Ирина Хрусталева - Диджей сарафанного радио
– Извините меня, Иван Иванович, но я не могу с вами выпить, – улыбнулась Лера.
– Брезгуешь? – нахмурился мужичонка.
– Нет, что вы, просто я за рулем, – поторопилась оправдаться сыщица, испугавшись, что алкоголик сейчас обидится и не захочет с ней говорить. – Сейчас очень строго на дорогах, часто гаишники останавливают, проверяют водителей.
– Ну и ладно, а я вот выпью, – крякнул Трушин и опрокинул в себя стакан. Схватив кухонный нож, он отрезал большой ломоть колбасы, а хлеб отломил прямо руками. – Давненько я колбаски не ел, – набив рот, промямлил он. Проглотив кусок, он вновь потянулся к бутылке, но Лера осторожным движением взяла ее и зажала в руках.
– Сначала разговор, Иван Иванович, а уж потом все что угодно, – улыбнулась она.
– Давай быстрей спрашивай, – глядя жаждущими глазами на бутылку, поторопил Трушин.
– Иван Иванович, меня интересует случай на охоте, – осторожно заговорила Валерия. – Помните, вы тогда за грибами поехали и увидели, как застрелился человек?
– Лет уж пятнадцать за грибами не ездил, – пьяно хмыкнул Трушин. – Как с женой разошелся, так ни разу больше в лесу и не был. Это она у меня любительница была, прогулки там разные на природу, пикники, походы по грибы или ягоды, а я нет.
Глаза у мужика посоловели, губы растянулись в хмельную улыбку. Видно, сорокоградусная очень удачно легла на старые дрожжи.
– А как же тогда ваши показания? – спросила Лера. – Как они оказались в деле?
– Ты о каком таком деле толкуешь, красавица? – задал алкоголик вопрос, глядя на девушку одним глазом. Второй он прищурил, чтобы собеседница не двоилась.
– Ну как же, Иван Иванович? – с раздражением проговорила сыщица. – Я говорю о человеке, который застрелился на охоте. Вы еще написали, что своими глазами видели, как он нажал на курок и покончил жизнь самоубийством.
– Я? Я ничего такого не видал, да еще своими глазами, ик, – замотал Трушин головой.
– Ну, хорошо, – махнула Лера рукой. – А к вам приезжали какие-нибудь люди? Вы подписывали какие-нибудь документы? – нетерпеливо спросила она.
– Налей еще, тогда скажу, – хитро прищурился алкоголик.
– Если я вам еще налью, вы вообще говорить не сможете, – возразила детектив.
– Смогу, не волнуйся, – усмехнулся мужик. – Ты не гляди, что я хлипкий, это только с виду, а так-то я крепкий.
Лера нехотя налила четверть стакана и в ожидании уставилась на Трушина. Тот с жадностью выпил, снова закусил и посмотрел на детектива хитрыми глазками.
– Ну, – нетерпеливо спросила она.
– Ты мне, девка, не нукай, чай, я тебе не лошадь, а ты меня не запрягла, – огрызнулся Трушин. – Мой ответ денег стоит, и немалых.
– Сколько? – тяжело вздохнув, спросила Валерия. «Черти бы тебя разорвали, алкоголик несчастный», – про себя проворчала она.
– Пять тыщ, – хлопнув по столу ладонью, ответил Трушин. – И деньги вперед!
– Пять тысяч чего? – округлила глаза детектив.
– Рублев, ик, – снова икнул алкоголик. – Пять тыщ рублев. И деньги вперед!
– Утром деньги, вечером стулья, – проворчала Лера и полезла в боковой карман куртки за кошельком. – Я думаю, что вам и трех вполне хватит. Деньги в руки не получите, пока не ответите. Вот, положу их на стол, чтобы видели. Возьмете только тогда, когда ответите на мои вопросы.
– Это сколько же литров на них получится? – тем временем соображал Трушин, глядя на три голубенькие купюры достоинством в тысячу рублей каждая.
– Много получится! – не выдержав, рявкнула Лера. – Упьешься вусмерть! Итак, господин Трушин, мне хотелось бы знать: кто к вам приезжал месяц назад? Подписывали ли вы какие-нибудь документы? И что вам за это обещали?
– А ты кто такая? – запоздало поинтересовался алкоголик. – Почему это я должен отвечать на твои вопросы? Может, ты шпионка какая-нибудь? – еле ворочая пьяным языком, запетушился он.
– Не хотите, не надо, – спокойно сказала Валерия, сгребла со стола деньги и сунула обратно в сумку початую бутылку водки. Немного подумав, она взяла стакан, в котором была водка, предназначенная для нее, и раздраженно вылила ее в раковину.
– Эй, эй, ты чего делаешь? – не своим голосом заорал алкаш. – Слезу господню в раковину! Сдурела, что ли, совсем?
– Моя слеза, что хочу, то и делаю! – рявкнула в ответ Валерия. Она зло посмотрела на Трушина, потом схватила со стола колбасу с хлебом и запихнула все в пакет, чтобы уж совсем добить алкоголика.
– Счастливо оставаться, – ехидно улыбнулась она и направилась к двери.
– Стой, стой, а сумку-то куда, там же водка моя?! – встрепенулся Трушин.
