Дарья Донцова - Зимнее лето весны
– Коля, – робко прогундосил оператор, – пусть Кате поправят грим, блестит.
«Мячик» побагровел.
– Тебе не нравится макияж? Да или нет? Да? Или нет? Миша, отвечай!
– Я не имею ничего против грима, – попытался оправдаться несчастный, явно сильно простуженный Миша, – пудрочки на морду надо насыпать, и будет шикарно.
– А вот мне, – заревел Николай, подскакивая к девушке, которая молча стояла под светом софитов, – не нравится все! Катька!
Девица вздрогнула.
– Че?
– Че, че… – закатил глаза Фомин. – Ниче! О боже! Чем больше я люблю весь женский род, тем сильней ненавижу каждую бабу по отдельности. Че…
Лиза хихикнула, метнула на меня быстрый взгляд и тут же начала кашлять.
– Катька! – затопал ногами Николай. – А ну, повтори, зайка бесталанная, какую установку дал режиссер? Мы чем тут вообще занимаемся?
– Снимаем рекламный ролик про виноградный сок, – пискнула Катя. – Я пью его с наслаждением, вызываю у зрителей желание приобрести продукцию фирмы «Кап-кап». [3]
– Умница, – внезапно успокоился Николай. – Еще раз! Медленно берешь пакет и наполняешь стакан. Действует!
Катя цапнула картонный прямоугольник.
– Медленнее! – заорал Коля. – Не плескай залпом, должно литься плавно!
– Больно много хотите, – оттопырила нижнюю губу Катя, – он так сам выливается.
– Подбери губу, а то гель из нее вытечет! – рявкнул Фомин. – И не наклоняй сильно пакет. Еще раз. Где улыбка? Счастье? Восторг? Ты на похороны сок принесла? Куда торопишься? Нет, это невозможно!
– Простите, Николай Ильич, – сказал Миша, – но вода медленно течь не может.
– Отвали, – буркнул Фомин и выскользнул за дверь.
– Прошу не называть продукцию «Кап-кап» водой, – тут же отреагировал тип в костюме и галстуке, – это противоречит концепции фирмы, идет вразрез с нашим слоганом «Живой сок из живых фруктов».
– Дети его пить откажутся, – вступил в разговор простуженный Миша, – испугаются, что убили кого-то живого и выдавили его. Лично я бы и пробовать не стал.
– «Мертвый сок из мертвых фруктов» звучит хуже, – на полном серьезе возразил костюм.
– Ой, чего только народ не выдумает! Нет, ну просто жуть! Вот тут недавно фирма «Дары земли» ролик заказала. Ха! На экране царь Петр Первый, замечательный такой, с усами, глаза навыкате, держит в руках тыкву и кричит: «Вот что родит Россия изобильная, покупайте консервы «Дары земли». И начинают сверху сыпаться: морковь, картошка, капуста, репа, помидоры. Я, как увидела, чуть со смеху не лопнула. Эй, тебе не прикольно?
Я кашлянула. И что здесь веселого, ну падают на царя всякие овощи?!
– Не поняла хохмы? – не успокаивалась Лиза. – Народ потом письма на телик писал, пачками. Люди грамотные, сразу ошибку увидели.
Я хотела спросить, какую нестыковку отметили зрители, но Лизу понесло дальше:
– А у нас сейчас! Сок из трупа яблока, отечественный триллер. Крутая идея. Берем детей, наряжаем виноградинами, они пляшут, поют, веселятся…
– Сто раз подобное видел, – скривился молодой человек, представитель «Кап-кап». – Никакого креатива! За что деньги берете?
– Жорик, до конца дослушай, – тряхнула кудрями Лиза. – Отпрыгали детки, и тут появляется Катя, одетая сокодавкой. Вместо тела стакан, в руках здоровенный деревянный молоток. Хрясь виноградинки по башке – и в емкость, сок давить. Супер! Дети к экранам прилипнут! Родителей на мыло изведут, весь сочок изопьют!
– Это противоречит концепции фирмы – «доброта в каждом глотке», – тупо повторил Жорик. – И ребятам не понравится. Жестокость отпугивает. «Хрясь по башке»… Боже! Это кошмарно!
– Ты, Жорик, как всегда, ошибаешься, – хмыкнула Лиза. – Знаешь анекдот про прохороны?
– Нет, – ответил наивный юноша.
– Подходит к маме семилетняя дочка и плача говорит: «Ой, у нас хомячок умер, смотри – лежит, не двигается». Ну мамахен начинает успокаивать деточку: «Солнышко, не расстраивайся. Мы устроим ему роскошные похороны. Папа сколотит гроб, бабушка даст кружевное покрывальце, позовем твоих друзей на поминки, выставим угощенье: пирожное, конфеты, лимонад. Устроим прощальный салют». И тут хомячок зашевелился, сел, чистит морду лапками. Мать радостно: «Доченька, он живой!» Девочка расстроенно: «И поминок не будет?» «Нет, конечно». «Мамуля, можно я его придушу?» – кричит ребенок.
