Далия Трускиновская - Парабеллум по кличке Дружок
— А ты уверен, что на подоконнике был только один футляр? — спрашивал он Балабола. — А ты уверен, что это было то самое окно? А ты уверен, что положил Дружка именно в футляр?..
И так далее. Это напоминало попытку атеиста объяснить несомненное Божье чудо с помощью материализма. Балабол только мотал головой.
Наконец они оба вышли, чтобы изучить ситуацию на местности. Но судьба им этого не позволила.
Они услышали шум подъезжающих машин и увидели, что к воротам бежит обогнувший дачу со стороны клубничника йог.
И так получилось, что они с сатанинским футляром не обратно в сарайчик нырнули, а спрятались под навесом.
Они забились за прицеп с ящиками и не видели, кто прибыл, лишь слышали голоса. Да еще раздался собачий лай.
— Это Бруно, — прошептал Балабол. — Ротвейлер. Акула, покрытая шерстью! Я его знаю.
— А он тебя? — резонно спросил Шурик.
— Забыл, наверно. Я же с Аськой здесь когда был?..
И Балабол забормотал, вычисляя.
— Роли не играет, — сказал ему Шурик. — Тебя собака наверняка не узнает, а меня она так и вовсе в глаза не видывала.
— Это он, кобель, — поправил Балабол. — Знаешь, сколько стоит? Я вот подумаю, подумаю и сучку себе куплю. Будет дважды в год щенят приносить. Знаешь, какой доход?
И Балабол очень вовремя принялся вычислять, сколько в год уйдет на прокорм сучки и сколько останется после продажи двенадцати щенков.
Шурик уже давно понял, что имеет дело с неуемным и бестолковым прожектером. Слушать собачью ахинею ему было не с руки. Поэтому он предложил Балаболу вылезть все-таки из-под навеса и поискать хозяина дачи. Не может быть, чтобы он не приехал с гостями. Шурик предложил также предупредить хозяина о явлении Аськи с распиской, что нужно было сделать как можно скорее. Ведь куда подевалась разъяренная сестричка — это было совершенно непонятно. Она в любую минуту могла свалиться на крутого мужика Фреда, а если мужик действительно крутой, Балаболу после его разговора с Аськой могло не поздоровиться.
Шурик достаточно логично изобразил ситуацию, но Балабол вылезать из-под навеса не желал. Явление фиги в футляре настолько потрясло его, что он боялся сделать шаг по направлению к даче.
А между тем уже довольно шустро темнело. Шурик сообразил, что придется в потемках топать на электричку, да еще неизвестно, как она ходит в такое время, может, и вовсе раз в два часа, и плюнул на Балабола.
То есть не буквально плюнул, а морально.
Он сказал, что сам пойдет искать Фреда. Не убьет же его крутой мужик за такую новость, хоть они и незнакомы.
Но Балабол от такой идеи пришел в ужас. Он вцепился в Шурика мертвой хваткой и отказался пускать его на дачу для переговоров. Пусть даже это ему самому когда-нибудь выйдет боком. Пусть даже в результате Аська влипнет и неприятности.
Он зажал Шурика в угол, вдавил его в какую то щель и не пускал, хотя Шурик брыкался как мог.
В некую счастливую секунду их возня стала настолько буйной, что они спихнули с места прицеп, груженный ящиками. Оказалось, это была щель между дощатой стеной и прицепом и Шурик в нее провалился. На ногах он устоял, вылетел по ту сторону прицепа и, оставив в руках Балабола дикую сумку с надписью «Биатлон», выскочил из-под навеса.
Не дожидаясь, пока Балабол последует за ним, Шурик проскочил пустое пространство между навесом и дачей. Оставалось войти и у первого же встречного вежливо спросить, где хозяин Фред.
Шурик войти-то вошел, но немедленно кубарем вылетел обратно, потому что с первым встречным ему здорово не повезло.
Это был парень с чулком на голове и с пистолетом с руке.
Шурик возник из мрака на пороге то ли кухни, то ли коридора и мгновенно провалился обратно во мрак. Возможно, парень его даже не заметил. Шурик с гордостью рассказал, насколько бесшумно он сверзился со ступенек и вжался в стенку. Очень может быть — смертельная опасность пробуждает в людях скрытые резервы.
Он даже показал мне позу того парня.
Поза как поза — человек, который не знает, когда именно ему придется выстрелить, и держит оружие наизготовку.
Шурик в полной панике ретировался к навесу. Он мечтал приникнуть к Балаболу, потому что больше было не к кому. Конечно, узнав, что на даче творится какая-то уголовщина, Балабол в восторг не придет, но он хоть знаком с хозяином! Шурик мечтал поскорее очутиться где-нибудь на шоссе, по дороге к электричке, но он не мог уйти, не разобравшись с Аськой. И, честно говоря, без Балабола он бы ни за что на свете не вернулся на эту чертову дачу.
