Татьяна Луганцева - Кутерьма вокруг хирурга
Автомобили свои они оставили на платной стоянке, так как немного выпили. Фрида приехала на «Ладе» десятой модели серебристого цвета. Несколько часов они гуляли по великолепному парку, любовались фонтанами и упивались общением. Он поймал себя на мысли, что, несмотря на спустившиеся сумерки, не хочет расставаться с Фридой. Эта женщина словно опоила его любовным зельем.
– Могу я пригласить вас к себе домой? – спросила она, когда пауза при расставании стала затягиваться.
– Я надеялся, что вы…
– Ты, – поправила она, глядя из-под полуопущенных ресниц.
– Ты предложишь мне это, – договорил Венсан.
– Скромный ты мой, – усмехнулась она.
Они остановили частника и отправились к Фриде. Квартира Фриды представляла собой стандартную «двушку» в панельном доме на девятом этаже.
– Проходи, располагайся, – пригласила она.
Обычное, какое-то безликое жилье совсем не вязалось с экстравагантностью и неординарностью своей хозяйки. Стандартный набор разношерстной мебели – стенка, два кресла, диван, журнальный столик, телевизор, музыкальный центр, пластиковые окна и цветы в горшочках. Представить, что эта женщина поливает из лейки фикус или опунцию, Венсан, как ни старался, не мог. Потертый ковролин на полу в комнате плавно переходил в ковровые дорожки, ведущие в другую комнату, ванную и кухню.
– Проходи в комнату, я сейчас что-нибудь принесу из холодильника.
– Я не голоден!
– Мы должны выпить моего домашнего фирменного вина! – настойчиво сказала хозяйка, испаряясь из комнаты.
Венсан осмотрел стройные ряды книг за стеклянными дверцами шкафа, хрусталь вперемежку с современными образцами посуды. Тут же в шкафу стояла пыльная икебана засушенных китайских фонариков, находились наполовину оплывшая толстая свеча из красного воска и шиньон каштанового цвета. Фрида вернулась в комнату с подносом из латуни. На нем стояли кувшин с вином, два бокала и ваза с фруктами.
– Венсан, я рада, что в ту злополучную ночь встретила именно тебя. Ты очень симпатичный и располагающий к себе человек. Ведь тебе это часто говорят?
– Скажем так… В последнее время я не даю повода говорить женщинам это достаточно часто.
– От скромности ты не умрешь, – улыбнулась она и попросила Венсана разлить вино. – Сейчас я поставлю музыку! – Фрида легко подбежала к музыкальному центру, и из динамиков допотопного музыкального центра полилась сложная джазовая композиция.
– Любишь джаз? – спросил Венсан.
– Обожаю!
– Я тоже!
Фрида взяла бокал с красным вином и закружилась в танце. Он зачарованно наблюдал за ее пластичными, красивыми движениями, за тем, как блестят ее глаза, как играет бликами вино в ее бокале. Белые руки описывали замысловатые движения, черные глаза проникали, казалось, в самую душу.
Венсан отпил вина и расслабился, эта женщина и музыка вводили его в состояние медитации. Он испытывал эйфорию. Они выпили еще и еще за встречу, за возникшую симпатию, за здоровье и мир во всем мире. Венсан, который вообще-то был человеком непьющим, пытался отказаться, но Фрида настойчиво подливала ему вино. Постепенно сознание его затуманилось. Силуэт в красном платье растворился в мутной дымке, мебель, стены, окна слились в одно расплывчатое пятно, словно мозг Венсана окутал густой туман. Снилось ему, что он плывет по облакам в чем мать родила, какие-то две женщины ссорились друг с другом и тянули его в разные стороны, раздирая на части.
«Наверное, решают, в ад меня направить или в рай…» – мелькнуло у него в голове. Спор женщин неизвестно чем завершился, так как Венсан словно рухнул в глубокую, темную пропасть…
Дикая пульсирующая боль словно обруч сжимала голову Венсана. Во рту ощущался неприятный металлический привкус. Он открыл глаза, и глаза словно обожгло от солнечного света. Он закрыл их ладонями, и сквозь пальцы потекли слезы.
«Где я? Что со мной? – вот, впрочем, и все содержательные мысли, крутившиеся у него в голове. – На кровати… Постойте, а что я делаю на кровати явно в чужом месте?»
Он опять с трудом открыл глаза и, щурясь, тупо посмотрел на свои голые колени. Он лежал совершенно голый на широкой кровати со смятым бельем. Венсан растерянно обвел взглядом комнату с высоким потолком и открытой форточкой и еще раз убедился, что видит это место первый раз в жизни. Венсану стало нехорошо, боль с новой силой запульсировала в висках, и возникло чувство тошноты.
