Наталья Александрова - Попугай в пиджаке от «Версаче»
Волкоедов успел еще подумать, что ему так и не удастся получить Нобелевскую премию по литературе, да что там — даже жалкого «Букера» ему уже не дадут, и на этой грустной мысли он кончился.
Алексея Кирилловича Волкоедова, известного писателя, горячо любимого широкими уголовными массами, больше не существовало.
Тело в дорогом плаще от «Хуго Босс» сползло по грязной стене подъезда и застыло на каменном полу перед дверью лифта.
Сутулый человек внимательно посмотрел на дело своих рук, наклонился над бездыханным телом и сделал еще одно.., это было неприятно, но необходимо. После этого он убрал свои окровавленные инструменты в полиэтиленовый пакет и спрятал в карман.
Оглянувшись по сторонам, он торопливо направился к выходу, вполголоса проговорив:
— Историческая справедливость восторжествовала… — Чуть подумав, он добавил:
— Частично восторжествовала!
На этот раз Лола вошла в дом на улице Чапыгина без прежнего радостного, победного настроя. В душе у нее пели не бодрые фанфары, а скорбные трагические скрипки.
Она старалась внушить себе мысль, что несет на телестудию Перришона, как заботливые матери ведут своих талантливых детей в музыкальную или художественную школу, надеясь открыть перед ним ворота к славе.., но не могла при этом отделаться от сложного неоднозначного чувства и с невольной ревностью поглядывала на клетку с попугаем.
Перришон, наоборот, выглядел совершенно счастливым и поглядывал по сторонам с видом наследного принца, объезжающего свои будущие необозримые владения.
Когда дежурный в вестибюле телецентра выписывал Лоле пропуск, Перришон прокашлялся и хрипло выкрикнул:
— Р-работаем? Пр-ривет — пр-ривет!
Дежурный от неожиданности выронил авторучку. Лола покосилась на попугая и прикрикнула на него:
— Веди себя прилично!
Потом она повернулась к охраннику и проговорила:
— Извините, он волнуется, первый раз на студии.., кстати, на него пропуск не нужно оформлять?
— Нет, — дежурный, наголо выбритый военный отставник, с интересом посмотрел на Перришона, — не нужно, он проходит как инвентарь.
— Инвентар-рь? — истошно завопил попугай, оскорбленный до глубины души. — Дур-рак! Кр-ретин!
— Все понимает! — изумился отставник. Извините, — пробормотала Лола, схватила пропуск и от греха подальше помчалась к лифту.
На третьем этаже царило какое-то беспокойство. То есть телецентр и в обычные дни здорово напоминал разоренный муравейник, но сегодня он был похож на муравейник в ожидании ревизии.
Сотрудники передвигались по коридору или стояли возле дверей парами и группами и о чем-то озабоченно переговаривались. Лола, не обращая внимания на всю эту суету, подошла к двери триста восьмого офиса и зашла внутрь. В комнате присутствовали в данный момент только Аглая Михайловна и прежний длинноволосый парень, как всегда поглощенный созерцанием экрана монитора.
Поскольку парень представлял собой всего лишь приложение к компьютеру и не годился в собеседники, Аглая Михайловна не находила себе места и очень обрадовалась Лолиному появлению.
— Аглая Михайловна, душечка, — начала Лола тоном христианской мученицы, — я принесла его… Перришона…
— Здр-равствуйте! — гаркнул вежливый попугай. — Р-работать! Р-работать!
— Ах, до работы ли тут! — театрально простонала Аглая Михайловна, прижав тонкие пальцы к вискам. — У нас просто сумасшедший дом! Натуральный сумасшедший дом!
Лола удивленно посмотрела на Аглаю, которая всегда была энергична и решительна и не опускалась до таких жалоб.
— Что случилось?
— Студия полна милиции.., всех допрашивают, у всех требуют алиби.., это какой-то ужас!
— Кошмар-р! — поддержал разговор вежливый попугай.
— Да что случилось-то? — повторила Лола.
— Как, Олечка, ты ничего не знаешь? У нас такой ужас, такой ужас! Вся студия бурлит!
— Да, я заметила, — растерянно проговорила Лола. — Так что же все-таки у вас стряслось?
— Два убийства! — трагическим шепотом сообщила Аглая Михайловна. — Сначала Животовский, а потом — Волкоедов!
— Как — Волкоедов? — удивилась Лола. —Писатель Волкоедов? Я его только вчера видела…
— Вот вчера вечером его и убили, — прошептала Аглая, — и так страшно убили! Так жестоко!
Лола подумала, что покойный был удивительный хам, но вслух этого не сказала, руководствуясь известной поговоркой — о мертвых говорят или хорошо, или ничего, кроме того, не убивать же каждого хама!