Лиза замолчала, съемочная группа начала посмеиваться. Жорик насупился, раскрыл рот, но тут в студию влетел довольно улыбающийся Николай и сахарно-медовым голосом заявил:
– Ну, заи мои любимые, готовы к новым высотам? Вперед и с песней!
От былой злобности режиссера не осталось и следа, он по-прежнему походил на мячик, но теперь это была шоколадная бомбочка, а не снаряд для бильярда.
Глава 7
– Клюкнул – и опять в тонусе, – шепнула Лиза. – Смотри, цирк начинается!
– Фомин алкоголик? – спросила я.
– Любитель коктейля «Гламур», – одними губами ответила Лиза.
– Из каких ингредиентов он состоит? – заинтересовалась я, никогда не слышавшая о напитке.
– Водка с кокаином, – зашипела Лиза, – молчи, а то мне влетит.
– Хорош трындеть! – захлопал в ладоши Фомин, требуя тишины в студии. – Катюха, плескай в стакан… медленнее, медленнее… Ни хрена не выходит! Нужна тягучая струя!
– Берем средство для мытья посуды, напузыриваем в пакет и получаем что надо, – предложила Лиза.
Фомин повернул голову.
– Зая! Ты киса! Эй, кто-нибудь, в углу стоит пара бутылок дерьма, от вчерашних съемок осталось. Вперед, со знаменем в руках!
Два долговязых парня заметались по студии. Действовали они споро и аккуратно – один молчаливо приволок пластиковые бутыли, другой перелил их содержимое в пустой пакет из-под сока. Лиза коротко отрапортовала:
– Готово.
– Приступаем! – захлопал в ладоши Коля.
– Стойте! – взвизгнул Жорик. – Как представитель заказчика выражаю протест!
– Что случилось, зая? – удивился Фомин.
– Запах! Гель для мытья посуды пахнет иначе, чем сок!
Мне стало смешно. Похоже, Жорик большого ума юноша. Лиза погладила пиарщика по плечу.
– Спокуха, Маша, я Дубровский.
– Какой еще Дубровский? – подскочил Жорик. – И где Маша? Мы договаривались на Катю!
– Эх, ма, – протянул Фомин, – зая дубоголовая… Классику читать надо было в школе, а ты небось девочек щипал.
– Никогда не смотрю на женщин, – выдал вдруг Жорик.
– Ой, правда? – просюсюкал Коля. – Значит, мы с тобой, сладенький, легко договоримся!
Жора посерел.
– Не в том смысле не смотрю, – заблеял он.
– А в каком? – влез Миша. – Объясни смысл!
Фомин топнул.
– Заткнулись! Запах по телевизору не учуять, сообразил?
– Ой, действительно… – промямлил Жорик, – ну… тогда… ладно.
– Встали в позу, – принялся командовать Фомин. – Миша, бери левее, выше, выше.
– Слышь, парень, – тихонько окликнула Жорика Лиза, – ты сколько раз ролики для своего «Ням-ням» делал?
– «Кап-кап», – с достоинством поправил пиарщик.
– Однофигственно!
– Я впервые на съемке, – признался после недолгого колебания Жорик. – Я только на работу поступил, еще испытательный срок не прошел.
– Стой тогда молча, не мешай! – приказала Лиза. – Николай дело знает.
Фомин тем временем снова впал в неистовство:
– Катька, что ты на себя нацепила?
– Че дали, – недовольно оттопырила губу модель. – Разве с ними поспоришь! Велели напялить, вот и послушалась.
– Молодец, зая, – машинально похвалил девчонку режиссер. – Эй, люди, переоденьте ее живо! Отчего на Катьке треух из дохлой мыши и украинский костюм?
– Концепция «Кап-кап», – ожил Жорик, – быть ближе к народу, отсюда и национальное одеяние.
– Умереть не встать! – заломил руки Фомин. – Вы там, в своем «Пис-пис», все придурки?
– «Кап-кап», – ледяным голосом поправил Жорик.
– «Пис-пис» – позавчера снимали, – заржал Миша, – они биотуалеты продают. Жлобы! Я просил один для дачи подарить, фигу под нос сунули.
– Зая моя психованная, – нежно проворковал Николай, поворачиваясь к юному Жорику, – давай раскинем желе, которое находится у тебя под черепной коробкой. Отвечай на вопросы, но коротко, только «да» или «нет». Понял?
– Да, – покорно кивнул тот.
– Шоколадно, – потер руки Фомин. – Концепция велит быть ближе к народу, так?
– Да.
– Поэтому вы решили, что модель, хавающая сок, должна непременно нацепить национальный костюм?
– Да.
– Супер. Допустим, всякий из потенциальных потребителей вашего «Ква-ква» часто видит баб в подевках и венках с лентами…
– «Кап-кап»! – возмутился Жорик.
– Угу, но почему прикид украинский? Мы в России живем! Тут нужен сарафан с кокошником, – завершил выступление Фомин.