Джанет Иванович - Лужёная глотка
— Ни за что!
Хукер остался в футболке и плавках.
— Милая, у меня был долгий день. Я проиграл гонку, угнал грузовик и оставил труп Оскара Уэво на «аваланче». Я собираюсь спать. И не думаю, что тебе есть о чем волноваться. Я получил максимум возбуждения, которое могу выдержать в один день.
Он был прав. Что мне только в голову взбрело? Я выскользнула из джинсов и мудро стащила лифчик, не снимая футболки. Осторожно переступив через Бинза, я с трудом забралась на кровать рядом с Хукером и постаралась найти себе местечко в постели. Он лежал спиной к стене на своей половине, и я прижалась спиной к его груди на манер ложечки. Он обнял меня руками, положив одну из них на мою грудь.
— Черт возьми, Хукер, — взорвалась я. — Твоя рука на моей груди.
— Просто держу, чтобы ты не упала с кровати.
— И лучше бы я ошибалась по поводу того, что упирается мне в спину.
— Оказывается, у меня осталось немного энергии, чтобы еще немного возбудиться.
— Нет.
— Ты уверена? Ты спросила человечка в лодочке?
— Даже не думай о человечке в лодочке. Человечка в лодочке это не интересует. И если ты не успокоишься, то будешь спать на полу с собакой.
Я открыла глаза навстречу солнечному свету, пробивающемуся сквозь миленькие занавески цвета зеленой мяты. Я частично лежала на Хукере, его рука обнимала меня. И мне не хочется это признавать, но прикасаться к нему было приятно. Он все еще спал. Его глаза были закрыты, и светлые ресницы веером лежали на щеках, выделяясь на покрытом солнечным загаром и заросшем щетиной лице. Его рот был расслаблен, а тело дышало теплом и уютом. Было легко забыть о том, что он сволочь.
«Барни, Барни, Барни! Соберись, — кричала здравомыслящая Барни внутри меня. — Парень переспал с продавщицей».
«Да, но ведь мы вроде как не женаты и даже не помолвлены. Мы даже не жили вместе», — возразила распутница-Барни.
«Но вы встречались… регулярно. И спали вместе… часто!»
Я вздохнула и слезла с Хукера. Выбравшись из-под одеяла, я встала, переступила через Бинза и натянула джинсы.
Хукер приоткрыл глаза.
— Эй, — сказал он, его голос был тихим и все еще хриплым после сна. — Куда это ты собралась?
— Пора вставать и приниматься за работу.
— Не похоже, что пора приниматься за работу. Больше похоже на то, что надо спать. — Он оглядел комнату. — Где это мы?
— У Фелиции дома.
Хукер плюхнулся на спину и закрыл лицо руками.
— Огосподибожемой, мы правда украли грузовик?
— Угу.
— Я надеялся, что это был сон. — Он приподнялся на одном локте. — А Оскар Уэво?
— Мертв. — Я обулась и взяла лифчик. — Я иду в ванную, а потом спущусь вниз. Чую аромат свежезаваренного кофе. Встретимся в кухне.
Десять минут спустя я сидела за столом в кухне Фелиции напротив Хукера. Передо мной стояла кружка с кофе и наполненная до отказа французскими тостами и сосисками тарелка. Фелиция с дочерью стояли у плиты, готовя для череды внуков и разнообразных родственников, которая, казалось, никогда не закончится.
— Это сестра Мария-Елена, — сказала Фелиция, представляя нам сгорбленную старую леди, одетую в черное. — Она пришла из церкви на углу, когда услышала, что у нас гостит Хукер. Она большая поклонница. А этот парень за ней — брат моего мужа Луис.
Хукер пожимал руки, раздавал автографы и пытался поесть. На колено Хукера вскарабкался какой-то паренек и слопал одну из сосисок Хукера.
— Ты кто? — спросил Хукер.
— Билли.
— Мой внучатый племянник, — пояснила Фелиция, положив на тарелку Хукера еще четыре сосиски. — Младшенький Лили. Лили — средний ребенок моей сестры. Они живут у меня, пока ищут себе жилье. Недавно приехали из Орландо. Мужа Лили перевели по работе.
Все говорили одновременно, Бинз лаял на кота Фелиции, а на кухонной стойке надрывался телевизор.
— Мне надо идти, — прокричала я Хукеру. — Хочу добраться до гоночной машины. Я тут подумала и решила, что надо на нее взглянуть. На всякий случай.
Хукер встал из-за стола.
— Я пойду с тобой.
— Когда Проглот проснется, скажи ему, пусть остается в доме, — попросила я Фелицию. — Передай ему, мы вернемся попозже.
— Ужин в шесть, — сообщила Фелиция. — Я приготовлю для вас что-нибудь особенное из кубинской кухни. И еще придут моя подруга Марджори с мужем. Они хотели с тобой встретиться. Они большие поклонники.
