверенном-то государстве? В государстве, чьим гражданином он является? Благодарю покорно. Если он оттуда родом, то наверняка у него есть куча друзей и товарищей. При тех деньгах, что у него появились, он, убежден, уже открыл свое дело и обзавелся кучей охранников. Вы должны понимать, что кормить рыб в Иссык-Куле мне не хочется, равно как и парить в свободном полете сброшенным с какой-нибудь скалы. Но это полдела, уже довольно давно все побережье Иссык-Куля стало элитной курортной зоной, и просто так никто меня в нее не пропустит. Или вы предлагаете мне десантироваться?

— Ну здесь-то сложностей не возникнет. Я куплю вам турпутевку.

— Чтобы я покорно бродил в общем туристическом стаде? Скорее всего, перемещение там ограниченное и мое неадекватное поведение тотчас вызовет у местных суверенно-самолюбивых властей нездоровый интерес.

— Продумать вопрос вашей легальной мобильности я берусь до вечера.

— Не стоит себя утруждать, все равно я не поеду по причине, указанной выше, мне еще хочется видеть, как цветет сирень.

— Там и увидите, наверняка в тех местах она уже цветет, благоухает и радует глаз.

— Господи, ну неужели же вам непонятно, что хваленая вами сирень может радовать только живой глаз? Почему я должен, исправляя ваши ошибки, раньше времени покинуть этот мир?

— Да, я с вами согласен, опасность предполагается, но, может быть, вы, не ввязываясь в это дело самолично, узнаете о точном местопребывании Стригуна? А дальше я все сделаю сам.

— Это уже реальнее, но почему вы зациклились на мне, в городе полно детективных агентств с более крепкими парнями. Вы только посмотрите, сколько зазывной рекламы.

— Я сужу не по рекламе, а по результатам работы. За те сутки, что вы занимаетесь моим делом, вы уже показали, на что способны.

— Ну, тут уж никуда не денешься, скажу вам без ложной скромности — умен и проницателен господин Гончаров. Ректификатику не желаете-с?

— Желаю, но не могу. Дел полно. Так, значит, мы с вами договорились?

— Да, если устроите мне туристическую путевку на Иссык-Куль.

— Я сделаю больше, и думаю, что не далее как завтра. Но для оформления мне нужен ваш паспорт. Не волнуйтесь, все будет в полном ажуре.

— Пишите расписку. Надеюсь, печать с вами?

— Да. Но зачем? Неужели вы мне не верите?

— Не делайте из меня ребенка. Передача собственного паспорта в руки сомнительного финансиста сам по себе шаг рискованный и отчаянный. Кстати, сколько вы мне заплатите, если я укажу вам адрес Стригуна?

— Пятнадцать тысяч рублей вас устроит?

— Да, если приплюсовать еще пять, которые я вам отработал вчера.

— Я согласен.

— Командировочные и прочие расходы за ваш счет.

— Это как положено. Однако я попрошу вашего содействия насчет похорон Дениса и Линды.

— Боже мой, вы меня утомили, будь проклята та минута, когда я вошел в ваше купе. Сделаем так. Вы сегодня после обеда, в поисках Виноградова, обзвоните сначала все больницы, а потом морги. В морге, что при судмедэкспертизе, спросите Ивана Захаровича Коржа. Все остальное он сделает сам. Только учтите — вам придется побывать на опознании. Как вы относитесь к трупам?

— Спокойно.

— А вот я их не люблю с детства и ничего не могу с собой поделать.

— Бывает, — отвлеченно согласился Говоров. — Так я, наверное, пойду?

— Да уж идите, теперь у вас еще с похоронами хлопот прибавилось. Вечером обязательно мне позвоните, в общем, держите в курсе.

— У нас стал не дом, а проходной двор, — проводив гостя, раскудахталась Милка. — Скоро в пять утра начнут доставать. Куда это ты намылился с утра и пораньше? — заметив мои приготовления, въедливо поинтересовалась она. — Ни свет ни заря соскочил. Куда поперся?