Вслух она сказала совсем другое:
— Ну надо же, еще вчера он был полон сил…
— Тр-рагедия! — вставил реплику разговорчивый попугай.
В это мгновение дверь офиса распахнулась, и на пороге появилась вчерашняя белобрысая девица.
Увидев Лолу, девица резко побледнела, а ее лошадиное лицо еще больше вытянулось. Она попятилась, не сводя с Лолы испуганных глаз, как будто увидела привидение, и проговорила заплетающимся от страха языком:
— Она! Это она!
— Что это с ней? — Лола повернулась к Аглае Михайловне.
Странная девица тем временем вылетела из офиса, как ошпаренная, и с конским топотом понеслась прочь по коридору.
— Да что это с ней? — повторила Лола. Аглая Михайловна пожала плечами, но при этом она смотрела на Лолу с некоторым подозрением.
— Так что, — не дождавшись ответа, проговорила Лола, — сегодня у вас нерабочая обстановка? Нам с Перришоном лучше прийти в другой день?
Не успела Аглая Михайловна ответить, как дверь комнаты снова открылась. На пороге появился невысокий лохматый мужчина лет тридцати пяти с мрачным широким лицом. Засунув руки в карманы мешковатых брюк, он переводил взгляд с Аглаи на Лолу.
Из-за его спины высунулась все та же белобрысая девица. На этот раз кроме страха на ее лошадином лице отчетливо вырисовывалось торжествующее выражение.
— Вот она! — воскликнула девица, указывая рукой на Лолу.
— Та-ак! — угрожающе проговорил лохматый и сделал шаг вперед. — А вам — спасибо! —Ом покосился на торжествующую девицу.
В чем дело? — растерянно осведомилась Лола.
Капитан милиции Хвощ, представился лохматый и небрежным жестом протянул Лоле раскрытое удостоверение.
— А в чем дело-то? — снова спросила Лола, невольно попятившись.
— Это она! Это точно она! — снова высунулась из-за спины милиционера белобрысая девица.
Вопросы буду задавать я! — сурово ответил Лоле капитан и тут же задал свой вопрос:
— Вы вчера были здесь, на телестудии?
Ну, была, — испуганным голосом ответила Лота. — А что — разве это преступление'.
Я же сказал — вопросы задаю я! — Капитан Хвощ повысил голос. — А встречались аи вы вчера с господином Волкоедовым?
Ну, встречалась, неохотно отозвалась Лола, чувствуя, что лохматый капитан затопчет ее в какую-то ловушку.
— Она это, она! — снова подала голос белобрысая девица, подпрыгивая от возбуждения.
Капитан посмотрел на нее строго, и белобрысая виновато затихла.
— Был ли у вас с господином Волкоедовым конфликт?
— А потому что он… — начала Лола, но потом потупилась под суровым взглядом капитана и лаконично призналась:
— Да, был.
— Угрожали вы покойному господину Волкоедову? — продолжал милиционер неотвратимо, как бульдозер.
— Да ничем я ему не угрожала! — вспыхнула Лола. — А что он, в самом деле, набросился на беззащитную девчонку?
— Угрожала, угрожала! — взвизгнула белобрысая из-за надежной спины милиционера. —Я слышала! Она ему грозилась глаза выцарапать! Так и сказала — «маникюра не пожалею, а глаза тебе выцарапаю»!
— Было это? — сурово спросил капитан Хвощ, уставившись на Лолу немигающими стальными глазами.
— Ну это же не всерьез! — воскликнула Лола, отступая в проход между столами. Это же просто так говорится! Не думаете же вы, что я на самом деле…
— Не всерьез? — насмешливо повторит капитан. — Вы так считаете?
Он достал из кармана пиджака фотографию и протянул ее Лоле.
Лола в ужасе уставилась на крупный снимок. На грязном бетонном полу в жалкой и неестественной позе лежал крупный мужчина в мятом сером плаще. Не было никаких сомнений в том, что этот мужчина мертв.
В нем трудно было узнать известного писателя Волкоедова. В первую очередь из-за того, как выглядело его лицо.
Это лицо было залито кровью, но не это самое главное, и не из-за этого у Лолы неожиданно пересохло во рту и сердце бешено забилось в каком-то совершенно неподходящем месте.
Дело в том, что у писателя Волкоедова не было глаз.
Они были выцарапаны, и на их месте темнели отвратительные кровавые провалы.
— Не всерьез? — повторил капитан Хвощ, но на этот раз в его голосе не было насмешки. — А по-моему, все это очень даже серьезно!
— Это она, это она! — истерично завизжала белобрысая девица, выскочив из-за спины капитана. Она подскочила к Лоле и схватила ее за руку, уставившись на удлиненные, ухоженные ногти. — Маникюра, сказала, своего не пожалею, а глаза выцарапаю!