Но Балабол, обнаруженный им возле прицепа, явственно спятил! При свете зажигалки он таращился на прицеп, лапал левой рукой ящики и бормотал:
— Мои утюги! Это же мои утюги! Мамочка моя родная, чтоб я сдох!
Вокруг не было ни одного утюга. Шурик обалдел. Ему только Балабольского безумия недоставало.
— Ты чего? — спросил Шурик. — Какие утюги? Там на даче вооруженный мужик в чулке ходит!
— Иди ты со своим мужиком! — окрысился Балабол. — Ты что, не видишь? Это же мои утюги!
Шурик все еще не видел ни одного утюга.
— Какая сволочь? — риторически вопросил Балабол. — Нет, ты мне скажи, какая сволочь?!
— Не знаю, — честно ответил Шурик. — Про сволочь не знаю. А на даче какой-то уголовник в чулке засел. То ли он твоего крутого мужика охраняет, то ли застрелить собрался.
— Да пускай стреляет, мне-то что? — ответил на это Балабол. — Как сюда мои утюги попали?
— Ага, убьет он твоего крутого мужика, и двадцать тысяч — тю-тю, — пошутил, как смог, в ту жуткую минуту Шурик.
— Какие двадцать тысяч? — уставился на него Балабол.
И тут стала выясняться такая дикая история. Никакому Фреду Балабол денег в долг не давал. Да и странно было подумать, что хозяин этой изумительной дачи станет просить в долг у заводского экспедитора на окладе. Балабол приплел Фреда, чтобы хоть как-то отвязаться от Аськи. А с деньгами он, оказывается, затеял свой маленький бизнес. Он пронюхал, что электротовары вот-вот безумно подорожают. Какими-то путями, пользуясь своим экспедиторским званием, он приобрел чуть ли не на складе партию утюгов по госцене. То ли они не доехали до магазин, то ли с ними были еще какие-то приключения, — Шурик докапываться не стал. Выгодно вложив двадцать тысяч в эти утюги, Балабол отвез их к одному приятелю и разместил во временно пустующем гараже. И стал думать, как бы их переправить в Польшу. Там он собирался продать их за злотые, злотые поменять на доллары, привезти сюда и стать богачом номер раз. При этом он бы вернул Аське двадцать тысяч без всякого напряжения. План, как понял Шурик, был проще пареной репы. Но Балабол для поездки в Польшу нашел такого же бестолкового партнера, как и сам. У того вечно ломалась машина, терялся заграничный паспорт, и вообще судьба была против того, чтобы он отъехал больше, чем на километр от собственной квартиры. А пока Балабол маялся с партнером, в гараже побывали плохие люди. И вот результат.
— А ты уверен, что это твои утюги? — спросил Шурик. — И что это вообще утюги?
— Еще бы! — Балабол от такой наглости опешил. Но быстро вскрыл ящик и действительно достал коробку с утюгом.
— Точно… — согласился Шурик.
— Точно! — передразнил его Балабол. — Я сам эти ящики доставал, сам паковал! И я еще их не узнаю?!
И он принялся строить нелепые инженерные планы, как вытащить отсюда утюги. Шурик же охарактеризовал ситуацию так — не было у бабы хлопот… Мало того, что Дружок непонятно куда девался, мало того, что Аська загадочно пропала, так еще и эта находка. Шурик даже чертыхнулся, вспомнив свою возню с Балаболом, — ну почему этот козел оказался именно с того бока прицепа, где стояли его драгоценные ящики? Ну почему они толкнули прицеп? Ведь такая тяжеленная телега! Так нет же, словно пушинку своротили!
Получалось так, что Балаболу не следовало сейчас встречаться с крутым мужиком Фредом. Вполне возможно, что Фред знал, кто хозяин утюгов. Если учесть, что он приехал на дачу с целой компанией, а на стороне Балабола был один боец, да и тот — Шурик, то экспериментировать не стоило. Был бы Дружок!.. Но Дружок пропал.
И на этой уголовной даче, вполне возможно, укрывалась Аська — хоть и сумасшедшая, но все же родная кузина. Шурик чуть не застонал.
Надо было, обязательно надо было сходить в разведку. Хотя бы убедиться, что Аськи поблизости нет. Что она, метя по траве мокрым подолом плаща, уплелась рыдать на шоссе и дальше — к ближайшей станции, комкая в кармане мокрую расписку… Шурик наконец оставил Балабола наедине с утюгами. Такую свою отвагу он объяснил довольно самокритически — сил не стало слушать Балабольские причитания.
Опять же, у Шурика не было оснований бояться хозяина дачи. Ведь не у него же сперли утюги! Он просто случайно забрел… собачку потерял… или кошечку… можно было даже ломиться сквозь кусты, не таясь, приговаривая, как толстушка в погребе: «Лаки-лаки-лаки»…