– Туда, куда надо, – процедила Лера сквозь зубы. – И водка здесь не твоя, а моя, – хмыкнула она, показывая пакет. – Похмеляться за чей-нибудь другой счет будешь, только не за мой.
– Так ты ж мне ее купила!
– Я тебе что, спонсор-бессребреник, чтобы бутылки за просто так раздавать таким, как ты? Нет информации, нет и водки, чао, бамбино, – помахала она алкоголику ручкой и снова шагнула к двери.
– Ладно, садись, – хлопнул ладонью по табурету Трушин. – Налей мне еще чуток, и я тебе все расскажу.
– Нет, даже и не мечтай, – резко ответила Валерия. – Только после того, как расскажешь мне все, получишь и водку, и деньги.
Алкоголик на некоторое время задумался, что-то мучительно соображая, при этом прищурив один глаз. Потом, видно, решив, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, он начал говорить.
– Ладно, черт с тобой, – пьяно кивнул он головой. – Ставь бутылку обратно.
– Вы говорите, а я сама знаю, когда и что ставить, – не сдалась Валерия. – Никуда ваша водка не денется. Чем быстрее мне все расскажете, тем быстрее все получите, и тогда празднуйте себе на здоровье.
– Обманули они меня, сволочи, – сквозь зубы проговорил Трушин и саданул кулаком по столу. – Обещались десять тыщ дать, а показали кукиш с маслом, – повертел он фигой у носа девушки. – А я, как му…к, все их бумажки подписал.
– А как же так вышло? Почему они именно к вам пришли?
– Они не сами пришли, их Витек привел.
– Кто такой Витек? – насторожилась Лера.
– Витек-то? А хрен его знает, кто он такой, – пожал Трушин плечами. – Выпивали вместе, он несколько раз у меня был, вот здесь, в этой самой квартире, несколько раз ночевал даже. Он пришел и говорит: «Хорошие деньги заработать хочешь?» А кто ж не хочет? Конечно, хочу! А он мне опять говорит: «Всего-то одну бумажку подписать, и десять тыщ заработаешь». А что, говорю, за бумажка? Он мне что-то там про выборы говорил, мол, голоса нужны, но это я не очень хорошо помню, выпил тогда много, – сморщился Трушин. – А потом, на следующий день, просыпаюсь, головушка трещит, стал искать, может, чего от вчерашнего осталось. Ничего не нашел, ну, думаю, помру сейчас. Сижу, кумекаю, где на опохмелку разжиться. И вдруг прям как просветление в голове! Вспомнил я про Витька-то. Про деньги обещанные тоже вспомнил. Знамо дело, собрался и на рынок побежал. Нашел его, спрашиваю, когда деньги будут, а он мне говорит: «Как это, когда будут? Тебе их вчера еще вручили. Если потерял, это уж твоя вина. А скорей всего, – говорит, – ты их пропил уже, а теперь ко мне пришел. Ну, ты и фрукт, Ванька!» Это он меня фруктой, представляешь? – саданул себя кулаком в грудь алкоголик. – Сам аферист, а я, значит, еще и фрукт? Ох, и разозлился я тогда! Понял, что он меня кинуть решил, ну, и звезданул ему по роже. А он возьми да на прилавок опрокинься, весь товар, что там был, на землю и смахнул. На большую сумму товару попортилось, хозяин так орал, я думал, перепонки лопнут. Тут милиция, конечно, их там полно ходят, кормушка хорошая, – мимоходом заметил Трушин. – Подбежали, все кричат, орут, ничего не понятно. Мне кто-то из них по макушке дубинкой – бац! А я сгоряча да с похмелья, сразу-то не разобрался, что то менты были, и, чтоб в долгу не оставаться, одному из них по коленке заехал. Ну, знамо дело, сопротивление власти, меня под белы рученьки да на пятнадцать суток. А я и не сопротивлялся, а даже наоборот, рад-радешенек был, что меня сейчас увезут с рынка. Этот черножопый, Мурза, точно бы меня прибил за свой товар. А так я тридцать суток отсидел на казенных харчах, поработал там на благо Родины, а Мурза тем временем небось и думать уже про меня забыл, – пьяно захихикал он.
– Вы же сказали, что вас на пятнадцать суток забрали, а сейчас говорите, что тридцать отсидели? – не поняла Валерия.
– А я еще пятнадцать заработал, прям там, не выходя из камеры, – снова захихикал алкаш. – Дежурному менту под ноги плюнул и на ботинок попал. А что он обзывается? Я, может, и алкоголик, но русский человек, советский гражданин, а не какой-нибудь там… – витиевато помахал рукой в воздухе Трушин.
– Российский гражданин, – по инерции поправила Лера. – Ну, и что же дальше? – спросила она.
– А что дальше? Дальше ничего. Вот только вчера утром меня отпустили, я с радости и напился до чертей в голове. К соседу своему пошел, а он как раз пенсию по инвалидности получил. Мы с ним весь день, а потом и всю ночь пили, мое освобождение праздновали. Утром проснулся, думал, сдохну, еле-еле до своей квартиры дотащился. Пять минут всего прошло, как вошел, а тут и ты на мою больную головушку, прям как ангел с небес свалилась, – заулыбался Трушин, обнажая почти беззубый рот.