— Конечно, — согласился Хукер.
— Но потом нам придется уехать, — предупредила я Фелицию. — Нам надо возвращаться в Северную Каролину.
— Мне не к спеху в Северную Каролину, — сказал Хукер, ухмыляясь мне в лицо. — Возможно, нам стоит задержаться тут еще на одну ночку.
— Возможно, тебе стоит увеличить сумму своей медицинской страховки, — посоветовала я Хукеру.
Глава 4
Было раннее утро, небо над Майами ярко голубело. Ни облачка не видать, и начало уже жарить солнце. В районе обитания трудящихся наступил первый день рабочей недели. Кучки кубинских иммигрантов и американцев в первом поколении стояли в ожидании автобуса. Неподалеку в Саут-Бич проезжал редкий транспорт, и сверкающие, безукоризненно чистые дорогущие машины богатых и знаменитых охлаждались в гаражах с кондиционерами после веселой ночи, проведенной в городе. В Литтл-Гавана по улицам спешили пыльные грузовики и седаны — семейные лошадки, увозя детишек к сидевшей с ними днем родне, а взрослых на работу в город.
Хукер проехал мимо склада и свернул за угол. Он покружил по кварталу: мы выискивали машины, занятые копами, громилами Уэво или безумными фанатами. Но таковых машин не имелось, насколько мы видели, транспорта двигалось не густо, поэтому Хукер нашел на улице место для стоянки, припарковался и мы выгрузили Бинза. Фелиция дала нам ключ от боковой двери. Мы вошли, включили свет и заперли за собой дверь на замок.
Все было в точности в том же виде, как мы оставили. Я нашла комбинезон, натянула рукавицы и пошла повозиться с машиной.
— Что мне делать? — спросил Хукер.
— Ты мог бы пройтись по грузовику и убедиться, что там нет никаких мертвецов.
Хукер таскался следом и вытирал за мной, пока я методично проверяла огроменный грузовик.
— Нашла что-нибудь интересное? — спросил он.
— Нет. Но это не значит, что здесь ничего нет. Просто я еще это не обнаружила.
Хукер заглянул внутрь болида:
— Должен отдать Уэво должное. Они используют каждый удобный случай сделать машину лучше. Вот хотя бы головка переключения передач.
— Ага, заберу эту ручку с собой. Алюминиевая и классно светится. Они даже барса вырезали. Думаю, мы могли бы приспособить ее на твою машину. Украсть идею, но заменить дизайн.
Открылась боковая дверь, и ввалились Фелиция с Розой.
— Там везде по телевизору, — запыхавшись сообщила Роза. — Большой переполох. — Она посмотрела на Бинза, разлегшегося на одеяле, которое мы вытащили из грузовика. — Что это с ним? Почему он на нас не кидается?
— Набил живот французскими тостами и колбасой. Теперь спит без задних ног.
— Надо запомнить, — взяла на заметку Роза.
— Мы видели фото мистера Мертвяка, — сообщила Фелиция. — Он был в новостях. На сигарной фабрике есть телевизор, Роза смотрела его и позвонила мне, поэтому я могла поставить телевизор во фруктовой палатке. Сначала у них имелись фотографии мистера Мертвяка, которого вытаскивали из грузовой штуки… как это называется?
— Труповозки, — подсказала Роза.
Фелиция погрозила пальцем Розе:
— Не стой рядом со мной, если собираешься не уважать мертвых. Я не хочу, чтобы Бог перепутал, когда он посылает гром и молнию.
— Сильно не переживай, — заверила Роза Фелицию. — Бог — парень занятой. Он не имеют времени обращать внимания на мелочи. Какой шанс, что он это слышал? Сейчас раннее утро. Он, наверно, завтракать с миссис Бог.
Фелиция дважды осенила себя крестным знамением.
— Ну так вот, они закрыли его покрывалом на тех фотографиях, — продолжила Фелиция. — По правде говоря, увидеть его было нельзя. Но потом они расспрашивали кухонного рабочего, который нашел мистера Мертвяка, и это самое хорошее… тот рабочий сказал, что это была работа какого-то монстра, который ест мертвую плоть. Он сказал, что мистер Мертвяк был спеленат, как мумия, но что он смог рассмотреть через пластик, что тот застрелен в голову и что кто-то ел часть плеча мистера Мертвяка. И это был кто-то с огромными зубами.
— А потом была пресс-конференция, и полицейский сказал, что правда: кто-то или что-то съел часть покойного. И они думают, чт, судя по тому, как он был завернут, это могла быть часть какого-нибудь сатанинского ритуала, — добавила Роза.
— Они не сказали «сатанинского», — поправила Фелиция. — Они просто сказали «ритуала».