«Что со мной? Что я здесь делаю? Черт, со мной ничего подобного не случалось со времен моей бурной молодости…»
Он тяжело сел на кровати, затем осторожно встал, опираясь на стенку, и, собрав свою разбросанную по всей комнате одежду, заглянул во вторую, смежную комнату. Она была пуста, но обстановка была ему чем-то знакома, и постепенно предыдущий вечер стал проясняться в памяти. Сердце его заколотилось с новой силой, разгоняя кровь по больным сосудам в голове.
«Какой ужас! Черт! Черт! Неужели я так напился?! Со мной это впервые! Какой позор, я нажрался, как свинья! Что обо мне подумает Фрида? Кошмар!»
Венсан оделся. О том, было у него с хозяйкой дома что-нибудь или нет, и кто помог ему раздеться, или это он сделал сам, Венсан старался не думать. На журнальном столике лежала записка: «Не ожидала от тебя такой прыти. Пиво в холодильнике. Уходя, захлопни дверь». Венсану стало неприятно.
«Надо же так опозориться! Она ушла, даже не дав мне возможности объясниться!»
Ни о каком пиве из холодильника не могло быть и речи, хирург переживал минуту великого позора. Венсан накинул пиджак, надел ботинки из дорогой кожи и покинул эту осиротевшую квартиру, захлопнув дверь. Он взял такси и направился прямиком к себе домой.
Дом Венсана находился в элитном коттеджном поселке почти в черте Москвы. Венсан расплатился с водителем, вышел из такси и, слегка пошатываясь, поспешил по дорожке к дому. Входная дверь распахнулась сразу же, как будто его ждали у окна. Мама Венсана, Мари Летиш, которую соседи звали просто Мария, миниатюрная блондинка с густыми волосами, собранными в узел, и породистым лицом, уже давно была на заслуженном отдыхе. Разведенная сестра Жюли, художник-дизайнер, постоянно находилась на содержании мужчин. По специальности она не проработала и дня. В данный момент она плотно сидела на шее богатого брата, пребывая в творческом поиске.
По выражению лица матери и по ее правой руке, лежащей на сердце, Венсан понял, что сейчас разразится нешуточный скандал.
– Как ты мог?! Как ты мог, сын, так поступить со своей старой матерью? Где ты был? Мы обзвонились тебе! Где твоя машина? Почему ты приехал на такси? Ты попал в аварию? Почему ты так выглядишь?
– У меня разрядился телефон, – объяснил не очень умно блудный сын.
Не мог же он в самом деле предвидеть, что у него снесет голову от встречи с женщиной и он вырубится!
– А мозги ты зарядить не забыл? – раздался голос Жюли, спускавшейся со второго этажа по лестнице в ночной пижаме и накинутом домашнем халате. – Мать с вечера, когда Галя позвонила, места себе не находит!
– Черт! Галя! – выругался Венсан. – Про нее-то я совсем забыл!
– А когда ты о ней помнил? Бедная женщина, как она еще терпит и прощает тебя столько времени? Наверное, любит, а ты ее не ценишь!
– Сын, где ты был? – строго спросила Мари.
– Мама, мне в этом году исполняется сорок лет!
– Это очень печально, что тебе уже столько лет, а ты позволяешь себе выделывать такие фортели! Почему ты в таком состоянии? Глаза красные, одежда помята. Где ты был?
– Мама, хватит меня контролировать!
– Ты был с женщиной? – догадалась Жюли, испытующе глядя на брата.
– А что тебя так испугало?! Это лучше, чем быть с мужчиной, согласись? – Венсан прошел мимо нее и стал подниматься по лестнице в свою комнату, считая каждую ступеньку, подъем отзывался болью у него в висках.
– Я не закончила с тобой разговор, Венсан! – крикнула ему вслед мать.
– Мама, я очень устал, должен принять душ и отдохнуть.
– Время десять часов! Ты должен быть на работе!
Да, на это воскресное утро у Венсана были запланированы операции.
Он бросил растерянный взгляд на часы и, сомкнув зубы, чтобы снова не осквернить уши матери ругательством, заспешил наверх. Из своей комнаты он позвонил на работу и сообщил, что задерживается. Прохладные струи душа привели его разгоряченную голову в порядок. Он посмотрел на опухшую губу и взял бритвенный станок. Из ванной Венсан вышел мрачнее тучи – руки у него почему-то дрожали, и он несколько раз порезал себе щеку и подбородок.
– Алло! Это Инга? Пожалуйста, передай Евгению Петренко, чтобы он заменил меня на операциях.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Инга.
– Я не смогу сегодня оперировать, – ответил Венсан, глядя на свои подрагивающие руки.
– Вы заболели?
– Считай, что так… Да, знаешь, я сегодня вообще не приду.
– Венсан Витальевич, с вами все в порядке? – осторожно поинтересовалась администраторша. – Вас вывели из себя последние события?
